Готовый увидеть все, что угодно он высунул голову…

К его разочарованию, пришельцы не удивили его. Город, который он видел недавно с другого дерева, остался на своем месте. Теперь, когда монах не бубнил в ухо и не отвлекал его, он смог рассмотреть его повнимательнее. За болотом стояли домики, числом шесть штук. Они не походили на дома, что строились в Империи, но это были именно дома. Ничем другим они быть просто не могли — окна, двери. Инстинктивно он искал приметы военного лагеря — не могли же они всерьез думать о том, что Император оставит их в покое, но ничего похожего на казармы он не увидел. Не обнаружил он и обязательной в Имперском войске площадки для воинских упражнений.

Людей он там не разглядел, но это не значило, что никого там не было — слишком далеко от него располагался город, зато увидел клетки… Сперва он принял их за заросли какого-то редколесья, но приглядевшись повнимательнее понял свою ошибку — слишком уж правильно стояли стволики.

— Эге! — сказал Шумон. — Вот оно как.

Все-таки путь с Братом Такой не мог не оставить следа в его голове. Те разговоры, что тот вел, остались в памяти и произвели на Шумона впечатление. Поэтому первое, что он представил себе — клетки, набитые соотечественниками.

Представил, а потом устыдился глупых мыслей. Если им нужны пленники или рабы, то ни за что бы они не выпустили отсюда ни ловчих, ни охрану. Скорее всего, это — зверинец. Обычный зверинец, такой же, какой имелся у Императора.

В небе над Городом обнаружилось движение. Шумон напряг глаза. Точка, мельче самой мелкой мухи, возникла в небе и понеслась куда-то по своим делам. Он ждал уже знакомого превращения в облако, но его не произошло. «Они тут даже не прячутся», — подумал он. — «Не от кого им уже тут прятаться…»

Становилось жарко. Солнце постепенно поднималось над деревьями и пронизывало кроны.

Шумон сидел на дереве, наблюдая за чужой жизнью и не понимая ее. Радость постепенно сменилась досадой. Он что-то видел, но не понимал. Он что-то видел, но не мог догадаться, что именно видит.

С тяжелым сердцем он отвернулся от Города и посмотрел левее, туда, где не так давно несокрушимым оплотом Имперских интересов на этом болоте стояли Желтые лучники.

Издали, сквозь кусты, казарма Желтых лучников не казалась ни заброшенной, ни обветшалой. Казалось, что подожди совсем немного, и обязательно выйдет кто-нибудь из дверей, прозвучит чей-нибудь голос, раздастся смех…

Головой-то Шумон понимал, что нет там никого, что имея такие дома, что он видел на болоте, пришельцам нет смысла забираться в казармы, пропахшие тиной и сыростью, но он точно знал, что если он сам о себе не позаботится, то никто тут этого за него не сделает.

Конечно, в казарме жилось наверняка хуже, чем в тех чудесных домах, что он видел за болотом, но сидеть под кустом было совсем плохо. Его одежда промокла, в животе что-то ерзало, словно желудок пустился ползать по брюху, в надежде отыскать там что-нибудь съедобное. А внутри казармы, возможно, что-то и нашлось бы из того, что искал желудок… И уж наверняка там стояла печка.

Движение в небе заставило его отвлечься. По небу пролетел еще один гость.

— Делать им нечего, кроме как печку здешнюю стеречь, — прошептал Шумон, добавляя себе бодрости.

Раздвинув ветки, он вышел на поляну, что окружала казарму. Люди тут, судя по всему, не ходили уже с неделю. Дорога, что протоптали лучники к отхожему месту, стала зарастать молодой травкой, которой дела не было до Императорских неприятностей. Свежих следов на ней он не усмотрел.

Безбожник не пошел по дороге дальше, а повернул к казарме. С двадцати шагов хорошо было видно, что распахнутая дверь словно приглашает прохожих заглянуть внутрь. Сделав несколько шагов, но, так и не дойдя до неё, он остановился, присел на корточки.

Дверь оказалась не распахнутой, а выбитой. Створки лежали перед входом, наподобие перекидного моста. Словно молчаливое приглашение — мол, войди, и получи свою долю неприятностей.

Если б её оставили просто открытой, это еще ничего, но вот в выбитом варианте она наводила на нехорошие размышления.

Безбожник задержался на несколько мгновений, но все-таки шагнул внутрь, мельком подумав, что потом дверь нужно будет все-таки поднять. Поднимать ее сейчас смысла он не видел — не исключено, что через мгновение придется бежать назад, как бежали отсюда те, кто жили тут до него, и дверь тут окажется только помехой.

Поймав себя на этой мысли, он рассмеялся.

Смех стряхнул оцепенение, как ветер стряхивает снег с ветки.

Шумон входил внутрь с легким сердцем, хотя и сам не знал, чего ожидал увидеть тут. Теперь отчего-то его наполняла уверенность, что ни изуродованных трупов, ни кровожадных чудовищ тут не встретит. Все, что он успел узнать о пришельцах, говорило о том, что они не сторонники крайностей. В его голове уже успел сформироваться образ новых хозяев болота — сильные, не склонные к крайностям, но способные, в случае нужды, постоять за себя… Таким чужая кровь не нужна. Таких и так уважают, понимая, что все то, чего может бояться нормальный человек, они и так сделают, если посчитают необходимым.

«Вряд ли они слабее Мовсия», — подумал экс-библиотекарь. Он еще раз вспомнил Стену и кольца пламени, бегущие по ней. — «Неторопливая сила… Вот что они такое…»

Шумон встал в дверном проеме, разглядывая комнату. Ветер толкнул его в спину, но он не сделал шага внутрь.

Первое, что чувствовалось в воздухе — необитаемость этого места. Запах жилья почти выветрился, вытесненный запахом болота и свежей зелени. Он не чувствовал ни тепла, ни запаха масла, что должно бы гореть в светильниках, живи тут лучники. А что уж тут говорить о запахе еды… Он думал об этом, а глаза сами собой обегали просторную комнату…

И тут он увидел то, что заставило его на мгновение забыть о возможных опасностях. Левее входа стоял стол, а на нём… Не веря глазам, он сделал несколько шагов, протянул руку…

На столе лежало несколько сухарей, еще не тронутых плесенью и Шумон замычал от удовольствия, уминая рыхлое, вкусное крошево.

Сухарь таял во рту, в кулаке лежал еще один, и повеселевший незваный гость уселся на скамью, подыскивая для себя вещи, которые мог ли бы ему пригодиться в здешнем отшельничестве. Зная дорогу назад, Шумон хотел остаться тут настолько, насколько в нем хватило бы любопытства и еды.

Беспорядка кругом оказалось с избытком. Повсюду валялось оружие, одежда, лежали опрокинутые скамейки. По всему видно, что люди отсюда не ушли, а сбежали. Он посмотрел на дверь, выбитую наружу, на вывороченный косяк и представил то, что тут творилось, когда в этой комнате еще сидели лучники.

— Что ж они вам показали? — вслух подумал Шумон. — Что вам показали, такое, что вы все как один ничего не помните?

Гость поднялся, и, стараясь не шуметь, пошел по комнатам. На благородной половине обнаружился тот же беспорядок, что и на простой, разве что к запахам болота добавился запах разлитого вина. Шумон стал смотреть внимательнее, и вскоре поиски увенчались успехом. Три кувшина красного нашлись под столом, где их не достали ни руки, ни ноги прежних обитателей. Отхлебнув из одного, пошел дальше, не опасаясь неприятных сюрпризов.

Чтоб чувствовать себя полновластным хозяином в доме он решил посмотреть заодно и чердак. Шумон взглядом обежал казарму, отыскивая лестницу. Та должна была стоять или лежать где-то рядом, но ее не оказалось, ни рядом, ни вообще. Чтобы добраться до обреза люка ему пришлось придвинуть стол и поставить на него скамейку.

С пола люк смотрелся темным провалом в полу, ямой полной непроглядной тьмы и он подобрал оброненный прежними хозяевами факел. Запалив его, Шумон сунул огонь в черноту, а следом за ним и голову.

Темнота раздалась в стороны, дав ему возможность увидеть несколько охапок соломы и лестницу, которую он не смог отыскать внизу. Воздух тут был суше, чем внизу и отчего-то пах копченой рыбой.