Сарада в спешке перебирала множество вопросов. Десятки вопросов.
«Почему ты предал меня? Я же тебе доверилась… все рассказала… Почему?» «Зачем ты убил всех?» «И почему ты помог нам с папой?» «Ты правда выращивал нас на убой?» «Но тогда почему ты умрешь?» «Почему ты отдаешь ворона мне?» «Почему Шисуи сказал… все это; все то, что он сказал: что ты не причинишь вреда ни мне, ни Саске?» «Ты…»
— Ты любишь нас? — выдавила Сарада, с трудом сдерживая подступающие слезы. — Меня, папу…
Итачи помедлил, внимательнее разглядывая ее. Будто искал ответ на этот вопрос сейчас, а до этого никогда о подобном не задумывался.
— Да.
Это привычное до боли знакомое папино «да» и философская пауза после никогда еще не зажигали в ее сердце столько тепла и недоумения.
— Я буду ждать Саске в убежище клана Учиха неподалеку. Уладим наши дела там. Дайса остается с тобой. И все остальное… все остальное тоже оставляю на тебя, Сарада.
Все остальное…
Она бросила короткий взгляд на кусачего ворона. Птица оторвалась от своего дурацкого занятия, перестала щипать травинки и тоже посмотрела на нее. Понимала, что ее передают новому хозяину. Сарада вновь посмотрела на дядю, но того уже и след простыл. Поляна опустела.
Так быстро.
Сарада стиснула зубы, заталкивая подступающую истерику со слезами и криками куда-то глубоко-глубоко. Там ей место. Нечего вырываться наружу.
Двухлетняя папина пропаганда ненависти к Итачи рассыпалась в пыль от одного короткого «да». Может, дядя и врал, однако Сараде почему-то казалось, что нет.
Даже если не врал. Он ведь сумасшедший. Ненормальный. Маньяк. Мало ли, что для него значит «любить»? Может, он так любит. Убивая…
Все, что происходило с ней до этого, показалось нереальным.
Дядя правда нам помогал? Но тогда почему он убил всех? Почему?.. Проклятье, почему ты ушел так быстро? У меня столько вопросов к тебе!
«Сарада!»
Она потерялась. Этот зов… Шипящий, какой-то далекий, будто изнутри ее сущности. Сквозь звон в ушах, сквозь немыслимое давление крови, разрывающее голову.
— Сарада!
Кто-то схватил ее за плечи, вырывая из мерного звона и шума крови.
****
Сарада нашлась. Карин двинулась от города на запад и очень скоро почувствовала ее вкусную чакру. Облизнулась украдкой и вдруг остановилась.
Откуда это чувство? Дежавю…
Чакра Сарады чертовски напоминала Саске, но с примесью своего, женского. Всякий раз, чувствуя запах ее чакры, Карин представляла цветущие сакуры, покрывшиеся льдом от утренних заморозков, и грязное небо на горизонте.
Когда они встретились впервые, чакра Сарады была другой. Огненный шторм, сметавший на своем пути горы, сады... Разрушительная пламенная стихия. Но за последние несколько лет пламя куда-то ушло. Температура падала, обугленный сад оживал, цветоносные почки набухали и распускались. Слабый аромат расцветающих деревьев и мертвая тишина, спокойствие природы, затаившейся в преддверии катаклизма. Небо периодически вспыхивало на долю секунды, а грудь изнутри щекотал далекий рокот грома и ощущение электричества в мертвом морозном воздухе. Почти как у Саске.
Грозовой шторм, как правило, бьется током. Молнии порой зажигают пожары. Тучи настолько напитались влагой, что едва держались в небесах и готовы были в любой момент дрогнуть и расплескаться ливнем. Карин подозревала, что огненный шторм еще вернется, стоит только растрясти тучи, нагнать их на цветущий сад. А сейчас гроза кралась где-то вдалеке, и ароматный лед на лепестках сакур от прикосновения таял прозрачной водой с запахом…
Вишневое мороженое! Фруктовый лед!
Карин открыла глаза, мигом потеряв связь с далеким очагом Сарады. Она вспотела от напряжения и попытки решить нерешаемую задачку. Запах цветущих сакур и вкус вишневого мороженого в реальности не имели ничего общего, но в ассоциативном восприятии Карин логика реального мира не работала. У нее была своя система родственной комбинации вкусов. То вишневое мороженое… тоже сестра Сарады? Сарада — сестра Саске и одновременно какой-то чужой девушки? С Саске общий отец, с вишневым мороженым общая мать. Увязывалось логично, но интуиция Карин почему-то отказывалась принимать это логичное решение.
С ума меня сводят.
Она понемногу отпустила сознание и продолжила двигаться в направлении Сарады, все еще поглощенная попытками разобраться в родословной Учиха.
Рядом с чакрой Сарады проявилась четче еще одна. Карин снова остановилась, сглатывая слюну.
Вкус был теплый и пряный, с ноткой чего-то слабо жгучего и приятно тающего на языке, похожего на имбирь. Огненная чакра не обжигала, она дарила тепло и уют, чувство защищенности, хоть и приправленное слабым пощипыванием, таким характерным для всего семейства Учиха.
Это он. Его брат. Невозможно не связать… Потрясающий вкус…
Внутренний эксперт Карин поставил чакре Итачи высший балл. Она самодовольно усмехнулась, решив про себя, что даже так, с высшим баллом, Учиха Итачи все равно не может сравниться с Саске, у которого балл — плюс один от максимальной позиции в шкале. Но энергетический аромат вдруг протянул невидимую цепь от очага чакры Итачи до ее сердца. С каждым вдохом щиплющая пузырящаяся пряность проникала все глубже, пропитывала клетки тела, вливалась в кровоток… Карин задрожала. Второй раз за последние минут пятнадцать ее бросило в пот.
В крови закипали остатки впитанной пряности. Перед глазами вспыхнули фейерверки. В груди что-то сжалось и расслабилось, распространяя по телу легкость и пустоту после пережитого экстаза. И Карин вдруг поняла, что пойдет за этой чакрой куда угодно.
Насладиться ей не дали. Цепь аромата, связывающая ее и очаг чакры Итачи, вдруг натянулась. Якорь на конце цепи дал сердцу чувство заполненности, но сейчас тянулся обратно, пытался вырваться и причинял почти физическую боль.
Итачи удалялся.
Карин со всех ног бросилась следом за ним. Ему нельзя было уходить. Если без Саске она задыхалась и долгое время не могла научиться заново дышать обычным воздухом, то, казалось, если уйдет Итачи, она погибнет — якорь просто разорвет сердце.
Карин неслась что есть духу, и в воспаленном сознании лихорадочно билась мысль:
«Так не бывает. Сарада сказала, они с Саске не родные, но… Они не просто родные. Итачи похож на Саске меньше, чем Сарада. А так… так не бывает! Сестра не может быть больше похожа на брата, чем другой брат. Даже родная, не то что полу-сводная. Просто потому, что у девушек оттенок чакры совсем другой. Но Сарада… Такая похожая чакра может значить только одно: они с Саске о-очень близкие родственники. Такие близкие, что… И то вишневое мороженое. Дьявольщина… Что происходит?»
****
Карин выглядела какой-то полубезумной. Потное лицо, растрепанные волосы, бешеный взгляд.
— Где он? — воскликнула она с неконтролируемой жадностью, похожей на неуемный интерес Орочимару к телу Саске. — Где он?!
— Ушел.
Неужели она так мечется, просто потому, что хочет выслужиться перед Саске?
— Куда?! — едва не плача воскликнула Карин.
— Да успокойся ты. Успокойся!
Невменяемое состояние Карин привело Сараду в чувство. Она схватила подругу за плечи и встряхнула.
— Что с тобой?
Карин ползала взглядом по ее лицу и мелко дрожала, но вдруг обмякла и осела в траву.
— Не чувствую его. Ушел…
Она схватилась за грудь в районе сердца и вся сжалась.
— Карин!
Сарада перепугалась. Она тормошила Карин, пыталась заставить ее расслабиться, лечь, позволить осмотреть себя, но та застыла в этой жалкой скорченной позе и только тихо скулила. Прошло порядком времени, прежде чем Карин стала приходить в себя и понемногу расслабляться, вытягивая ноги.
