— В чем же?

— Мне стало тесно в деревне. Я хочу развиваться дальше.

Он улыбнулся еще шире.

— Знал, что рано или поздно ты придешь ко мне. Хатаке Какаши не раскрыл бы твою силу.

— Моим наставником был не только Какаши-сенсей, — возразила Сарада.

Ей было неприятно, что Орочимару недооценивает Коноху. Пусть его россказни о силе и потолке были логичны и даже соблазнительны, особенно во время миссий D-ранга, но для того, чтобы склонить Сараду к отступничеству, этого было мало. В деревне было чем заняться. Если бы не прозревший Шино-сенсей и грозящая Саске опасность, она бы не ушла.

— Кто еще? — полюбопытствовал саннин.

— Цунаде-сама.

Золотые глаза жадно скользили по ее телу. По коже пробежали мурашки, но Сарада стиснула зубы и не подала виду, что ей страшно.

«Сосуд». Вот почему Орочимару смотрел на нее с такой жадностью и тогда, и сейчас. Он хотел забрать ее тело.

— Так ты медик?

— Немного, — Сарада нервно поправила очки.

Было стыдно признаться, насколько плохо ей дается ирьениндзюцу. К серьезным операциям в госпитале ее так и не допустили.

— Если хочешь развиваться в этом направлении дальше — Кабуто тебе поможет. Верно, Кабуто?

— Так точно, Орочимару-сама.

Кабуто как раз что-то перетирал в ступочке у стены при свете свечей.

— У меня не очень хорошо получается… — смутилась Сарада.

— Не удивительно, — сладко вещал Орочимару. — Вы очень похожи с Саске-куном. Не могу представить его медиком, но если Цунаде обучала тебя… Можно и попытаться.

Он прищурился и его жадный золотой взгляд на миг заволокло невидимой ширмой, словно Орочимару перестал представлять себя в теле Сарады и задумался о чем-то полезном. К примеру, о том, чему ее обучать.

— Первым делом я бы хотел устроить спарринг между тобой и Саске-куном. Хочу понять твой уровень.

— Хай.

Сарада отвлеклась от гипнотического золотого взгляда и краем глаза покосилась на Кабуто, который начал снова скрипеть пестиком в ступке.

— Отлично.

— Орочимару-сама, — наивным голосом спросила Сарада, стараясь не выдать свою осведомленность. — Почему вы мне помогаете? Чем вам… вам это выгодно.

Она заметила, как ухмыльнулся Кабуто, и вновь посмотрела в глаза саннину. Тот хитро прищурился. Его змеиные зрачки сузились.

— Мне ведь нужны сильные соратники. С одной стороны, Коноха, с другой — «Акацуки». Сотрудничество будет полезно нам обоим, не так ли?

Сарада согласно кивнула.

«Акацуки». Та организация, из-за которой началась война.

Даже в этом времени она слышала о них не раз. Они гонялись за Наруто, и хуже всего было то, что в рядах «Акацуки» состоял и Учиха Итачи. Это не особо сильно марало его и без того кровавую репутацию, но то, что ее родной дядя был одним из террористов, развязавших последнюю мировую войну, оказалось для Сарады неприятной неожиданностью.

Орочимару ничего не сказал про «сосуд». Из того, что Саске станет следующим телом Орочимару, секрета никто не делал, судя по всему. Сараде ничего подобного не предложили. То ли Орочимару не хотел озвучивать свои планы на нее, то ли с ним уже поговорил Саске.

Одной проблемой меньше, но… Как быть с папой?

Столько времени прошло, а Сарада вновь чувствовала себя маленькой потерянной девочкой на чужом поле битвы. Теперь она смотрела в спину отцу, который сам все решал и за нее, и за себя. И пусть она знала больше об их истинном прошлом и об Итачи, и о будущем, но Саске куда больше нее знал о настоящем и обо всем, что происходило здесь и сейчас в стенах убежища, а также на других базах Орочимару по всему миру.

Довериться ему? Или папа неправ и совершает ошибку? Как же сложно…

****

В ночное время в вестибюле было пусто. Свет не гасили, но, помимо Какаши, в холле сидела только дежурная девушка на регистратуре.

Ёро пришел в себя, и Какаши узнал об этом одним из первых. Он хотел знать, что расскажет капитан Анбу Хокаге. Все-таки это касалось его ученицы. Какаши спрятал книжку и поднялся на второй этаж. Прошелся по мрачному коридору. Из экономии дежурные гасили все лампы, кроме тех, что находились напротив лестничных клеток.

Ёро лежал в одиночной палате, и на страже его покоя стояли собратья из Анбу. Какаши успел вовремя. Цунаде-сама как раз заходила в палату. Последние часы она провела в госпитале, несмотря на то, что операцию проводила Шизуне. Какаши проник следом. Анбу пропустили его без возражений. Один из ребят был его бывшим подчиненным из команды «Ро», Какаши узнал его по чакре.

Палату освещал холодный больничный свет. Ёро лежал в постели. Его заслоняла Цунаде, и Какаши отклонился чуть вправо, чтобы разглядеть парня из-за ее плеча.

Непривычно было видеть Ёро без маски. Последние годы, после отставки из Анбу, Какаши успел свыкнуться с мыслью, что Тонэки Ёро — это светлый плащ и маска кота с красным узором. Но так было не всегда.

Короткостриженые серые волосы, острые черты лица и синяки под глазами — все от излишней худобы и истощения. Примерно таким его запомнил Какаши в тот день, когда мальчишка впервые зашел в раздевалку Анбу и тихо представился. Тогда Какаши едва удержался от бестактного вопроса «Ты почему голодаешь?» и по многозначительному взгляду Тензо понял, что тот подумал о том же.

С тех пор парень подрос и окреп, а еще сросся со своей маской настолько прочно, что она заменила ему настоящее лицо. Сейчас Ёро на удивление напоминал себя в ранней юности: он был бледным и измученным. Еще бы, Шизуне буквально вернула его с того света.

— Ты как? — спросила Цунаде, с трудом скрывая волнение.

Парень отвернулся к темному окну, в котором отражались посетители, потом посмотрел на потолок и вздохнул.

— Паршиво.

Цунаде цыкнула и, цокая каблуками, подошла к его койке. Приложила руку к груди — туда, где была рана.

— Не прибедняйся. Будешь жить, — вынесла вердикт Годайме. — Шизуне молодчина. Хорошо постаралась.

Ёро прикрыл веки.

— Черт с ним, с телом. Я опять потерял два отряда.

Он вновь отвернулся к окну, будто глядеть на Хокаге ему было невыносимо.

— И все мы жаждем узнать подробности, — в голосе Цунаде мелькнули стальные нотки.

Ёро вздохнул и заговорил. Какаши весь обратился в слух.

Засада. Сарада…

— Ты хоть понял, в какой момент попал в гендзюцу? — хмуро спросила Цунаде.

Ёро отрицательно мотнул головой.

— Могу поклясться, я не смотрел ей в глаза. А потому — черт знает.

— Сакура наводит иллюзии без зрительного…

Но Какаши позволил себе перебить Цунаде:

— Это Сакура. Сарада использует для гендзюцу шаринган. Так было всегда.

— Я тоже так думал, — раздраженно откликнулся Ёро. — И вы видите, к чему это привело, семпай.

Какаши протестующе взмахнул рукой.

— Я уже не семпай. Забудь.

— В таком случае, как ты это объяснишь, Какаши? — строго спросила Цунаде.

— Вы как никто знаете навыки Сарады, Годайме. И вы, как и я, понимаете, что она не справилась бы с целым отрядом Анбу. По крайней мере, не с отрядом капитана Тонэки, который изучил ее вдоль и поперек. С двумя — тем более. Отряды Анбу наверняка уничтожили шиноби Звука.

Капитан Тонэки на койке горько хмыкнул. Похоже, Ёро был уверен, что Хокаге лишит его звания капитана. Что же, такое случалось. И это было бы вполне справедливо.

— Ёро, ты сам не понимаешь, в какой момент попал в гендзюцу, — продолжил Какаши. — По твоему рассказу Тройка Звука появилась после того, как подоспел второй отряд. Но на деле они могли появиться еще до того, как Сарада угодила в засаду. Ты говорил, одна из Тройки использует гендзюцу?

— У нее другая манера. Она использует флейту. Это не она. Я бы услышал.

— Ага, а Сарада использует шаринган, и ты не смотрел ей в глаза. Выходит, ни та, ни другая не могли тебя подловить, но тем не менее в гендзюцу ты попал.