А что касается Ченовых пожитков, то все обстояло проще, чем это могло бы представиться непосвященным.

Мы переправились на другой берег и мой товарищ, высмотрев дерево повыше, полез вверх. Искомое наверняка лежало где-то рядом. Как ни пугала туземцев боевая мощь ракетчиков, а убежать далеко они никак не могли — с обломками крыльев по такой чащобе не очень-то и побегаешь… Значит где-то рядом и НАЗ и обломки крыльев.

Все получилось так, как я и рассчитывал.

— Я их вижу…

— Далеко?

— Километра два. На самом берегу встали.

— Значит, не потеряемся…

Хочешь — не хочешь, а выручать имущество придется. Чен спустился и под его взглядом я переоделся. Сперва ноги, потом поясной ремень… Так все нормально… Какие-то мелкие летучие твари кружили вокруг меня, изредка пристраиваясь попить кровушки. Это утешало — значит, что в случае чего и мы могли бы ими пообедать. Не комарами конечно, а чем-то более существенным. Тут дело в принципе — если жрут нас, то мы сможем найти тут кое-что съедобное для себя.

Края комбинезона сблизились, сошлись и слиплись. Я разок подпрыгнул, проверяя всё ли нормально. Комбинезон холодил кожу, я поеживался, но быстро согрелся.

Набросив на голову капюшон, не опуская пока лицевого щитка и спросил:

— Ну как?

— Никак…

Я коснулся сенсора на поясе, и исчез. То есть никуда я, конечно, не пропал, но комбинезон, на мгновение став молочно-белым, потух и начал приспосабливаться к обстановке. Я смотрел на руки, и на моих глазах они исчезли. Сперва потемнели, потом стали коричнево-зелеными, в тон травы и земли, и, наконец, на них пропечатались несколько веток.

Я сдвинул руку и увидел, что точно такие же ветки соседний куст протянул между рукой и землей. Стеклянный человек!

— Работает!

— Говорящая голова, — отозвался Чен и пояснил. — Имелся в старину такой трюк у престидижитаторов средней руки.

Он обошел вокруг меня, хмыкнул.

— Ладно. Иди. Про лицевой щиток не забудь.

Роли мы с ним распределили так. Я иду в лагерь за НАЗом, а он смотрит за мной со стороны и в случае чего приходит на помощь.

Разумеется сперва Чен хотел сделать это сам, но я показал ему комбинацию из трех пальцев и настоял на своем — не часто все-таки выпадает возможность поучаствовать в таком развлечении как разграбление туземного лагеря. Да и справедливо это — он же свой НАЗ упустил, а не я.

Едва я собрался опустить щиток, как непоследовательный китаец остановил меня.

— Погоди, важное скажу. Связью пользоваться не будем. Только в самом крайнем случае.

Я кивнул. Чен любил советовать. К сожалению чаще всего не в тот момент, когда в том действительно имелась нужда.

— Надеюсь, что моя помощь тебе не понадобится.

— Я тоже надеюсь, — поддержал его я.

Я ведь на помощь и не рассчитывал. Я-то в невидимке, а он — как есть в натуральную величину. Делать ему там нечего… Знает он там, правда, какие-то китайские штучки с рукомашеством, только кто знает насколько его штучки мудренее туземных? Только он, оказалось, не об этом хотел сказать.

— Я имею в виду, что ракетчики могут слушать эфир, — пояснил Чен. — Запеленгуют и…

Да. Это он правильно подметил. Если уж эти захотят нас извести, то такие ведь и третьей ракеты не пожалеют.

Я не спорил.

Вместо ответа опустил забрало и стал невидимкой.

Лагерь, или как они там называли свое военное стойбище, лежал передо мной отданный на разграбление и растерзание. На несколько мгновений я застыл исполненный собственной значимостью. Не часто, прямо скажем, рядовому аварийному комиссару выпадает такая доля всевластия, когда можно пойти и делать что хочешь и, самое главное, практически безнаказанно.

Туземцы не понимали, что я теперь хозяин всего того, что там стояло, лежало или висело. Я и никто другой.

Раньше, говорят, завоеванный город отдавался войскам на три дня на разграбление…. Да-а-а-а. С тех пор, конечно, многое изменилось, в том числе и скорости разграбления. Мне, как я прикинул, хватит и получаса, даже двадцати минут, потому как ничего кроме нашего НАЗа я в этих средневековых развалинах отыскать не рассчитывал.

Небо затянули плотные облака. Естественные спутники, если они тут и прилагались к этой планете, то ли не поднялись еще над горизонтом, то ли не могли пробить такую облачность, однако через лицевой щиток вычислитель давал мне откорректированную картинку реальности, в которой для меня почти не оставалось загадок. На большой поляне стояло несколько полотняных палаток, десяток телег на больших деревянных колесах и что-то еще, названия чего я не знал, и узнавать не собирался. Слева и справа от лагеря тянулось редколесье, а впереди блестела вода. Там, скорее всего, текла все та же самая река, на берегу которой мы недавно приземлились. А между рекой, редколесьем и мной стояла частая цепочка туземцев. Сперва в голове всплыло слово «сторож», а потом — «часовой».

Не выходя из-за куста, я достал индикатор и провел им перед собой. Лепесток зеленого света делался все уже и уже и когда он обратился в две тончайшие зеленые линии, я посмотрел вперед.

Так и есть. Индикатор указывал на самую большую палатку.

Странно… Другая планета, иная цивилизация а порядки везде одинаковые — все самое лучшее несут начальникам. Или у начальников психология везде общая?

Сквозь стены палатки мутно просвечивали какие-то фигуры. Что ж. Тем хуже для них. Спали бы лучше…

Я вышел из-за кустов и направился к фигурам часовых.

У тех двух, что стояли ко мне ближе всего, кроме копий имелось по мечу и по здоровенному ножу. И то и другое висело на поясе охватывавшего узкую кожаную куртку посредине туловища. На груди блестели несимметрично расположенные металлические квадраты. Я вспомнил покойника, покачал головой. От стрелы они, может быть, и могли защитить, а вот от пули — нет. Разрыв в технологиях давал все преимущества ракетчикам. Именно им, а не мне. Мы с Ченом пулеметом не располагали. Внутренне посмеиваясь над происходящим я сделал шаг, другой… Часовые болванчиками стояли никак не реагируя на мои шалости. Я ухмыльнулся и двинулся вперед…

Так в жизни бывает — ждешь неприятностей от одного, а получаешь от другого. Засмотревшись на доспехи, я не заметил веревки.

Спрятав в траве, они натянули её сантиметрах в десяти над землей. Как раз, чтоб знающий человек перешагнул, а незнающий, вроде меня, хорошо зацепился лодыжкой. Примитивная туземная хитрость сработала «на отлично». Вот только что я грозно попирал эту землю, готовый карать и миловать, а через мгновение уже лежал на ней.

Трава рванулась навстречу, и не успев убрать индикатор, я свалился, коснувшись её шлемом. Я не успел подняться, как надомной склонились сразу три туземца. Расстройством слуха ни один из них не страдал. Хоть они и не видели ничего, но слуху своему доверяли.

Я лежал на спине, стараясь не шевелиться.

Секунд десять сторожа стояли, глядя сквозь меня, и о чем-то негромко переговаривались. Даже не зная языка, по интонациям, я вполне мог угадать, о чем там идет речь. Кто-то из них говорил, что всем послышалось, а кто-то не соглашался с этим. Понятное дело, что я всецело оставался на стороне тех, кто считал, что ничего необычного не произошло — ну упал кто-то… Подумаешь… Делов то…. Из темноты донесся чей-то командный голос, я подобрался, но один из них, отвернувшись, прокричал в ответ что-то успокоительное, махнул рукой.

Я не успел облегченно вздохнуть, а он не успел повернуться, как самый недоверчивый присел, раздвинул траву и ткнул рукой в злополучную веревку. Скосив глаза, увидел, что если раньше она составляла часть огромного круга, опоясывающего лагерь, то теперь в том месте, где я за неё зацепился, она предательской петлёй прогнулась в сторону лагеря.

Самый сомневающийся присел на корточки, и протянул руку, чтоб убедиться, что меня тут нет, а тот, кому сомнений не испытывал, размахнулся копьем и…

Парализатор оставался в кармане. Доставать его времени не оставалось и поэтому сделал я единственное, что мог в этом положении — вытащил из-под себя руку с индикатором и повернул его так, чтоб они увидели его. В темноте зеленый лепесток светился словно звезда.