— Это тот?

Он явно имел в виду того, кто нас спас. Я отрицательно качнул головой.

— Скорее один из тех. С такой дырой в груди не особенно побегаешь, а тот, которого я видел, все-таки сбежал.

Труп тут мог быть и не один. Крови вокруг пролилось столько, что казалось в одном человеке ей не уместиться. Капли краснели на листьях, на ветках, на соседних стволах, на траве…

Помочь ему мы ничем уже не могли. Если он и нуждается в помощи, то не врача, а могильщика.

— Похоронить его, может быть?

— Ты знаешь как?

— В землю закопаем…

Чен неопределенно хмыкнул.

— Все ж лучше, чем звери съедят.

— А червяк — не зверь?

Я промолчал. Прав он конечно… Кто знает что у них тут за порядки? И у нас, на Земле имелись разные предпочтения по этому невеселому обряду — кто-то уходил в землю, кто-то в огонь, а кто-то в желудки зверей. Чего уж говорить о незнакомом мире со своими экзотическим порядками.

— В чужую жизнь мы уже непрошено влезли, давай хоть не будем в чужую смерть лезть…

— Мы?

Он вздохнул.

— Мы, мы. Земляне…. Раненому помочь — это можно. Это — святое. А с покойниками… Нет. Оставим как есть.

Его голова, словно воздушный шарик, поднялась над землей и полетела в сторону близких деревьев. Оглядываясь на павшего туземца, я пошел следом. Кровь на листьях пропала, а шагов через пятнадцать снова появилась. Редкие капли прочертили дорожки на листьях, показывая путь бегства раненного, что не выбирая дороги ломился напролом, сквозь кусты и густые травяные заросли.

— К реке…

— Да нет, — не согласился я. — Не к реке, а просто подальше от…. К реке бегут, когда помыться хотят или жажда мучает. А ведь не похоже, что его жажда мучила?

Я оторвал листок, на котором кровь уже стала густой и темной. До следующей капли было шага четыре. У истекающего кровью кровь течет обильнее.

— Легкораненый, пожалуй?

— Пожалуй…

— Пойдем посмотрим… Может, хоть этому поможем.

Мы пошли по кровавым отметинам, внутренне готовые увидеть еще один труп. Не походили ракетчики на людей, что-то оставляющих недоделанным. Когда Чен остановился, я отчего-то так и подумал. Либо труп, либо ракетчики.

— Что? — прошептал я. — Видишь?

— Вижу.

Что он там видел, я не понял. Он стоял в профиль ко мне. То, что голова его никуда не делась, говорило скорее о том, что реальной опасности нет.

— Ну?

Он осторожно, словно боялся спугнуть чуткого зверя, протянулся вперед и вбок. Я смотрел в ту сторону, но ничего странного не видел. В переплетении веток я не отметил ничего подозрительного. Цветы только, но этих цветов и без того вокруг росло навалом. Я даже занервничал и переспросил.

— Ну что там?

Чен не стал объяснять, а в несколько шагов дошел до стены веток и, подпрыгнув, сорвал кусок чего-то белого. Уже по шелесту, с каким он развернул его, стало понятно, что это пластпапир. Он тряхнул им над головой, но тутже углубился в него взглядом. Пока он шел, лицо его меняло выражение с хмурой досады на облегченную улыбку.

— Нам повезло!

Я выхватил у него из рук кусочек доставляющего радость пластика. На одной стороне шел какой-то текст, а на другой… Да-а-а-а-а-а. Другая выглядела как мечта милитаризированного фетишиста.

На нем во весь лист красовалась фотография боевой машины, близняшки одной из тех, что мы только что видели. Мощные гусеницы, скошенная башня длинный ребристый выступ излучателя. А на броне, как раз опершись точеной ручкой на излучатель, стояла брюнетка топлес с изумительной фигурой манекенщицы. Стройные ноги, изящные бедра, короткая стрижка по прошлогодней моде цивилизации моро. Хороша… Одно только на мой взгляд портило картину — ожерелье с такими огромными камнями, что сразу определялось их искусственное происхождение, да и браслет на левой руке тоже, надо сказать, внушал определенные сомнения в естественности природных сил произведших его на свет.

— Ожерелье — подделка. Браслет, скорее всего, тоже. А вот девица хороша, — вернул я Чену клочок пластика. — Грудь не меньше чем пятого размера. Хотя она, тоже может оказаться подделкой.

Тот смотрел странно, явно ждал от меня чего-то другого. Я в ответ поднял брови.

— Слушай! — Воскликнул он, подняв в ответ свои. — Ну, объясни мне, как так бывает, что смотрим на одно и тоже, а видим разное?

Я еще раз взял листовку. Нет. Все там осталось, как и пару секунд назад… И брюнетка и драгоценности. Я вернул пластик.

— Ну, может быть я не прав. Не пятый, а четвертый… Или ты тут блондинку видишь?

— Я там вижу автоматическую боевую станцию!

Я кивнул, но это Чена не устроило.

— Это автоматическая боевая станция! — повторил он. — Автоматическая! Понимаешь?

— Понимаю. Автоматическая. Я её тоже вижу. Грудь у нее все же хороша. Не находишь?

Наверное, в моем голосе не нашлось того, что рассчитывал услышать Чен, и он повторил по слогам.

— Ав-то-ма-ти-чес-ка-я….

— Да понял я, понял…

— Значит без людей.

Только тут я сообразил, что он имел ввиду.

— С чего ты взял?

Он молча повернул листок другой стороной. Там шел текст на трех языках. Один из них я знал. Чен не ошибся. Черным по белому в тексте то тут, то там виднелась надпись — «автоматическая боевая станция». Если эта надпись не была такой же фальшивой как браслет на даме-неглиже, то людей там и правда не должно оказаться.

Несколько минут мы молчали, привязывая этот факт к тому, что уже знали об этой планете. Почти все сходилось…

Киберы тут что-то охраняли и нас сбили, когда мы влетели в запретную зону. Наши парашюты заинтересовали их тогда, когда мы залетели за реку. Там, видимо, и проходила охраняемая ими граница. Когда мы ушли с их территории они потеряли к нам интерес. А когда к ним полезли туземцы, то интерес к нарушителям снова разгорелся.

Драконы залетели к ним и их сбили, а пращников не истребили именно потому, что те не полезли в запретную зону…

— Вот тебе и объяснение всех несуразностей. Разума нет, как и злой воли. А есть программа.

— И трупы… — добавил Чен. — Есть и еще будут.

Не знаю как Чену, а мне после этих слов стало легче.

— По крайней мере, вера в гуманизм Землян у меня восстановилась.

— А кому от этого легче?

— Не понял.

— С людьми мы, возможно и договорились бы, а с этими железками…

Китаец покачал головой.

Я понял Чена потому что внутри него, как, впрочем и внутри меня, сидела уверенность в то, что все это недоразумение, что только стоит нам встретиться с ракетчиками и переговорить, как все станет на свои места… А так получалось, что и говорить-то не с кем.

Мы теперь знали это, а туземцы — нет. Но это оказалось не самым плохим. Самым гадким смотелась невозможность хоть что-то объяснить аборигенам, донести до них, что мстить им, по большому счёту некому, да и не получится, честно говоря.

А означало это то, что те продолжат надоедать киберам своими детскими наскоками. Церемониться же с ними железки не станут. Если они уж нас не пожалели…

— Слушай! — встрепенулся я, — получается, что это они «Корону» сбили?

— Не знаю… Боюсь, что они попали сюда вместе с «Короной».

— Почему?

— Подсчитай вероятность того, что сбитый в космосе корабль падает точно в то место, откуда в него пустили ракету.

Я даже напрягаться не стал, а только согласился.

— Ноль…

…Пять или шесть вздохов эркмасс смотрел на разбойника, принимая решение. Жалости в нем Эвин не ощущал, да и, правда — чего его жалеть-то, разбойника? Не хотел он говорить или и впрямь, не знал ничего, кроме того, что рассказал, кто знает? Главное то, что здесь и сейчас не видел эркмасс от него никакой пользы. Возможно его и не стоило записывать в откровенные враги, но ведь и другом его тут никто не считал.

Смерть разбойника, возможно, и не решала всех проблем, зато не создавало новых.

— Собрать всех. Пусть каждый увидит, как воля Императора ломает волю колдунов.