— Что не так?

— Думаю, теперь он меня ненавидит.

— Из-за шарингана? — понял Шисуи.

— Нет. С ним я не использовала шаринган.

Он улыбнулся.

— Я хотел тебе посоветовать это, но, смотрю, ты и сама догадалась.

— Мичи так говорил, словно вся моя сила от глаз. Но ведь шаринган — это еще не все.

— Я рад, что ты это понимаешь. Ты молодчина, Сарада.

Шисуи потрепал ее по голове, спутав прическу.

— Как вообще эта компания? Не приставали?

— Нет, я их больше не видела.

Она убрала с лица пряди волос и заправила за уши.

— Это хорошо. За тебя я спокоен. Один на один ты одолеешь каждого из них даже без додзюцу. А с шаринганом, быть может, и всех. Однако… Если вдруг что, прошу, воздержись от драк с ними. Это важно.

— Почему?

Шисуи был необычайно серьезен.

— Потому что ты — лицо своей семьи. Ты — приемная дочь Фугаку-сана. А его позиции как лидера клана с минувшего собрания заметно пошатнулись.

Беспокойство… Снова это чертово чувство. Напряжение, необоснованное и не имеющее конца.

— Мы друг друга поняли?

— Да, — через силу выдавила Сарада.

****

Больше, чем собрания клана, Итачи ненавидел только дежурства на посту наблюдения. Комната с экранами, на которые шла непрерывная трансляция с камер, следящих за каждым уголком квартала Учиха. Он чувствовал себя вором, наблюдая за жизнью своих соклановцев, которые ни о чем не подозревали и думали, что их никто не видит. Но миссия — есть миссия. План Шисуи сработал, отец отменил переворот, вот только слежка продолжалась. Раскол никуда не делся.

Рядом с Итачи сидел шиноби в тигриной маске с красными узорами — Сугару, член Корня. Данзо «одолжил» его в Анбу Хокаге.

«Учиха в Анбу, да еще и такой юный. Это вызовет зависть. Твоя жизнь в опасности, Итачи, а я не хочу потерять тебя раньше времени».

Да, если он «нечаянно» погибнет на миссии, отец и другие заподозрят деревню, и гражданскую войну предотвратить будет уже невозможно. Сложно жить, осознавая, что смерть поджидает тебя на каждом шагу и твоя гибель может обернуться катастрофой для целой деревни. Так что Данзо для защиты Итачи отдал в Анбу Сугару.

Или для слежки за мной.

Итачи покосился на тигриную маску. Они сидели на дежурстве уже четыре часа, но за все время не сказали друг другу ни слова. Итачи быстро щелкал изображение на экранах: тренировал свое внимание. На мониторе мелькнули знакомые лица, и он вернулся назад. По улице квартала прогуливались Шисуи и Сарада. Племянница что-то оживленно рассказывала Шисуи, а тот слушал и улыбался. А потом вдруг потрепал ее по макушке. Итачи и сам невольно расплылся в улыбке. В последнее время он был слишком занят на миссиях и совсем не уделял времени ни ей, ни Саске. Шисуи знал об этом. Может, потому решил присмотреть за Сарадой.

Спасибо тебе, Шисуи.

Итачи переключил изображение. Вместо клановой улицы на экране появились тории храма Нака. Палец уже начал давить на кнопку, чтобы сменить следующий вид, но вдруг Итачи мельком заметил кое-что странное: едва уловимое движение прямо над дорогой под алыми ритуальными воротами. Движение тут же исчезло. Любой другой наблюдатель не придал бы этому значения. Решил бы, что это порыв ветра пошевелил камеру. Но Итачи уже видел подобное. В тот день, когда погиб Тенма, мужчина в маске использовал технику перемещения, окончание которой выглядело в точности также. И шаринган за прорезью маски…

Ты точно Учиха. Но кто же ты? И, главное, что ты делаешь в Конохе?

****

— Ты даже не спросил меня, как прошла аттестация, дядя, — укоризненно заявила Сарада.

Итачи удивленно взглянул на нее.

— Но ведь все хорошо.

— Откуда ты знаешь?

— Это очевидно.

— Поинтересовался бы хотя бы из вежливости.

— Какой в этом смысл, если я и так знаю ответ? — недоумевал Итачи.

Сарада шлепнула себя рукой по лбу.

— Забудь.

Он почти не появлялся дома, а в те редкие моменты, когда они все-таки пересекались друг с другом — совершенно не интересовался ее жизнью. Итачи не спросил про экзамены, не полюбопытствовал, как дела, нет ли у нее проблем. Даже Шисуи проявлял к ней больше внимания, чем собственный дядя, и знал о ее жизни куда больше. В частности, Итачи даже не догадывался, что у его племянницы проблемы с местной молодежью.

Сарада вылетела из прихожей, не попрощавшись с дядей, и отправилась в академию. Сегодня их должны были разбить по командам.

Сараде вспомнилась ее команда из будущего: Боруто, Мицуки, Конохамару-сенсей…

Конохамару-сенсей наверняка еще совсем малыш. Интересно, какой будет моя новая команда из прошлого? И как изменит будущее эта команда, которой быть в принципе не должно?

Чужой запах школьных коридоров, пятна солнечного света на деревянном полу. Лоб снова стягивал протектор, только на этот раз не с бордовой повязкой, а с черной: в этом году было принято именно так. Сарада пришла в аудиторию одной из первых. Постепенно подтягивались и другие — лица уже знакомые с минувшего экзамена: здесь была и светловолосая Мошико, и толстячок Акимичи, и Ёро. Последний выглядел каким-то потерянным, а, заметив Сараду, вздрогнул и поспешно отвернулся. Немного погодя пришел и Мичи со своей свитой. Злобно глянув на Сараду, он сел в другом конце класса.

Появился давешний пухлощекий экзаменатор и стал зачитывать с листка составы команд. Наверное, он вел этот класс, как в будущем Шино-сенсей.

Только не Мичи. Умоляю, только не Мичи.

Слабо верилось, что двух Учиха определят в одну команду, но Сарада на всякий случай переживала. Что, если остальные команды окажутся идеально сформированными, а она и Мичи будут лишними и их вдруг решат объединить? Она нервно теребила пальцы, ладони стали влажными.

— Девятая команда: Тонэки Ёро, Инузука Ходэки и… Учиха Сарада.

Ее кинуло в команду с тем мальчиком, которому она расплавила руку с помощью гендзюцу. Услышав ее имя у себя в команде, мальчишка снова вздрогнул и опасливо обернулся.

Ну вот, зря я с ним так.

Сарада на мгновение пожалела, что применила к пареньку такую жестокую иллюзию, но тут же спохватилась. Он — шиноби. Учеба в академии закончилась. На настоящих миссиях будет уже не только гендзюцу. Если он такой слабонервный, если он не догадался со второго раза, что нельзя смотреть в глаза Учихе, если он не понимает, что такое гендзюцу — то чем раньше он окунется в это, тем лучше для него. Сарада вдруг поняла, что стала чем-то похожа на взрослого папу. В ней проснулась жесткость.

Она ведь могла погрузить Ёро в любую иллюзию. Нагнать на него воронов, изменить пейзаж, заставить сражаться с воображаемым врагом. Зачем надо было так изощряться и пугать его до смерти? Просто потому, что простые иллюзии не интересны. Сараде хотелось идти дальше. Итачи открыл для нее гендзюцу с новой стороны: иллюзии как искусство. И когда у нее в кои-то веки появилась податливая жертва, Сарада с радостью бросилась испробовать на ней одну из давних задумок.

Мичи определили в команду с Мошико и каким-то незнакомым парнем.

Пухлощекий учитель собрал свои листки, сказал всем дожидаться своих наставников и ушел. Только за сенсеем закрылась створка двери, один парнишка из свиты Мичи крикнул:

— Эй, Ёро! Тебе повезло, однако.

Сарада внимательнее рассмотрела своего будущего напарника. Худой, круглолицый, с короткими серыми волосами «ежиком» и тенями под глазами: или болезнь, или недосып.

Какой-то он хилый.

Компания Мичи пользовалась тем, что Сарада никого из класса не знала. Они чувствовали себя на своей территории и начали травить новую девчонку, которая унизила на выпускных их товарища.

— Тебе тоже, Ходэки! — продолжал друг Мичи.

— Воу, вы пг’осто завидуете, — картаво откликнулся мальчишка, который сидел ярусом выше прямо у нее за спиной.