Я уже хотел было приказать радисту соединяться опять с 681-м и 724-м артполками, но потом подумал, что с этим можно минут тридцать и подождать. Сначала нужно переговорить со штабом 10-й армии, вдруг у них в том районе все-таки имеется какая-нибудь моторизованная часть. Стоило связаться и с бронепоездом: во-первых, предупредить, что к Волковыску в ближайшие часы могут прорваться вражеские части, а во-вторых, может быть, Болдин уже там, и ему гораздо проще подтянуть войска для ликвидации прорыва немцев. По-любому требовалось связаться с батальоном Сомова. Конечно, требовать от него идти на помощь Пителину нельзя, ведь оголить участки обороны по реке Нарев – это крайняя мера безумия, но посоветовать объединиться с мехгруппой майора Вихрева, совершающей рейд по тылам немцев, а затем попытаться совместными силами прорваться к Барановичам, я был обязан. Вот с установления связи с батальоном Сомова, а затем с мехгруппой Вихрева, я и решил начинать свою арьергардную борьбу.
Минут пятнадцать радист пытался соединиться с батальоном Сомова и мехгруппой Вихрева, но все было безрезультатно, впрочем, связи со штабом 10-й армии тоже не было. В конце концов нам все-таки улыбнулась удача – получилось соединиться с 58-м бронепоездом. Радист бронепоезда был несказанно рад, что комбриг 7-й ПТАБР сам вышел на связь. Оказывается, он уже более часа пытается меня найти через штаб бригады и через рацию бронеавтомобиля, но все безрезультатно. Мой разговор с радистом прервал командир бронепоезда, которому понадобилось менее минуты, чтобы добраться до радиоузла, как только со мной установилась связь. Даже не отдышавшись, он передал приказ генерал-лейтенанта Болдина:
– В связи с угрожающей обстановкой, складывающейся в районе Волковыска, совещание отменяется. Подполковнику Черкасову вместе с пленными и захваченными документами немедленно следовать на аэродром, возле которого раньше дислоцировался штаб 11-й САД. Там ждет самолет для вылета в Москву.
Эта информация меня даже обрадовала. Значит, командованию известно положение дел под Волковыском, и там, наверху, наверняка приняли меры, чтобы немцам не удалось перерезать автомобильную и железную дороги. Ну а то, что захваченных немцев собираются эвакуировать в центр, это понятно – не каждый день в плен попадаются такие важные господа, наверняка лично Сталин пожелал побеседовать с плененным командующим танковой группой.
Поговорив еще несколько минут с командиром бронепоезда о том, что ему известно о прорыве немцев к Волковыску, и каким образом бронепоезд собираются использовать в обороне города, я распрощался со старшим лейтенантом. Нужно было спешить – появилась возможность помочь Пителину и не допустить прорыва немцев к Волковыску. Пришлось скорректировать свои планы и все-таки бросить часть сил в район Волковыска, хотя до этого я собирался начинать отход всей группы к Слониму, в общем-то, поставив крест на войсках, сконцентрированных в Белостокском выступе, – хотел организовывать жесткую оборону под Барановичами, чтобы помешать немцам с ходу прорваться к Минску. Но командир бронепоезда меня обнадежил, сообщив, что Болдин связался все-таки с Голубевым и приказал направить в район Волковыска резервные части 10-й армии. Так что появилась надежда, что если я, пусть небольшими силами (три тяжелых танка, пять бронеавтомобилей, рота пехоты), ударю с востока, а другие части начнут атаку с запада, нам удастся опрокинуть прорвавшихся немцев, тем более что со стороны Волковыска эти атаки артиллерией поддержит бронепоезд, об этом я со старшим лейтенантом договорился. К сожалению, невозможно было использовать остатки 25-й танковой дивизии: у них, как мне все-таки признался Половцев, топлива оставалось километров на двадцать максимум, да и люди были вымотаны до невозможности. Бойцов Бедина брать с собой не имело смысла – как пехота они полные нули, пусть лучше сидят здесь и охраняют тыл. Так что на помощь Пителину придется направить только те силы, которые уже и так были подготовлены к маршу.
Единственное, чем еще можно усилить формирующуюся группу, так это взять у Бедина два бронеавтомобиля из четырех, имевшихся у гушосдоровцев. Хватит им и двух БА-20, тем более у Половцева имеется бронетехника. Бронеавтомобили, сопровождающие машину с пленными, я отправить на помощь Пителину не мог – эти пленные и секретные немецкие документы были, может быть, важнее, чем судьба штаба моей бригады. Да и сам возглавить атаку я тоже не мог – нужно было выполнять приказ генерал-лейтенанта по доставке пленных на аэродром. Придется поручить командование предстоящей операцией Лыкову. А больше некому, других вариантов нет. Доберемся общей колонной до пересечения шоссе с дорогой, ведущей к базовому аэродрому 11-й САД, а дальше разделимся: я на грузовике с пленными, под охраной двух броневиков, налево, а остальная колонна прямо, в сторону Волковыска. Наверняка по проселочной дороге, ведущей к аэродрому, проедем и без танков, пробивающих путь. Сдам пленных, отчитаюсь перед Болдиным, который, по информации командира бронепоезда, ожидал меня на аэродроме, а дальше можно и самому повоевать. И, как я надеялся, может быть, удастся разжиться у генерал-лейтенанта какими-нибудь резервными частями: все-таки он – первый заместитель командующего округа, а теперь фронта, и резервы у него должны быть, или не резервы, а право приказать любой воинской части выполнять распоряжения подполковника Черкасова, а уж как распорядиться этим подразделением, я разберусь.
На этом все мои размышления по предстоящей операции закончились, и я уже собирался выбраться из мобильного радиоузла к Бедину, который стоял около будки, как поступил радиовызов из штаба бригады. Когда же радиосвязь была установлена, я испытал очередной за последние полчаса удар по психике, только на этот раз положительный – на связь вышел мой начальник штаба.
Даже не поздоровавшись с Пителиным и не произнеся кодовых цифр (так было принято у нас в бригаде, и эти коды менялись в зависимости от времени и должности, чтобы немцы не могли подставить кого-нибудь другого человека), я воскликнул:
– Михалыч, ты как? Неужели тебе с писарями и поварами удалось отбить немецкую атаку?
Мой начштаба хмыкнул, потом произнес кодовые цифры и умолк, ожидая моей реакции. «Вот, педант… Зануда чертов», – выругался я про себя, но делать было нечего, пришлось говорить свой код. Я хорошо знал Пителина – пока формально не убедится, что с ним говорит комбриг, хрен что-нибудь ответит, хотя по хмыканью, с которого он начал разговор, чувствовалось, что прекрасно узнал мой голос. Услышав этот своеобразный цифровой пароль, Борис Михайлович поздоровался, а потом меня весьма удивил последующим сообщением, вернее не удивил даже, а просто поразил, заставив мозг бешено работать. Пителин совершенно спокойно, обычным своим ворчливым тоном заявил:
– А никакой атаки и не было. Сначала вроде бы намечалось что-то, а потом их мобильные силы и артиллерия быстро собрались и умотали к себе в тыл. Сейчас только минометы беспокоят, а так тихо. Хотя наш наблюдатель по рации и передал, что немцы большой колонной, включающей в себя все штурмовые орудия и бронетранспортеры, ранее выдвинутые против нас, направились в сторону Сурожа, но я штабных пока с позиций не снимаю. Мало ли что германцу придет в голову, может, они одной пехотой, даже без артподготовки полезут в атаку.
– Да, дела… – произнес я озадаченно, – что-то эти гады мудрят! Не могут они вот так взять и просто отказаться оседлать шоссе! Может, на них так наши операции под Ружанами и Ивацевичами подействовали? Узнали, что в этом месте сидит самый главный наш стратег, организовавший те засады, ну и свалили от греха подальше. Шучу, Михалыч, шучу! Но все-таки странно все это!
– Да ничего странного, Юра. Я, кажется, догадываюсь о причинах поспешного отвода ими артиллерии и моторизованных подразделений. Перед тем как соединиться с вами, мне удалось связаться с майором Вихревым. Хотя связь была неустойчивая, помехи глушили и здорово искажали слова майора, но основное я понял – он там не на шутку разошелся в тылах вермахта. Его мехгруппа полностью разгромила несколько автоколонн. Немцы в панике – бросают технику, захваченные ранее населенные пункты и улепетывают налегке на запад. Сейчас его группа двигается в сторону Сурожа – вот туда немцы и стягивают самые боеспособные части и артиллерию. Наверное, там и хотят остановить и уничтожить группу Вихрева. Надо бы как-нибудь помочь майору. Я пытался связаться с батальоном Сомова, может быть, он сможет организовать контратаку в направлении Сурожа, но связи нет. И сделать-то я больше ничего не могу – сил нет.
