— Гай, Томбо, Неджи, Ино, Тентен. Вы с выжившими отправляйтесь в Коноху. Будьте осторожны. Томбо прав, шиноби, которых видит Неджи, не единственные. Где-то в окрестностях бродят те, кто убил всех здесь.

— А мы? — спросила Сакура.

— Пойдем на север. Попытаемся отвадить эту армию от Суны и выиграть вам время.

— Втроем против шестидесяти? — в панике воскликнула Ино.

Какаши-сенсей покачал головой.

— Мы не станем вступать в бой. Собирайтесь и уходите. Быстро. Мы вас догоним.

****

Члены организации, стоявшие на пальцах гигантской каменной статуи, дрожали в воздухе и расплывались по контуру цветами радуги. Все, кроме Сасори и Дейдары. Эти были настоящими.

— Хвост не привели? — спросил лидер.

Его голос трещал, словно прорывался сквозь помехи.

— Нет, — глухо рыкнул Сасори. — Дейдара постарался.

Итачи это насторожило. Он прекрасно знал, как умеет стараться Дейдара.

— Что-то пошло не так? — спросил лидер.

— Мы добыли двух хвостатых, — похвастался Дейдара и указал на медные посудины размером не больше чайника, стоящие под статуей. — Песок так и не обзавелся джинчурики. А зря.

Слишком он весел. Что-то они не договаривают.

— Что пошло не так? — спросил Пейн напрямик.

— Дейдара уничтожил Скрытый Песок, — просипел Сасори.

Внешне Итачи продолжал сохранять полное самообладание, но в душе его разыгралась буря.

Скрытый Песок…

По словам Сарады, Пустынный Гаара должен был сыграть огромную роль в Четвертой Мировой Войне и дожить до ее, Сарады, современности. Преждевременная гибель Казекаге была сигналом: как прежде уже ничего не будет. Пустынный Гаара, джинчурики Шукаку, значил слишком много. Итачи не знал всей его истории, но чувствовал подсознательно: гибель такого человека дорого обойдется всему миру. И интуиция его не подвела.

Если бы ты был жив, ты бы защитил Суну. Деревня бы не пала.

Итачи проклинал себя за тот день, когда по просьбе лидера завербовал Дейдару в «Акацуки». Все они здесь были непредсказуемыми душевнобольными отморозками. Однако у большинства все же присутствовали тормоза.

Пейн и Конан вели себя наиболее адекватно. На решения лидера можно было влиять, чем активно пользовался Мадара. Но Итачи ему не уступал. Последние годы между ним и Мадарой шла негласная война за влияние над Пейном, и побеждал пока что Итачи. По крайней мере, ему удалось выиграть несколько лет для Наруто.

Зецу были водою мутною. Итачи все еще до конца не понимал, что они такое. Они вызывали самые черные его подозрения: что один, что второй, и он на всякий случай приглядывался к ним.

Кисаме любил творить катастрофы одним только своим присутствием, но Итачи работал с ним в паре и мог его контролировать.

Хидана интересовали исключительно жертвоприношения своему богу. Он убивал людей понемногу, для ритуалов. Какузу заботился только о деньгах. Его привлекали лишь особо ценные на черном рынке экземпляры. Сасори, как и Какузу, интересовали тоже в основном редкие тела шиноби, и он был сосредоточен на созидании, пусть и основанном на разрушении.

А вот искусство Дейдары, к сожалению, влекло за собой слишком масштабные жертвы.

— Вам было приказано доставить хвостатых, а не уничтожать Суну, — стальным голосом, потрескивающим от помех в передаче, произнес лидер. — Мы не собрали и половины биджу.

Дейдара усмехнулся.

— Подумаешь, проблема. И вообще, все это было ради настоящего искусства, знаете.

— Твои вспышки и рядом не стояли с настоящим искусством, — не смог промолчать Сасори. — Настоящее искусство вечно.

— Ничто не вечно, мастер. Искусство творится в мгновениях.

— Кончайте свой спор, — не выдержал Какузу. — У меня портится тело, пока вы спорите. Мне вообще совсем не кстати это ваше собрание.

— За век не испортилось, подождет еще тройку суток, — отрезал лидер.

— Я не про свое, — огрызнулся Какузу.

— А про какое?

— Барыга проклятый, — сказал Хидан и цыкнул. — Он опять тащит с собой трупак. На точку продавать.

— Может, мы уже начнем? — проблеял Кисаме.

Тоже понемногу начал терять терпение.

Портится тело…

Итачи сглотнул. Какузу это, может, и не грозило. Они с Хиданом неофициально считались бессмертными. А вот ему самому — вполне.

Итачи уже давно почувствовал, что тело начинает его подводить. Поначалу боль в грудной клетке была слабой, едва ощутимой, но с каждым боем понемногу усиливалась. В какой-то момент он понял, что не может уже спокойно спать на привалах из-за этой ноющей боли, и ему стало страшно. Итачи никогда не был против принести себя в жертву ради того, чтобы успокоить боль и тьму Саске или прекратить навсегда все войны. Но ему отчего-то казалось, смерть будет нескоро, когда-нибудь позже, когда все окончательно вернется в колею, ведущую к мирному будущему.

Однако время истекало, болезнь прогрессировала, а мир, вместо того, чтобы вернуться на круги своя, рассыпался в руках у Итачи и уплывал сквозь пальцы песком разрушенной Суны. В последнее время не так шло все, что вообще могло пойти не так. Опоры безбедного мирного будущего, о котором когда-то рассказывала Сарада, рушились одна за другой, а Итачи с отчаянием пытался предугадать, к чему все это приведет, и думал, как все это исправить.

Ход истории напоминал ему течение реки. Загородить русло, и история выйдет из берегов, двинется иным путем.

Смерть Гаары исправить нельзя. Вернуть Суну тоже. История направляется новым маршрутом. Но к одному и тому же событию в истории могут вести разные дороги.

Как можно узреть течение событий? Как понять, в какие точки-тэнкецу реальности бить, чтобы исправить ход истории и отвернуть мир от гибели? Ему было рано умирать. Бросать мир в таком состоянии было нельзя.

…помнил страх, парализовавший тело в тот момент, когда Учиха Мадара, убив его товарища по команде Тенму, стал надвигаться на него и протянул руку в черной перчатке. После этой миссии Итачи пробудил шаринган. Тогда же он поклялся себе, что станет сильнее каждого в этом брошенном богами мире и больше никто не будет решать, оставить ли его в живых, потому что больше никто не сможет его победить и переиграть.

Однако он не учел в своих планах одного: нельзя стать сильнее смерти. Из всех ныне живущих обмануть смерть удалось пока только одному человеку — его племяннице Сараде.

****

Сакура, Темари и Какаши остановились на краю плато. С высоты отлично просматривались просторы пустыни, а на самом горизонте мелкими точками виднелись наступающие отряды Камня.

— Ты лечила всю ночь, — с сомнением сказал Какаши-сенсей. — Получится?

— Да, — твердо ответила Сакура. — Темари-сан, мне нужна помощь.

Темари вытянула из-за спины щелкнувший веер, схватила обеими руками и раскрыла. Сакура достала из подсумка небольшой шарик, похожий с виду на пищевую пилюлю, и сжала в потном кулаке. Шарик напитывался ее чакрой и распадался на крупицы, но те не рассыпались, сохраняли форму шара.

— Воздушная атака должна прерваться точно над ними, — объяснила Сакура. — Хватит ли силы потока, или стоит подождать, пока они подойдут ближе?

— Хватит, — откликнулась Темари и встала в стойку с веером наготове.

Сакура внимательно приценилась к расстоянию, отделявшему ее от шиноби Скрытого Камня.

Отлично. На такой дистанции я сохраню контроль над техникой.

— Темари-сан!

— Готова!

Темари раскрутила над головой веер, закручивая воздух и чакру в широкий тайфун. Сакура подбросила в воздух свой шарик, напитанный чакрой. Темари резко отвела веер в сторону, направляя тайфун на север, в сторону надвигающихся отрядов из Камня, и шарик унесло вперед. Темари шагнула в сторону, меняя стойку, и несколько раз наотмашь взмахнула веером.