Само слово «система» сбивало ее с толку. Сарада не до конца понимала принцип, по которому додзюцу читает шифры.

Если я не понимаю принцип, как я могу заставить шаринган заняться расшифровкой? А ведь у папы получилось. Что он там вообще расшифровывал?

Сараду осенило.

Точно. Скрижаль.

Та каменная скрижаль, о которой упоминал отец. Сарада, правда, ни разу не читала ее. Видела вдалеке, подсвеченную жарким светом пламени, за силуэтами дедушки и его помощников, но не решалась приблизиться. Да и возможности никак не было. Она приходила на собрания в числе последних, и ей, как генину, отводили место в самом конце, у входа. А после собраний было не до скрижали. Атмосфера в зале накалялась до такой степени, что оттуда хотелось убраться поскорее, не пересекаясь и не соприкасаясь случайно ни с кем из Учиха, которые на каждом собрании обливали грязью Итачи.

А ведь тогда он казался нормальным.

Стемнело рано. Мокрый ветер пробирал до костей. С каждым шагом, приближающим ее к району Учиха, Сарада ощущала все большее и большее беспокойство, словно все ужасы, связанные с этим местом, до сих пор таились там. Казалось, что, ступив на территорию кланового квартала, она снова увидит свежие мертвые тела, лужи крови. Наткнется на Анбу Корня и того мужчину в оранжевой маске.

Сарада остановилась у ворот в квартал. Там, за провисшей желтой лентой, были запечатаны ужасы ее прошлого. Она зябко растерла голые плечи, поднырнула под ленту, вспоминая, как прорывалась грудью сквозь такую же точно ленту, когда впервые попала в это время. Кто-то повесил на место старых лент новые.

Сарада шагала по знакомым улицам и отовсюду на нее пялились красно-белые веера. Вокруг не было ни души. Только брусчатка, немые стены домов, выцветшие флаги и гирлянды гербов, которые беспощадно терзал сырой ветер.

Она выбрала явно не лучшее время, чтобы наведаться сюда. Все выглядело слишком мрачным, и от этого становилось как-то не по себе.

Ноги несли ее вверх по скользкой наклонной дороге. Вперед, к дому бабушки и дедушки, вдоль сплошного оштукатуренного забора с фамильными гербами. А дальше вниз, к озеру и по набережной, где не было ни домов, ни напоминаний о давней трагедии, только природа — молчаливая и беспощадная в своем немом неистовстве.

В разбушевавшемся от ветра озере вода казалась черной. На мокрых темных досках вымостки застыли лужи. Набережная закончилась. Сарада прошла через тории и двинулась по каменным плитам к Храму Нака.

Прежде место собраний клана не вызывало у Сарады ничего кроме отвращения и желания убраться поскорее прочь от этих злых людей, готовых зубами растерзать ее любимого дядю. Но сейчас сердце болезненно защемило. Она остановилась у самого входа.

Мне бы хотелось вернуть все это. Тогда Учиха казались одной неразрешимой проблемой, но сейчас… Я понимаю их.

Она тяжело вздохнула. Если бы все это происходило сейчас, если бы с нынешними мозгами и своей силой Мангеке она попала в прошлое… Нет, она все еще не знала, как можно было разрешить вскипевший конфликт между Учиха и деревней, как можно было заметить, когда в ее дяде под толстым налетом загадочности и неприступности стал просыпаться монстр. Но в любом случае сейчас она не вела бы себя как перепуганный ребенок, ничего не смыслящий в жизни. Возможно, она бы даже осмелилась выступить на одном из собраний. Попыталась бы найти общий язык с дедушкой, хоть он и не знал, что на самом деле она — его внучка.

Как хорошо и легко рассуждать сейчас. А когда живешь и варишься в этом ежедневно, вся уверенность куда-то испаряется.

Сарада по привычке разулась. С каждым шагом по прохладным матам она все больше окуналась в свое прошлое. Быть может, это запахи храма напоминали ей о том периоде жизни, который она провела в квартале Учиха?

Она вспомнила Мичи, компанию молодежи, которая обступила ее на улице. Тогда ей было страшно и неловко. А как бы она поступила сейчас?

…зажгла огненной техникой осветительную подставку в одном из углов храма.

Правый дальний угол под седьмым татами. Давно отточенный путь.

По полу перед ней двигалась вытянутая тень, повторяющая искаженные очертания ее тела. Сарада откинула мат, но вместо знакомого спуска в тайный зал увидела бетонный пол с маркировкой шарингана, подобной той, что была на свитке Шисуи. Попытка прочесть скрижаль встретила непредвиденное препятствие.

Кто это сделал? Кто закрыл проход в подвал, да еще и так, что снаружи ничего не изменилось?

Сарада сидела на коленях на татами, слушала треск пламени и шум ливня на улице: он успел начаться, пока она была в храме. Поразмыслив, она коснулась ладонью холодного пола, выпустила чакру и активировала шаринган.

Вокруг узора томоэ, как и в свитке Шисуи, проступили печати.

Сердце забилось чаще.

Вот оно что. Везде один принцип.

Вот только печатей было гораздо больше. У Шисуи в свитке меньше десятка, а здесь… Множество. Мелкие символы, обозначающие зверей, сгрудились вокруг рисунка шарингана несколькими тонкими кольцами.

И папа сам это вскрыл? Сколько же ему было лет?

Сарада вдруг подумала, что явно недооценивала не только глубину познаний Саске, но и его способности. Он бы разгадал первые ступени защиты свитков Шисуи и наверняка бы самостоятельно разобрался с последней, тогда как она сама зашла в беспросветный тупик.

Если папа смог, то смогу и я.

Сарада глубоко вздохнула и стала складывать печати. Одну за другой. Медленно, чтобы не сбиться.

«Они никогда не закончатся», — подумала она на втором кругу.

Но печати все-таки закончились. Сарада приложила руку к самому центру — зрачку нарисованного шарингана. Из-под ладони выстрелили по четырем направлениям узорные ленты фуиндзюцу. На плите проявилась надпись. Сарада, следуя указаниям, сложила вместе ладони и прикрыла глаза.

Чувствуй. Ты передала чакру в печать на плите. Давай же.

Бетонная плита дрогнула и с грохотом поехала в сторону сама по себе.

Сарада открыла глаза и с трепетом наблюдала, как перед ней появляется темный провал и знакомая лестница.

Получилось!

Что же это, проход открывали перед каждым собранием? Или он все время был открыт, пока в квартале царил клан Учиха, а после трагедии некто запечатал ход в святилище? Некто. Скажем, Учиха Итачи.

В зале, где проходили тайные собрания, царила многолетняя духота. Пахло гарью от вновь зажженных факелов, пылью и еще чем-то неприятным, похожим на отголоски настоявшегося запаха пота и разлагающейся древней ткани.

В грязных стеклах очков расплывались блики света. Сарада подошла к скрижали, сняла и протерла подолом платья очки. Странные символы смотрели на нее с камня. Чем-то похожие на записи на свитке Шисуи. А может, и не похожие. Глаза отчаянно хотели выдать желаемое за действительное.

От пробудившегося шарингана подвал храма потерял свои тусклые краски. Сарада пробежала взглядом по записям. Все те же непонятные значки.

И как можно это чит…

Символы прояснились. Как-то сами по себе. В какой-то момент из иероглифов, штрихов и линий перед глазами родился вполне себе понятный текст. Сарада от удивления крепко зажмурилась и вновь посмотрела на скрижаль. На периферии зрения были все те же нечитабельные записи. Текст в точке фокуса немного плыл и искажался: потому что картинки, которую она видела, на самом деле не было — ее создавал мозг с помощью шарингана.

Поразительно.

Система на скрижали была полной. Шаринган смог расшифровать ее с первого взгляда.

Когда прошло первое удивление, Сарада попробовала вникнуть в смысл записей. Не все символы прояснились. Среди разборчивого текста попадались куски значков, которые шаринган будто бы не включил в расшифровку. К чему они были тогда на скрижали? Отвлекали внимание?

«…падут границы меж миром божьим и волей наследника силы шарингана…»