Быстро же восстановился.

— Тело выглядит так, как будто его отравили, — сказала Шизуне. — Атаки нанесли урон на клеточном уровне. Каналы чакры в каждой клетке его тела разорваны.

— Каналы чакры? — поразилась Цунаде.

Эта техника… Он не показывал ее в спарринге с Какаши…

Цунаде украдкой взглянула на Какаши. Тот выглядел скорее задумчивым, чем удивленным.

— Что думаешь, Какаши?

— М-м? — тот оторвался от размышлений. — Я? Думаю, Джирайя-сама помог Наруто завершить технику Йондайме.

— Технику Йондайме?

— Расенган — по сути незавершенная техника. Минато-сенсей не успел ее закончить, а Наруто это удалось. Он соединил управление формой и управление природой чакры.

— Невероятно! — выдохнула Шизуне.

— Я думаю, он уже превзошел меня, — добавил Какаши. — И если кто и может превзойти Йондайме Хокаге, так это он.

Цунаде нахмурилась. Это было не совсем то, что она ожидала услышать.

Неужели Наруто стал настолько силен?

— Шизуне, Наруто показался медикам?

— Э-э… Не знаю, Цунаде-сама.

— Пускай покажется. Проконтролируй.

— Это зачем? — спросил Какаши.

— Техники такого уровня имеют и обратную сторону. Урон мог получить не только Какузу, но и Наруто.

****

Прохладные нежные руки Сакуры щекотно касались его голого тела, а Наруто едва сдерживал смех и тихонько подхихикивал, так что живот то и дело втягивался.

— Наруто-о! Не дергайся!

— Гы-гы… Прости, Сакура-чан! Ты просто… гы… щекотно, даттэбайо!

Наруто лучше, чем кто-либо, знал свое тело. Он был уверен: с ним все в порядке, а потому затянуть его в госпиталь оказалось не так-то просто. Тем не менее Сакуре-чан это все равно удалось. Она умела убеждать, а ему было сложно ей отказывать.

— И здесь все нормально, Шизуне-семпай.

— Поразительно, Наруто-кун. Такая техника, и никакого вреда, — сказала Шизуне, что-то пометив себе в планшет с листками осмотра.

Наруто смущенно потер нос и широко улыбнулся.

— Хе-хе, это потому, что я кидаю ее издалека, ттэбайо!

— Здорово наловчился! — похвалила Сакура.

Наруто залился довольным румянцем и натянул футболку. У него было на редкость хорошее настроение. Его отправили на миссию с «Акацуки». В него поверили. А он справился!

Все стало налаживаться. Теперь-то уж баа-чан посмотрит на меня по-другому! Может, она даже отпустит нас искать Сараду и Саске?

****

Еще только светало, а Годайме уже была на посту в своем кабинете. Стол был завален свитками, за время ее отсутствия работы поднакопилось немало. Дела нужно было срочно разгребать, однако Цунаде сидела спиной к столу, поглядывала на рассветное небо и тискала поросенка. От этого важного дела ее отвлек стук в дверь.

Хокаге крутнулась на скрипнувшем стуле.

— Войдите!

К столу подбежала Шизуне и протянула бумагу.

— Птица-посланник только что доставила сообщение от Анбу.

Цунаде прочла записку.

— Он нашел убежище Орочимару? — спросила Шизуне.

— Нет. На него напали до того, как он успел отыскать убежище. Надо послать поисковую команду и проверить тот район.

— Хай!

Цунаде вновь развернулась на кресле к окну, все еще прижимая к груди Тонтон. Она смотрела на утреннюю деревню за окном и мыслила вслух.

— Если тот Анбу умер, его тела больше не существует. Его смерть не будет напрасной. Но…

Она резко развернулась и посмотрела в глаза Шизуне.

— Наруто не должен об этом узнать. Отправь туда еще отряд Анбу.

— Но не лучше было бы…

— Восьмая команда? Лучше. Но мне что-то не нравится в этом всем. Интуиция, чтоб ее…

****

Очередной подопытный уставился на Сараду остекленевшим взглядом. Их было уже больше десятка, таких же, как он. Прикованные за запястья к стене, голодные и измученные в вонючей операционной они ожидали своей очереди на эксперимент, тогда как Орочимару уже несколько дней никаких экспериментов не проводил. Сарада допускала, что он даже не в убежище, потому что отыскать его не могла, а Кабуто городил какую-то убедительную чушь, но не отвечал ничего конкретного.

Выполнять комбинированные техники «хаоса» и «возврата» удавалось все быстрее. Несколько часов как-то постепенно сократились до получаса, до двадцати минут, потом до пятнадцати, до десяти…

Сарада продолжала тренировать сложнейшие гендзюцу с единственной целью: обратить их на защиту себя и папы.

Записать в сознании отца дремлющую ловушку с зеркалом, только включить в нее не обычное гендзюцу, а «хаос». Сарада вынашивала эту идею, но все никак не решалась воплотить в жизнь. Риск… Риск был слишком большим и не только для жертвы. Если испытывать действие обычных ловушек-на-сознание мог Саске, то тестировать эффект «хаоса» было некому. Сарада не стала бы подвергать такому риску ни его, ни себя.

Да уж, без риска никуда. Но если хорошо подготовиться, то с гендзюцу риск может быть куда меньшим, чем если я оставлю все как есть и мы будем покорно ожидать обряда Орочимару.

Знакомый путь, привычный алгоритм. Сарада отточила «хаос» и «возврат» до автоматизма. Во многих случаях она была уверена в себе на все сто процентов: все было правильно, с виду ни единой ошибки. Но подопытные исправно лишались не части памяти, а всей памяти целиком, и хлопки, которые должны были активировать «возврат», почему-то никакого «возврата» не запускали.

Подопытный изучал окружающее пространство, словно увидел его впервые, и его тупой взгляд понемногу наливался жадностью. Глядел на стену, потом проявил интерес к этажерке с инструментами. Сарада читала в глазах мужчины желание попробовать на зуб все, до чего он дотянется. Первичные потребности. Человек хотел есть, а отформатированный мозг воспринимал съедобным все вокруг.

Сарада вышла из лаборатории и заперла за собой дверь, прислонилась к ней спиной. Она больше не могла видеть этих несчастных людей, лишенных памяти, и осуждающие взгляды тех, до кого очередь еще не дошла.

Скользнув рукой под челку, Сарада накрыла ладонью свой лоб. Ладонь нагревалась. Лоб отдавал в руку ритмичной пульсацией и охлаждался.

Сарада вновь и вновь задавала себе все те же вопросы. Почему она здесь? Зачем она это делает? Кто…

Кто она?

Цепь воспоминаний разматывалась к истокам, воскрешая малознакомых и почти чужих уже людей, которые когда-то называли себя Учихой Сарадой.

Все завертелось… Мамина смерть, папина черствость. Слезы и шаринган. Холодное каменное изваяние, растянувшее рот в ехидной беззубой улыбке до самых ушей.

Соглашаясь на предложение божества, Сарада еще не знала, что станет делать, не представляла… На это не было времени. Она цеплялась за призрачный шанс спасти маму от гибели, до конца не осознавая, какую огромную ответственность принимает на свои плечи. Думала, что разберется по ходу, но все, что виделось ей простым в виде идей и приблизительных планов, оказалось практически невыполнимым в реальности.

Прошлое было слишком настоящим. В нем вмещалось так много всего: людей, информации, чужих амбиций, мотивов, исканий… Неосторожный шаг, и свалишься в океан боли, утонешь в нем с головой. А утонув, вновь проснешься, но с каждым пробуждением будешь терять частички прошлой себя.

Спасти маму…

А ведь единственное, что она все-таки смогла сделать, это предупредить Наруто…

Наруто. Не Нанадайме. Теперь ты для меня Наруто.

Сарада перекатывала родное имя в памяти, и от воспоминаний о недоступной отныне любви становилось тепло и больно одновременно.

Он вряд ли простит меня за все это. А если узнает всю правду, не простит тем более…