«Даже если им удалось победить, они бы не оставались на этом острове все пять лет».

— Но почему остров необитаем? Тут древние реликвии. И мне казалось, для Скрытого Облака это нечто вроде нашего Сорок Четвертого полигона. Тут должен находиться хоть кто-то!

«Ответы на наши вопросы лежат на континенте».

Вода под ногами колыхалась. Сарада удерживала равновесие на перекатывающихся волнах и глядела, как в бирюзовой воде сжимаются и расправляются белые медузы. Она присела, зачерпнула ладонями воды и посмотрела на расплывшуюся желейную массу медузы. На воздухе она казалась уже не белой, а прозрачной.

«Что это с тобой?» — осведомился Орочимару.

Сарада отметила про себя, что их с саннином уже не разделяет никакая печать. Черт знает, как он перенесся вместе с ней с Волной. Сплетение сознаний… Последствия «хаоса»? Но восстанавливать печать Сарада не торопилась. Она убеждала себя, что это сейчас не первостепенно важная задача, хоть и понимала: на самом деле причина не в этом.

Было что-то в этой тьме, из которой она всякий раз восставала после очередной смерти; что-то глубокое и страшное. Откровение, ожидающее на лезвии ножа. После этого откровения уже ничего не могло быть, как прежде. Со временем ощущение могилы за спиной немного выветривалось, возвращались краски жизни, но в первые недели, дни и особенно часы было труднее всего. С пробуждением после Волны приходило осознание, насколько бесценным даром являлась жизнь, но Сарада не была готова принять его обратно. Она знала: этот дар лишь на время, а впереди лежит все та же тьма, и в конце концов в нее снова предстоит вернуться.

Орочимару мог в любой момент захватить тело, но Сараду это не сильно заботило. Ей было плевать.

«Сарада? Что с тобой?»

Она развела ладони, и медуза плюхнулась обратно в воду.

Странно снова чувствовать себя живой.

Под палящими лучами солнца влажная дымка рассеялась. Сарада оглянулась на остров. Отсюда было здорово видно, что это никакой не остров, а исполинская черепаха. Мертвая.

Вот откуда был запах.

С другой стороны голубой полосой над самым горизонтом виднелась неровная линия берега. То ли черепаху намеренно держали поблизости от континента, то ли ее прибило к берегу мертвую. А может, она приплыла сюда сама, в поисках спасения, да так и подохла. Сараде чудилось в этом мертвом ископаемом нечто мрачно-символическое.

Ладно. Пообещала же себе не делать поспешных выводов.

Пить хотелось все больше. И есть. На мертвом острове Сарада старалась не искать ни пищу, ни воду. Трупный запах отворачивал от всего.

От качки на волнах бухты кружилась голова. Солнце припекало черную макушку. Кричали чайки.

— Выберусь на берег, первым делом найду источник и что-нибудь съем, — выдавила Сарада.

«Неплохая идея. Я бы тоже перекусил».

— Не выделывайся. Ты — это я.

Орочимару сухонько рассмеялся.

Леса Страны Молний были густыми и пахучими. В отличие от гниющего черепашьего острова, пахучими приятно. Сарада грела у костра руки и подкручивала тушку лесной птички. Языки пламени уже угасли. Раскаленные докрасна поленья источали сильный жар, и обед, аппетитно шипя жиром, румянился, но все же не подгорал.

Она с наслаждением хлебнула воды из фляги. Самый потрясающий на свете вкус — чистой прохладной воды.

«Хорошо — жить», — сказал Орочимару, испустив блаженный вздох.

— Ну как когда, — ответила Сарада, поражаясь тому, как инородно звучит ее голос в лесной тишине. — Сейчас хорошо. Физически. А в душе плохо.

«Разве плохо?»

— Пусто.

«Почему ты произносишь свои слова вслух? Я способен читать их у тебя в голове».

— Мне страшно. Эта тишина... она меня пугает.

«Хм».

— Мне кажется, что сколько бы мы ни шли, а все равно будем только мы и эта тишина.

Орочимару не ответил.

Сарада сняла с костра птичью тушку и надрезала кунаем. Крови не было. Птичье мясо готовилось быстро.

— Итадакимас.

Сок пропекшейся птицы таял на языке. Мясо было все-таки жестким.

Откуда-то тихим эхом откликнулся голос Орочимару или просто воспоминание:

«Хорошо — жить…»

И тишина снова опустилась на плечи — холодная и неожиданно тяжелая.

Дорога у входа в деревню была разбита телегами. Колеса хлюпали в жидкой грязи после дождя. Пешеходы в деревянных гэта пробирались по этому месиву. Сарада аккуратно прошла ворота с высокой покосившейся аркой и очутилась на главной улице.

Шум уличного рынка заглушал мысли. Крики продавцов, ругань носильщиков, смех детей… Стало немного легче.

Мы явно в Стране Молний. До Конохи далеко. Проще выйти к Скрытому Облаку и выяснить у них, как обстоят дела.

Орочимару невнятно мурлыкнул. Похоже, это должно было означать согласие.

Сарада подошла к торговке специями. У нее было смуглое морщинистое лицо. Блестящие узкие глазки тонули где-то в складках морщин под редкими бровями.

— Добрый день. Не подскажите, в какой стороне деревня Скрытого Облака? И как долго туда добираться?

Блестящие глазки торговки потускнели.

— Какого ещ-ще Облака? — спросила она с подозрением. — Да еще и скрытного…

Женщина как-то неприятно замкнулась и насупилась.

— Скрытого, — холодно поправила Сарада.

Торговка занервничала. Она явно планировала послать девчонку, приставшую к ней с дурацкими вопросами, но властный тон заставил ее прикусить язык.

— Не знаю я никакого Облака, — проворчала торговка. — Тем более Скрытого. Никто так не называет деревни. Тоже ещ-ще…

— Подумайте лучше.

Под ее взглядом торговка нервничала все больше. Стала мять полотняный фартук.

«Видна порода, — довольно прокомментировал Орочимару. — Ты прямо как Саске-кун. Выглядишь девчонкой, но это убогое существо чувствует, что пришли господа».

Накатили воспоминания. Первая Волна… Попытки найти работу в совершенно незнакомом городе. Отказы, оскорбления. Унижение. Слезы.

— Может, ты говоришь о деревне мертвяков на северо-востоке? — недовольно бросила торговка. — Так она недалёко.

«Ты говоришь о деревне мертвяков, Сарада?»

Ее пробрала нервная дрожь.

— Что за деревня мертвяков?

— А ты меня че спрашиваешь? — не выдержала торговка. — Ты не меня спрашивай. Не меня! Я о таких вещах и не знаю, и не говорю. И вообще, прочь отсюда, если ничего покупать не надумали!

Ее черные глазки злобно блеснули.

Сарада, фыркнув, отошла от торговки и слилась с толпой.

Не нравится мне все это.

«Отдаешь ли себе отчет в том, что говорила с существом с ограниченным умом и кругозором?»

Отдаю. Но мне все равно это не нравится.

«Небо гаснет».

Это какая-то пропитанная символизмом метафора?

«Это намек, что тебе придется где-то ночевать. Даже если мы выясним направление, лучше отдохнуть перед дорогой и отправиться на рассвете».

Сарада со вздохом окинула взглядом вывески вдоль главной дороги. Орочимару был прав, как и всегда.

Сарада встряхнула на ладони деньги. Неразменные монеты. Она уже платила ими много лет назад, а сейчас они снова появились в кошельке. Что стало с прежними? Исчезли с Волной у кого-то из кармана? Или она вызвала своим появлением незапланированную инфляцию?

Монеты звякнули о деревянную стойку.

Снова воспоминания… Ночлежка. Крикливые женщины. Шкаф, замаскированный под стену. Сарада крепко зажмурилась.

— Это что?

— А? — Сарада вынырнула из воспоминаний в реальность. — Чего?

— Не приму, — отрезал хозяин захудалой гостиницы. — Эта валюта уже не в ходу.

— Чего?!

Сарада нахмурилась.

«Может, черепаху прибило не к нашему континенту? — предположил Орочимару. — Мало ли… К какому-то другому. И тут в ходу другие деньги, и никто ничего не слышал про Скрытое Облако».