Сарада хмыкнула и поднялась с кровати. Глянула в окно на ночную деревню.
— Уже поздно. Мне пора.
От ее слов стало больно. Наруто не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Он казался слишком тощей наградой за все время ожидания. Сарада отошла от окна и хотела обойти кровать, но Наруто поднялся и встал у нее на пути.
— Сарада…
Она остановилась, глядя ему в лицо.
Черные глаза гипнотизировали его. В их глубине таился какой-то незнакомый мир, который ему хотелось исследовать.
— Чем больше узнаю о тебе, тем больше понимаю, насколько мало знаю на самом деле, — признался Наруто.
Поначалу даже и не думал говорить это вслух, но они так долго не виделись, что его потянуло на откровения. Сарада заинтересованно склонила голову, ожидая продолжения. Наруто почесал в затылке. Он все больше нервничал и чувствовал, что сейчас начнет городить какую-то чепуху и окончательно все испортит, но единственное, чего ему хотелось, это задержать Сараду любой ценой. Не дать ей уйти.
Необъяснимый подсознательный страх терзал его душу: уйдет и не вернется. Такое ведь уже случалось, и не раз.
— Только это почему-то совсем не мешает, ттэбайо. Когда ты есть, все… в общем, те вещи, которые я делаю… как бы… — он запнулся и смутился, опустил лицо, чтобы не смотреть ей в глаза, и потупился в пол. Зрительный контакт сбивал с мысли. — Когда ты рядом, у всего, что я делаю, появляется смысл.
Сарада скривила губы в слабой улыбке.
— Ты и правда ничего обо мне не знаешь. — От ее слов повеяло холодом и скрытой подавленной горечью. — И вряд ли поймешь меня когда-нибудь, Нанадайме, сколько бы своей жизни я тебе ни показала.
Наруто напрягся. Такое течение беседы его совершенно не вдохновляло.
— Но рядом с тобой мне хорошо, — неожиданно добавила Сарада, и от прорезавшейся искренности в ее голосе по телу пробежали мурашки. — А потому, наверное, неважно, знаешь ты или не знаешь, понимаешь меня или нет…
Она, кажется, тоже до конца не понимала, как облечь в слова свои необычные чувства. Но главное Наруто мигом ухватил. Тепло затопило сердце, смывая и прохладу, и горечь, и пустоту недосказанности.
— Сарада…
Она смущенно улыбнулась и заправила за ухо прядь волос.
В комнате стало тихо. Сарада больше не говорила ни слова, а Наруто понимал, что надо бы что-то сказать и… не решался. И с каждой утраченной секундой понимал, что если он хотел сказать что-то еще, то говорить надо было раньше, а теперь уже поздно.
Эту тишину нельзя было трогать. Они боялись задеть словами витающее в воздухе напряжение, иначе оно отозвалось бы всеми струнами разом, громко ударило по ушам и отшвырнуло их друг от друга.
Сарада прогулялась взглядом по его лицу: от глаз скользнула к носу, от носа ниже, — и в тех местах, куда она смотрела, становилось щекотно. Ее взгляд задержался на губах на пару секунд дольше положенного, а затем резко взметнулся вверх и скрестился со взглядом Наруто.
Наруто поражался тому, как они понимали друг друга без слов. Так всегда было во время боя. Общность хода мыслей была основой их командной работы. Однако бой всегда направлял тех, кто мог его прочувствовать. Сейчас же никакого боя не было, но ощущение захватившего их обоих бурного потока не покидало Наруто ни на миг. Только природа течения была другой.
Воодушевленный, он подался вперед и замер в сантиметрах от носа Сарады, отчего-то вдруг испугавшись своей внезапной смелости. Он ступал на неизведанную территорию и боялся показаться неумелым, смешным, но все-таки пересилил свой страх и коснулся ее прохладных губ.
Поцелуй вышел долгим и неподвижным. Губы горели и пульсировали. Сердце выпрыгивало из груди, и с каждым его ударом кровь внутри все больше вскипала, приливала к щекам, ладоням, да и не только к ним.
Наруто бросило в жар. Слишком все было новым: долгожданная близость, вкус поцелуя. В какой-то момент ему показалось, что мир закружился и упал куда-то вниз, а в мысли его просочилось черное и дурманящее безумие.
Он отстранился. Нужно было хоть немного прийти в себя, иначе бы точно чокнулся. Сумасшедший Узумаки Учихе ни к чему. Одной сумасшедшей им уже хватило.
Сарада вдруг поправила очки торопливым жестом и заговорила тихим шепотом:
— А если бы ты видел меня маленькой девочкой, будучи взрослым, ты бы стал? Сейчас… все это…
Наруто, опьяненный счастьем, с трудом осознавал, о чем она его спрашивает. Тем не менее мозг все еще работал, быстро провел параллели.
Она-то помнила его ребенком. Когда-то они с Сарадой были в других ролях: старшая сестра и маленький мальчик. Это внезапное замечание сразу после первого… второго в его жизни поцелуя почему-то уязвило Наруто. Неужели она и сейчас видела в нем ребенка? После стольких лет, когда он вырос, возмужал, стал таким сильным и серьезным. Впрочем, не то чтобы таким уж серьезным… Неважно! Все равно обидно, потому что он уже не был маленьким ребенком. Ему было шестнадцать!
Он решил поддержать игру и в то же время донести свою мысль:
— Маленькие девочки вырастают. Как и маленькие мальчики.
Сараду его ответ ничуть не успокоил. Она снова принялась объяснять:
— Но если бы мы когда-нибудь встретились во времени в другом статусе… ты — взрослый, я — ребенок… Ты — Хокаге, я…
— Плевать. Сейчас-то мы в равных условиях.
Она посмотрела ему в глаза как-то виновато. Это было странно, потому что даже после своего побега из деревни Сарада не глядела на него так. Ну ушла, стала отступницей. Подумаешь. Вернулась к нему в дом, не сказав ни слова в свое оправдание, просто показала отрывки из своей жизни, аккуратно обогнув самое главное…
Сейчас же, напротив, вина в ее взгляде едва ли не ранила его, как остро заточенный нож. Сарада заговорила торопливо, будто оправдывалась:
— Все могло бы пойти совсем не так. У тебя могла бы быть другая жизнь. Жена — тихая, заботливая, которая не убегала бы из деревни и… ты, наверное, лучше бы ее понимал, потому что она не скрывала бы от тебя столько всего… У тебя были бы дети. Мальчик и девочка. Мальчик похож на тебя, а девочка…
Порой Наруто казалось, что шаринган позволяет Сараде видеть ветвление чужих судеб. Она так уверенно заявила ему, что он станет Нанадайме, а потом Сакуре о том, что она станет превосходным медиком, хотя Сакура-чан и не думала поначалу идти в медицину! Может, и с ним попала в яблочко, и он станет Хокаге, как и мечтал?
Седьмым Хокаге.
Сарада так подробно бормотала ему о какой-то несуществующей фантастической жизни, словно сама ее видела. Ветвление судеб… шаринган… Идея была бредовая, но от шарингана он правда готов был ожидать чего угодно.
Наруто перебил ее виноватое бормотание, пожалуй, чересчур резко:
— Какая разница? Если бы было так, как ты сейчас говоришь: другая девушка, другая жизнь, — то и я был бы другой. Другой я — не я. Я выбрал тебя, даттэбайо!
Прозвучало как-то бестолково. Наруто и сам едва не запутался в своих рассуждениях, но Сарада замолчала и посмотрела на него такими глазами, будто впервые увидела. Черт знает, что за высший смысл виделся ей в этих словах, но она вроде бы немного успокоилась и притихла. А затем проговорила с уверенностью и удивлением, словно сделала самое большое в своей жизни открытие:
— Мой Седьмой…
****
Нанадайме дал ей понять, что раз и навсегда расставил все по местам и что разговор на тему путешествий во времени окончен. Она даже не успела как следует поразмыслить обо всем этом, когда Наруто положил одну руку ей на плечо, а другой поднял мешавшие очки на макушку и нежно коснулся пальцами щеки.
Без очков его лицо во мраке комнаты размыло. На голову навалилась приятная тяжесть — это Наруто прислонился к ней лбом. Сарада закрыла глаза и расслабилась. Они замерли и глубоко дышали, наслаждаясь каждой минутой близости. Щеку грело тепло влажной ладони. В тишине пустой комнаты доносилось едва слышное дыхание Наруто.
