Армейские саперы поработали хорошо – через колючку и линию вражеских, да и наших окопов была проложена, можно сказать, дорога. По моим ощущением, пассажира, сидящего в кабине «Форда», она особо не отличалась от местных проселочных дорог. Подвеска автомобиля так же скрипела и гремела, а кабину болтало, как будто я ехал на пьяном осле. Когда закончилась дорога, наведенная саперами, ехать стало совсем плохо. Почва уже успела пропитаться водой, и автомобили начали в ней вязнуть. Пришлось в полной темноте ставить на колеса цепи. Сначала это помогло, но через пару верст попался такой участок проселочной дороги, что автомобили начали вязнуть так, что садились на оси. Хорошо народу было много и тяжеленные, с бронированными бортами кузовов, автомобили вытаскивали на руках. Так как передние автомобили нашей колонны благополучно миновали этот кошмарный участок дороги, я понял причину, почему двигающиеся позади нашего «Форда» автомобили вязнут. Конечно, тут играла роль неопытность водителей, но главная причина была в том, что автомобили двигались один за другим и цепями на колесах пробивали глубокую колею. После приказа не ехать по следу переднего автомобиля дело пошло. И мы начали, пускай медленно, но двигаться. За все время движения мехгруппа ни разу не вступала в бой, даже когда преодолевали старую линию обороны австрийцев. Кавалеристы, двигающиеся впереди и в этих условиях быстрее, чем автомобили, частым гребнем прочесали коридор, по которому ползла мехгруппа. Да так, что даже в дзотах на бывшей передовой линии не осталось австрийцев. Проходы в минных полях и проволочных заграждениях, а также мостики над окопами, австрийцы сделали сами, чтобы пропустить идущие в наступление германские дивизии. Их-то они пропустили, но не ожидали, что из ниоткуда появятся русские и с большим удовольствием воспользуются трудами австрийских саперов. Дорога сквозь бывшую линию обороны была даже лучше, чем та, которую соорудили саперы 8-й армии. В том коридоре, который пробили пластуны 9-й кавалерийской дивизии в линии боевого охранения наступающих германцев, мехгруппа, не снижая скорости, проскочила линию обороны австрийцев, которую месяц назад с громадными потерями пытались штурмовать части 8-й и Особой армий.
Дивизию генерал-лейтенанта Бегильдеева мехгруппа догнала недалеко от брода на реке Стоход. Да и то только потому, что на этом месте было запланировано встать на отдых перед следующим этапом операции. Утром по своим маршрутам должны были уходить 1-я бригада и 9-й кавалерийский стрелковый полк. Сам командир дивизии со своим штабом, охранной сотней казаков, командой пластунов, 9-м конно-артиллерийским дивизионом и 5-й ротой самокатчиков оставался во временном лагере. Это был своеобразный резерв, так сказать засадный полк. В деле резерв мог быть использован либо в критической ситуации, или если обстановка сложится так, что нужно будет брать крупный населенный пункт с использованием артиллерии. Конечно, пушки в артиллерийском дивизионе были маломощные, они и рядом не стояли с германской «Большой Бертой». Горные орудия, они и есть горные орудия. Но зато пушки были не очень тяжелыми и в разобранном состоянии перевозились вьючными лошадьми. А здесь, в тылу у противника, где нет развернутых артиллерийских батарей, эти пушки станут господствовать на поле боя. Вот только снарядов к ним не очень много. А куда тут деваться – дивизия пошла в рейд без всякого обоза. Все боеприпасы, пушки и пулеметы перевозили только на вьючных лошадях. Зато кавалеристы двигались быстро и не вязли в грязи. Мы на автомобилях, не отвлекаясь на перестрелки и бои, по этой грязи так и не смогли догнать кавалеристов. Встретились, только когда те встали на привал. Конечно, кавалеристы пошли в прорыв первыми, а мехгруппа через час сорок, но все-таки у каждого автомобиля под капотом был целый табун лошадей, и по логике мы должны были прибыть к реке Стоход первыми. Но при таких дорогах и в темноте вся логика отступает. Кавалеристы двигались без всяких дорог, по стерне, и в этой гонке кони выиграли.
Как только мехгруппа прибыла в лагерь, я сразу же направился в палатку штаба дивизии. И там меня застала новость, которую получили дивизионные радисты из штаба 8-й армии. Известие меня не удивило, но все равно эта новость заставляла корректировать планы рейдов. Германские войска начали наступление и в полосе 11-й армии. Силы противника там были задействованы весьма значительные. Нет, все-таки не зря я направил в полосу 11-й армии Туземную дивизию. К моменту начала германского наступления джигиты уже должны были добраться до зоны ответственности 11-й армии, а значит вполне вероятно, дивизия тоже сейчас находится в тылу у неприятеля. Я подумал, что придется завтра затормозить выход подразделений в рейд, по крайней мере до того момента, пока не свяжусь со штабом Туземной дивизии. С антенной, которую использует дивизионный радиоузел, связаться со штабом Багратиона не получится. Нужно доставать из кузова «Форда» антенну, которую сам сгоношил. С ней-то точно эти убогие искровые радиостанции смогут работать верст на триста. Слава богу, что я успел и для радиостанции Туземной дивизии изготовить такую же антенну.
Остаток ночи провел не просто в ожидании сеанса связи с дивизией Багратиона. Сначала непосредственно участвовал в установке антенны, но не физически, конечно, это было недопустимо для великого князя, а давал руководящие указания. Затем направился в место дислокации мехгруппы, но не отдыхать, а продолжать заниматься прогрессорской деятельностью. А именно еще одним новшеством, которое, по моему мнению, можно было внедрить в этом веке. Задумал я ни больше ни меньше, как сделать из грузовика настоящий бронеавтомобиль. Приснился мне немецкий бронетранспортер «Ханомаг», времен ВОВ. А когда я проснулся, в голове уже сформировалась идея, как изготовить легкие гусеницы и какие грузовики можно будет переделать в бронетранспортеры. В наличии имелось четыре трехосных грузовика. Все они были выпущены германской фирмой «Опель». И, по моему мнению, вполне годились для переделки их в бронетранспортеры. Двигатели у них были самые мощные, грузоподъемность самая большая из всех автомобилей, которые имелись в мехгруппе. На задние колеса можно было надеть своеобразные легкие гусеницы, изготовленные из брезента. Естественно, это не стальные гусеницы и служить они будут очень недолго, но нам и не нужно долго. Я не собирался затягивать рейд мехгруппы надолго, Через пару дней местные дороги станут совсем непроходимыми для нашей техники, даже оснащенной цепями на колесах. Кавалеристы пускай побуянят в тылу у неприятеля, а на мехгруппу у меня надежда пропала. Хватило ночного марша по этим кошмарным дорогам. Даже с цепями автомобили приходилось очень часто вытаскивать из грязевых ловушек вручную. Теперь я рассчитывал, используя наши самодельные броневики, провести один бой и выходить на нашу территорию. Так что моя задумка о лихих рейдах на оснащенных пулеметами и броней автомобилях разбилась о реалии. Только используя лошадей, можно было добиться мобильности. А это было, пожалуй, главным условием успешного проведения рейда по тылам противника.
В общем-то, судя по зарядившему дождю, мехгруппу стоит выводить из рейда немедленно. Но две причины мешали мне отдать такой приказ. Первая это то, что ночь уже заканчивалась, а днем вступать в схватку с немецкой пехотой, когда наши автомобили не могут двигаться, это сродни самоубийству. А вторая причина то, что ужасно хотелось испытать в боевых условиях свое изобретение. Что я называл брезентовые гусеницы своим изобретением, может быть, на данный момент так и было. А на самом деле в XXI веке я видел нечто подобное по телевизору в какой-то программе, посвященной научно-техническому творчеству молодежи. Вот то, что я точно придумал, это поставить в кузова «Опелей» горные пушки и, двигаясь задним ходом на противника, провести первую в Русской армии танковую атаку на германцев. А что? На кузовах «Опелей» стояли самые толстые из имеющихся бронелистов (20 мм). Горная пушка свободно размещалась в большом кузове «Опеля». Расчеты этих пушек состояли всего из четырех человек, воевали не первый год, а значит, были весьма опытные. Расчет пушки не испугают близкие взрывы и долбежка пуль по броневым бортам их боевой колесницы. Я, конечно, видел минусы такого применения «Опелей» – низкую скорость, которую могли развить автомобили, двигаясь задним ходом; плохую управляемость и соответственно низкую маневренность. Но разве английские танки этого времени были намного лучше? Тоже двигались еле-еле, маневренность ниже плинтуса, броня спасала только от пуль, но даже несмотря на это, они оказались весьма эффективными. В мясорубке на реке Сомме англичане бросили против немцев 49 танков модели Mk.1. Из-за низкой технической надежности на исходные позиции выдвинулось только 32 машины (17 танков вышли из строя из-за неполадок). А из этих тридцати двух, начавших атаку, пять застряли в болоте и девять вышли из строя по техническим причинам. Тем не менее даже оставшиеся восемнадцать танков смогли продвинуться в глубь обороны на четыре версты, причем потери в этой наступательной операции оказались в 20 раз меньше обычных. А в условиях, когда противник уже врос в оборону и имеет в глубине ее мощную артиллерию, продвижение на четыре версты это очень много. Значит, у оборонявшихся была паника, и передовые окопы просто-напросто были брошены. Поняв, что стрелковое оружие бессильно против стальных монстров, пехота бежала под защиту артиллерийских батарей. В нашем случае стрелковое оружие против автомобилей с бронированными кузовами, в общем-то, эффективно. Если даже они будут двигаться задним ходом, подставляя под пули кузова от обшивки, от которых те будут отскакивать, то остаются колеса, которые подвержены повреждениям даже от маленького осколка.
