Единственное, что смущало брата Таку в этом умственном построении, так это то, что он не мог понять почему разбойники их просто не убили. Это ведь так просто — убить. Особенно для разбойников. Они уцелели просто чудом…

Эта мысль мелькнула, и он вдруг понял, что это и есть объяснение всему. Чудо.

Они живы, потому что Карха сотворил очередное чудо.

Он остановился и заплясал Большую Благодарственную.

Шумон, прокладывающий дорогу, оглянулся и по лицу товарища поняв, что это надолго присел, прислонившись спиной к дереву.

Он тоже думал о происшедшем, но у него имелись свои соображения на этот счет. Высказывать их он не стал, оставив до времени при себе. Ясно ему было главное — теперь монах все, что с ними приключится в дальнейшем, встретит без страха, с несокрушимой верой в своего заступника.

Так оно и получилось.

Когда к концу дня они вышли к Стене, то к радости безбожника монах принял её как должное.

Он не упал в обморок, не впал в молитвенный экстаз. Осмотрев преграду, он улыбнулся, словно давно знал о том, что та встанет на их пути.

Присев рядом он совершил охранительную пляску и со спокойной улыбкой стал наблюдать, как Шумон удовлетворяет свое любопытство. Стена оказалась полупрозрачным монолитом лилового цвета. Высоту её он определил в десять своих ростов. Деревья на той стороне проступали сквозь нее неясными силуэтами, словно лед отделял их от людей или текучая вода. Подобрав с земли ветку побольше, безбожник осторожно дотронулся до поверхности. Палка скользила, словно он ей по льду двигал.

Поколебавшись, Шумон протянул руку. Едва пальцы коснулись стены, по телу пробежало ощущение колючего холодка и пропало. Стена и в самом деле оказалась скользкой и упругой. Он нажал на неё. Лиловое марево слегка поддалось, но за этой податливостью вскоре почувствовалась твердость камня.

Шумон провел ладонью по стене. Ощущение колкости усиливалось, по мере того, как ладонь продвигалась вверх. На самом верху жжение стало непереносимым. Безбожник отдернул руку, и жжение мгновенно угасло.

— Эй, брат, дайка пращу… — обратился он к монаху. Брат Така ни слова не говоря, снял пояс и протянул его Шумону.

— И пару камней…

Камень попал совсем не туда, куда он рассчитывал, но это было неважно. На мгновенье он прилип к Стене, и от места удара по поверхности разбежались оранжевые кольца, как будто камень подал не в стену, а в воду.

— Красиво, — заметил брат Така когда кольца добежали до кромки Стены и, вспыхнув, погасли.

— Да уж, — согласился Шумон. — Что скажешь божий угодник?

— Что уж тут скажешь? — Смиренно сказал монах. — В Ларской обители свидетельства есть о третьем воплощении. Иконы в два цвета между прочим — лиловый да оранжевый.

— Забавно, — отозвался безбожник. — А я тебе вот что скажу. Есть у нас Пальское княжество, ты о таком верно и не слышал, так у него боевые цвета — оранжевый да лиловый.

— Хочешь сказать, что князек Пальский у нашего эркмасса болото оттяпал? — лениво усмехнулся монах. — Оттяпал и огородил?

Безбожник почесал в затылке.

— Да нет. Этого я как раз сказать не хочу.

Брат Така всплеснул руками.

— Не глупый же вроде человек. Понять же должен, что не людским трудом, и не высший промыслом…

— А Божьим упущением! — докончил за него Шумон. Монах насупился, но Шумон легко потрепал его по плечу.

— Разберемся. За тем и шли.

Достав из мешка веревку (монах опасливо покосился на него) Шумон прикинул в руке её вес. Попытка перебросить веревку через стену виделась ему единственной реальной возможностью перебраться на ту сторону, если не считать, конечно, строительства башни из бревен, которых и срубить-то пока нечем… Шумон, прямо сказать, не мог рассчитывать тут на успех — вес веревки оказался слишком большим, но попробовать определенно стоило. Первая попытка оказалась неудачной.

Привязав к концу веревки камень, он раскрутил его, и выпустил веревку из рук. Она рванулась вверх увлекаемая камнем, но за стену не перелетела.

Шумон не знал, поднялся ли камень над стеной или нет. Единственное за что он мог поручиться, так это за то, что камень, уже падая вниз, отлетел от нее, словно его отбросила чья-то невидимая рука.

Еще дважды под насмешливым взглядом монаха он пытался перебросить веревку на ту сторону, но все попытки окончились безрезультатно.

То есть результат-то вот он, но что от него проку?

Наблюдая за Шумоном, монах улыбался.

Известно ведь, что Дьявол Пега умеет хранить свои тайны и надеяться на то, что он просто так откроет их — смешно. И кому? Безбожнику, даже не верящему в того, кто поставил на их пути эту преграду!

Самонадеянность безбожника даже не злила, а обескураживала. Результат этой безумной затеи брат Така знал заранее. Не стоило и пробовать.

В перерывах между второй и третьей попыткой брат Така ушел в кусты и вернулся оттуда с парочкой диких дынь. Располосовав их он окликнул Шумона, рассеянно смотревшего то на верёвку с камнем, то на стену.

— Ты, брат, совсем обезумел.

Шумон повернулся к нему, словно ожидал дельного совета.

— Ты одно пойми, безбожник, — ласково сказал монах. — От тебя все это нисколько не зависит. Хоть ты себе руки до колен отмахай со своей веревкой, а не захочет Карха и будем мы по эту сторону стены, ну а если захочет — чихнуть не успеешь, как на той стороне окажешься.

— Или Карха, или князь Пальский, — поправил его Шумон, глядя на дыню. Монах на эту ребяческую выходку не обратил никакого внимания. Исполненный благодати он парил выше этого.

Подкрепившись, путники остались на месте. Путь, указанный Хилкмерином закончился Стеной. Конечно, её следовало обойти, но с какой стороны? Шумон посмотрел направо — стена терялась за частоколом деревьев налево — тоже самое. Прикрыв глаза, он восстановил в памяти план, начерченный старым охотником. Где-то правее их лес потихоньку сходил «на нет» и сливался со степью. Поворот влево сулил им достаточно неприятную дорогу через матерый лес и болото и все же Шумон выбрал именно его — уж очень ему не хотелось после случая с вознесением рыцаря, идти по открытому месту.

— Молись, брат, — сказал он монаху, — дорога будет длинной.

— Куда мы теперь-то?

— Стены без ворот не бывает.

— Умный ты больно, — поморщился монах, — учишь тебя, учишь… Не ворота искать надо, а место где Карха явит нам свою милость!

Шумон не хотел напрасно злить монаха и поэтому ответил уклончиво.

— Тут уж кому раньше повезет… Или мне с воротами или тебе с милостью Божьей.

Первое время Брат Така шел молча, лишь изредка принимаясь распевать духовные песнопения. Он довольно часто отходил в сторону, отыскивая в кустах что-то съедобное, однако на шестом поприще пути принялся ворчать. Шумон не обратил на это внимания. Ему было не до этого, Появление Стены, судя по всему, оказалось быстрым и безжалостным. Словно секира она вонзилась в лес, устлав своё подножие стволами рухнувших деревьев, место которых пожелала занять. Их путь превратился в пытку. На каждый шаг вдоль Стены приходилось четыре — пять шагов в сторону, чтобы обойти поваленные в беспорядке деревья. Прорубаясь сквозь перепутанные кусты, Шумон услышал.

— Стена и стена, а за ней что? Может за ней уже и ни леса, ни болота?

Мысль показалась удивительно правильной. Он даже удивился, как это не пришло ему в голову раньше.

Ничуть не сомневаясь в том, что лес за Стеною все-таки есть он начал искать глазами дерево повыше, чтоб поднявшись на него определить: есть ли конец у этой Стены.

Немного спустя путники вышли на поляну, сплошь устланную синеватыми зарослями «усни травы». На другом краю поляны в небо возносились храмовые деревья.

— Отдохнем? — спросил Шумон.

— И подкрепимся! — брат Така бросил на землю порядком раздувшийся мешок. Карха воздвигнув стену и повалив деревья, позаботился в неизреченной милости своей об их пропитании.