Если на распределение миссий Наруто пришел вовремя, то на встречу у ворот опаздывал. Сарада, скрестив руки на груди, всматривалась в пустую дорогу, а Сакура переминалась с ноги на ногу рядом.

— Наруто так спокойно воспринял, что тебя назначили главной. Если бы Хокаге-сама назначила главным Саске-куна, был бы такой скандал.

Сарада сочувственно взглянула на нее.

— Все думаешь об этом?

Сакура кивнула, с грустью глядя себе под ноги.

— Уверена, он в порядке, — попыталась ободрить ее Сарада.

— Хотелось бы верить.

— Это же Саске.

Рука снова непроизвольно сжалась в кулак.

— Чего с ним станется, — добавила Сарада недобрым тоном.

Она все еще злилась, что отец, ни слова не сказав, оставил ее.

Вдалеке показалась оранжевая точка — это что есть духу к воротам мчался Наруто. Подбежав, он согнулся и уперся руками в колени.

— Я… фу-ух… я успел.

— Не совсем.

Сарада сердито поправила очки, развернулась и выбежала из ворот, не давая мальчику времени отдышаться. Сакура мгновенно последовала за ней.

— Эй, эй! Хокаге забыли, ттэбайо! — донесся вслед охрипший голосок.

— Кстати о Хокаге, — вспомнила Сарада, когда Наруто наконец-то догнал их. — Почему Цунаде-сама называет тебя Нанадайме?

Она на бегу повернула лицо к Наруто, и тот почему-то съежился. То ли выглядела она очень уж сердито, то ли свет опять сверкнул в стеклах очков и нагнал на него устрашения.

— Да просто… Я сказал ей, что стану Нанадайме.

— Ах вот оно что.

— Ну… да. А как еще?

Сарада молча вырвалась вперед.

— Эй-эй, погоди, Сарада-чан! Я не могу так быстро!

Сарада злилась. Слово «Нанадайме» из уст Цунаде заставило ее знатно поволноваться.

Хвастун. Трепло. Если он еще рассказал, что это я его так называю… Убью.

Она и так ходила по краю. Биография с кучей пробелов и невероятным возвращением из мертвых оставляла желать лучшего, а тут еще Нанадайме треплется на всех углах.

— Ты сердишься, Сарада-чан? — осторожно спросил Наруто с таким трепетом и затаенным страхом, что у Сарады сжалось сердце.

Вот откуда он такой? Хочется одновременно и задушить, и простить.

Да уж, до ослепительного Нанадайме Хокаге из будущего здешнему Наруто еще предстоял очень долгий путь.

****

На стенах с круговыми узорами плясали тени от свечей.

— Не нервничай так, Саске-кун, — заискивающе ворковал саннин.

Вроде бы мягко и мирно, но Кабуто хорошо знал эту интонацию сдержанного раздражения.

Учиха Саске сжал кулаки.

— Орочимару, ты обещал дать мне силу. А на деле забрал и ту, что была!

В черных глазах вспыхнул кроваво-красный шаринган.

Кеккей генкай. Эх, и правда жаль, что нельзя было использовать для техники его тело. Кто бы мог подумать, что так все получится? Тогда мы бы заранее этот момент доработали.

После возрождения Орочимару проклятая печать Саске исчезла, но вот сил поставить новую у него теперь не было, и Саске, памятуя о впечатляющих способностях Четверки Звука, бесился.

— Имей терпение. Всему свое время, — мягко ответил Орочимару.

— У меня. Времени. Нет. Учиха Итачи…

— …никуда от тебя не денется. Ты думаешь, кроме тебя есть кто-нибудь еще, способный претендовать на его жизнь? Едва ли найдутся.

— Мне нужна сила. И ты мне ее дашь. Печатью или тренировками — неважно. Через пять минут жду тебя в зале.

Сверкнув напоследок шаринганом, Учиха вышел из комнаты и громыхнул тяжелой дверью.

— Однако, какой хамский мальчик, — пробормотал Орочимару и с сожалением свернул свиток.

— Орочимару-сама, — обиделся Кабуто. — Почему вы позволяете ему…

Саннин злорадно улыбнулся.

— Все-таки это мое тело в будущем. Не мешало бы его… развить?

Кабуто со вздохом покачал головой.

С тех пор, как в убежище появился Учиха Саске, он чувствовал злость и зависть. До этого Орочимару проявлял внимание ко многим претендентам с хорошей генетикой, но все они относились к своему покровителю с раболепием и учтивостью, а Кабуто считал их просто кусками мяса, будущими сосудами для учителя. Даже испытывал к ним снисхождение и некоторую жалость, но никак не зависть.

От одного вида Саске-куна в груди у Кабуто просыпался вулкан. Учиха раздражал его всем, чем только можно было. Отличная генетика, потрясающий талант, и при этом проклятый мальчишка не питал никакого уважения к своему благодетелю, а на Кабуто и вовсе смотрел как на вошь; не мог тягаться с ним в силе на своем нынешнем уровне, но ничуть не боялся. В его манере разговора, взгляде, походке чувствовались уверенность и надменность. Учиха знал, какая судьба ему уготована. Не почитал это за честь, как одни потенциальные сосуды, вроде Кимимаро или Гурен, но и не боялся. Ему было просто наплевать.

— Что, Кабуто, — прошелестел Орочимару. — Завидно?

— Нет.

В желтых змеиных глазах с тонким зрачком мелькнуло лукавство.

— Правда?

— Да, — сквозь зубы выдавил Кабуто.

Орочимару широко улыбнулся.

— Ладно. Саске-кун щедро дал мне пять минут. Потратим же их с пользой.

— Орочимару-сама! Вы правда собираетесь…

— Тише, Кабуто. Расскажи мне лучше, как там дела в Конохе.

— Удивлен, что вы спрашиваете только сейчас. Много всего произошло.

— Просто я наблюдал из тела Саске-куна и много чего знаю. Сарутоби-сенсей мертв, Учиха Шисуи мертв. Деревня ослаблена после нашего нападения и все еще никем не возглавлена.

— Ошибаетесь. Они избрали нового Хокаге.

— О-о? Кого же?

— Цунаде Сенджу. Внучку Первого.

Орочимару улыбнулся еще шире.

— Прелестно. Очень славно. В таком случае, Коноха не представляет для нас угрозы.

— Она величайший медик и сильнейшая куноичи.

— Для любого другого встреча с ней и правда обойдется дорого, но я знаю ее слабость. Считай, Хокаге для нас не проблема, даже с моими нынешними силами. Вот что, Кабуто… В Конохе ведь остался еще один талантливый наследник шарингана?

Кабуто прищурился и ткнул пальцем очки. Хоть и вырос, а очки матушки все равно сползали время от времени. Однако менять их он не собирался.

— Учиха Сарада?

— Да.

— Судя по всему, она вам приглянулась?

— Тело Саске-куна со временем станет непригодно. Нужно думать наперед. Я чувствую в девочке хороший потенциал, хотелось бы узнать о ней побольше.

— Но вы не сможете ее пометить. Ваши силы…

— Слабость Саске-куна — месть. У девочки наверняка есть своя. В одном они похожи: оба ищут силу.

Кабуто снова поправил очки.

— Она не участвовала в экзамене, так что я слишком поздно обратил на нее внимание. Но кое-какая информация у меня все же есть.

— Отлично. Вот что, Кабуто. Кто-нибудь знает о том, что я вернулся?

— Нет, Орочимару-сама. Я сохранил все в строжайшем секрете.

— Значит, сделай так, чтобы все узнали.

— Но… «Акацуки»…

— Они меня не волнуют.

— Зато вы волнуете их.

— Это неважно.

Саннин широко улыбнулся.

****

Сакура очень верно подметила, что заплатить такие деньги за защиту своего урожая способен не каждый фермер. И тем более редко когда урожай или фестиваль становится таким острым предметом внимания, чтобы для их защиты вызывали шиноби.

Мидори-сан, невысокий сутулый мужчина с узкими глазками и мозолистыми руками трудяги, проводил им экскурсию в своей оранжерее. Под стеклянными навесами было жарко, влажно и душно. На грядках прямо в сеточках и заранее готовых мягких поддонах росли манго. За фруктами ухаживали с таким вниманием, словно они были драгоценностями. На глазах у Команды Семь один из работников фермы собирал урожай и аккуратно складывал готовые манго в тележку.

— Этот аукцион проводится каждый год. Тот фермер, чей фрукт был продан по наивысшей цене, отвечает за организацию фестиваля на будущий год…