Мы поравнялись с группой рыжеволосых мужчин, стоявших неподалеку от лифта, и я готова была поклясться, что прочитала в их глазах нечто сродни удивлению.

– Рейк нар?

«Кто они?» – тут же перевелось в голове.

– Мы сообщили еще со спутника, что в Лиярд распределены две женщины, доставленные Тернар Сарафи для изучения, – прокаркал в ответ один из наших спутников. – Ваша задача проводить их в предоставленные для них отсеки, а также объяснить правила поведения.

– Ты хоть что-нибудь понимаешь? – легонько пихнула меня в бок Галина.

Вместо ответа я незаметно прижала палец к губам.

– Нам о них ничего не известно. Возможно, придется послать запрос.

И тут я – даже не услышала – почувствовала, как позади вновь распахнулись дверцы подъемника.

– Никуда ничего посылать не нужно, – раздался за спиной знакомый голос. – Эти женщины – гостьи нашей планеты.

Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кого к нам принесло. Достаточно оказалось увидеть удивленное лицо Галины и подобострастно расширившиеся глаза окруживших нас мужчин.

– Господин Шарам? Но… мы ждали вас лишь завтра!

– Я решил сам сопроводить наших гостей, чтобы избежать подобных недоразумений. Проводите нас к подготовленным ячейкам.

Мужчины переглянулись.

– Но...

– Не хотите же вы сказать, что не выполнили мой приказ?

– Э-э...

Еще одно неуверенное переглядывание. Наконец один из них коротко поклонился:

– Прошу вас, господин. Пройдемте за мной.

– Наконец-то, – презрительно бросил Шарам и сделал приглашающий жест рукой. – Прошу вас, дамы. Скоро вы сможете насладиться отдыхом и поймете, насколько у нас гостеприимный мир.

– Если честно, не понимаю половины его слов! – Галка вцепилась мне в руку.

– Скоро, говорит, дома будем. – Н-да… акцент, неправильные ударения и окончания в некоторых словах – все это делало речь Шарама трудной для понимания. Хотя я, помня подсказку Хряпа, не особо вслушивалась в нее, чтобы понять сказанное. – Отдохнем.

– А… – Галка вздохнула. – Его бы слова да Богу в уши. Переведи.

– Боюсь, Галь, будет сложность с переводом слова «Бог».

– А если аналог?

– Думаю, пошло получится.

– Что за мир? – Сестра выразительно огляделась. – Даже Бога нет.

Словно не замечая взгляда внимательно наблюдающего за нами Шарама, я развела руками:

– А что ты хотела? Коммунизм!

Город До Гет

Петр проснулся от толчка и последовавшего за этим укола. Мутило так, словно вчера была крутая попойка. Да чего там попойка? Попоище! И он выхлебал не меньше литра водки, безбожно запивая ее шампанским. Или пивом… Плечо ныло. А еще горела ладонь. В общем, жить не хотелось.

Кое-как разлепив глаза, он долго смотрел в белый потолок. Мысли путались, высвечивая дырявую паутину памяти. Он помнил полет к Лутану. Торжественную встречу и… все. Хотя нет!

На лице Петра расползлась довольная улыбка. Еще болел кулак. Он помнил, о чье лицо выбил косточку. Но… на этом приятные воспоминания заканчивались. Сейчас он чувствовал себя научившимся думать огурцом. Чувства, волнения о Галине, о девчонках – все заслонило собой какое-то безразличие. Что с ним?

Заметив сбоку какое-то движение, он неохотно повернул голову. Даже не из-за любопытства, а потому что… так надо. Потому что он должен был это сделать.

– Привет, – по инерции поздоровался он.

Рядом с ним, в ряд, стояли еще кресла, похожие на то, в котором сидел он сам. И также, подобно ему, в них полуспали-полубредили обнаженные люди: довольно молодые парни и его ровесники. Рыжие. Впрочем, цвет волос здесь был неважен. Петр чувствовал, что все они, подобно ему, пленники плоти и… этой планеты. И у них уже нет выхода.

Злость, появившаяся после этой мысли, словно холодный душ, смыла паутину безразличия. Нет выхода? Ерунда! Выход там же, где и вход! К тому же его помощи ждут девчонки. Галка.

– Привет, парни. А чего вы такие хмурые? Я тут проездом, может, подскажете, что тут к чему?

Ответа не последовало. Лишь двое бросили на него безразличный взгляд и вновь уставились в неведомую даль.

– Не, я не понял, что, и поздороваться лень? Ну вы даете! А где это мы… э-э, вы? Я?

– До Гет. Город класса «е», – прошелестел над ухом едва различимый шепот. – Слышал, тебя привезли сегодня.

Петр вновь оглядел безучастные лица сидевших в ряд лутанцев.

– Я нахожусь рядом с тобой. Только по другую сторону. Не дергайся. А лучше закрой глаза. Если биорги увидят, что ты очнулся, тебе вколют еще одну дозу, а если заметят эмоции – ты еще несколько дней будешь сидеть в этой профилактической капсуле.

– Ты меня понимаешь? – Вопреки предостережению Петр скосил глаза. Сидевший рядом парень казался спящим, но тем не менее легкий шепот снова донесся до ушей Петра:

– А почему нет? Здесь очень много тех, чьи города долгие тысячелетия стояли там, где сейчас развалины и песок. Ты ведь тоже из Западных Земель? В нас во всех течет кровь русов, только в тебе она уж очень явна. Неудивительно, что ты здесь. Правящие до сих пор ненавидят темноволосых и стараются их изжить. Уже много веков прошло с тех пор, как наши предки покинули Лутан в поисках нового мира…

– Земляк! – Петр едва не прослезился. – Русский!

– Говори тихо. Скрывай эмоции. Мое наказание скоро закончится. Город делится на четыре сектора. Промышленный, продуктовый, утилизирующий и тот, где живут и работают ученые. Во время распределения у тебя спросят о твоих навыках. Скажи, что ты утилизатор.

– Мусорщик, что ли?

– Да. Когда тебя туда переведут, спроси Вейтра.

– Ветра?

– Вейтр. Это я. И помни, твоя задача – ничего не чувствовать. По крайней мере, они должны видеть именно это. Тогда тебя переведут на одну инъекцию в день, а потом и на одну инъекцию в неделю.

Дверь белой комнаты отъехала в сторону, пропуская двух рыжеволосых мужчин. Молодых мужчин, вот только глаза… Петр старательно зажмурился, пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль… Что не так с этими двумя?

Его плечи сжали тиски. Вернее, так ему показалось. Приоткрыв глаза, он увидел всего лишь длинные пальцы, цепко впившиеся в его плоть.

– Объект До Гет, семь миллионов пятьсот сорок три минуты назад с вашего кресла был замечен импульс – радость.

– Э-э… я спал. – Петр улыбнулся. – Мне виделся сон. Хороший сон.

– Сон без наблюдения ученых?

– Запрещено! Четыре «инъекции спокойствия». Немедленно!

Рыжие безразличными голосами огласили приговор, и Петр почувствовал, как его спину прошили иголочки. Последнее, что он увидел, прежде чем его завертел водоворот небытия, оказались небесно-голубые глаза одного из лутанцев. Мертвые глаза.

Лиза

Весь путь мы молчали. Впрочем, сам путь оказался недолгим. Наш провожатый остановился у одного из белоснежных цилиндров и замер, чуть склонив голову в поклоне. Шарам прошел мимо него к темнеющему овалу двери и обернулся к нам:

– Это ваша ячейка. Прошу, подойдите.

– Значит, здесь нам придется обитать… ох, даже не знаю, сколько времени? – Сестра неуверенно огляделась и направилась к нему. – А удобства здесь имеются?

– Все, что пожелают наши гостьи, – старательно выговаривая, произнес Шарам и чуть склонил голову.

– О… вы довольно понятно можете говорить по-русски. – Галина приподняла удивленно бровь.

– Язык русов знают все, но не все на нем говорят. Это язык класса «е»… Я понятно изъясняюсь? К тому же нельзя не брать во внимание акцент. Прошу. – Он нетерпеливо взглянул на нас. – Приложите к поверхности ладонь.

Галка пожала плечами и осторожно коснулась двери. Створки разошлись, открывая нам белоснежную круглую комнату.

– И что теперь?

– Проходите. Я возьму на себя смелость показать вам, как пользоваться жилой ячейкой.

Внутри цилиндр оказался совершенно пуст и… напомнил мне корабль Дарна. Шарам остановился у мигающей огоньками пластины и принялся над ней колдовать. Мгновение спустя комната изменилась до неузнаваемости. В центре появились три белоснежных куба и еще один серебристый куб побольше, у двери засветился не замеченный мною ранее прозрачный желоб, уходящий куда-то вверх, а во всю стену развернулся экран, демонстрирующий песчаные дюны. И лишь желтое, с редкими облачками небо и бок огромной белесой луны подсказали мне, что это совсем не земной пейзаж.