Оксана еще раз посмотрела на себя — а потом открыла воду и решительно сунула голову под кран. Намылила свои жалкие кудри. А потом, выпрямившись перед зеркалом, решительно провела бритвой от лба к виску…

Лучше не станет, но и хуже не будет — хуже вообще не бывает. Но так хоть можно сделать вид, что это — по выбору. Что это — стиль или удобство или еще что. А тухлая мочала была просто тухлой мочалой. Не обманывай себя, ты опять выдаешь нужду за добродетель.

…Босой голове было холодно. Лицо не стало меньше или красивей — но теперь несуразно маленькой казалась башка на плечах.

— Ма, ты зачем это сделала? — Санька стоял в дверях и удивленно моргал.

— А что, разве плохо? — улыбнулись, раз-два, мышцы вправо, мышцы влево.

— Странно.

— Расчесываться надоело, — сказала Оксана.

— Тебе так некрасиво, — Санька наморщил нос, и от этого внутри Оксаны распустился маленький цветочек. Значит, раньше было красиво? Хоть немножечко?

— Я писать хочу, — мальчик переступил с ноги на ногу.

— А, конечно, иди, — она подхватила сына подмышки и повернулась, меняясь с ним местами. Поцеловала в лоб. — Процесс интимный, не буду мешать. Умоешься, спускайся завтракать.

— Мама, — позвал Санька, — а у тебя солнце отражается.

— Значит… — Оксана выдавила шутку, как давила когда-то донорское молоко из груди, — буду блистательной женщиной.

И, закрыв дверь, на секунду привалилась к ней спиной. Руки почему-то дрожали, когда она заправляла свою и Санькину постели.

Андрей уже был в кухне, когда она спустилась. На изменение внешности не отреагировал никак. Точно так же «не замечал» этих изменений Виктор. «Брови выщипала, что ли». Оксана подавила в себе желание не поставить, а бухнуть перед ним тарелку с лазаньей. Видимо, что-то он уловил.

— Слушай, а тебе холодно не будет? Не простудишься?

— Ты же не простудился, — пожала плечами Оксана.

Игорь, возникший было в дверях — вдруг развернулся и удалился. Обратно, в свою комнату.

— Я… — пробормотал Андрей, — связался с людьми, которые делают нам документы… Они говорят, что будет готово через четыре дня. Раньше никак — трудно найти что-то подходящее сразу на семью…

— Я же никуда не спешу, — что-то я повторяю свои жесты — и это тоже по кругу, тошно-то как… — Или ты спешишь?

— М-м… не, я — не…

Иногда, гласит народная мудрость, лучше жевать, чем говорить. Оксана ковыряла свою порцию без энтузиазма — зная, что после Саньки обязательно останется и нужно будет доедать. Порция Игоря стыла на тарелке. Что ж, экс-вампир, по крайней мере, откровенен…

Дверь Игоревой комнаты открылась — и экс-вампир снова вышел к столу.

— Всем приятного аппетита, — сказал он, садясь. — Мне — сразу же добавки.

— Вы что, договорились, что ли? — изумился Санька.

Голова Игоря сияла младенческой наготой. И когда успел? Оксане против воли стало смешно.

— Шикарная лазанья, — продолжал Цумэ. — Как приятно встретить еще одного любителя итальянской кухни.

— «Еще одного» — ты что имеешь в виду? — удивился Андрей. — Что ты — тоже любитель?

— Увы, — сказал Игорь. — Не профессионал.

— Был бы ты профессионалом, мы бы вообще не знали, куда деваться, наверное. Каждое его дежурство, Оксана, у нас была разогретая пицца.

— Но я же стремился к разнообразию, — возмутился Игорь. — Я покупал каждый раз другую!

— Зато метеоризм был тот же самый. И у всех одинаковый

— Это от метеоритов? — спросил ошалевший Санька, видимо, представляя себе летящую сквозь глубины космоса замерзшую пиццу. — Это как?

— Нет, это от желудка. Если долго есть одну и ту же…

— Бумагу, — веско завершил Андрей.

— …Бумагу, нарезанную лапшой — как ест твой дядя. Или водоросли, моченые в уксусе…

Эней перестал жевать. Контратаки он явно не ждал.

— Или всякую ерунду, перемешанную с рисом, — добил Цумэ, — то в животе образуются газы.

— Как в печке?

— В печке они пахнут лучше, — рассудил Игорь. — И вот эти газы начинают расширяться — и рвутся из желудка, куда могут.

— Может, хватит? — Оксана все еще раздражалась, но больше по инерции, чем всерьез. Манифестация Игоря выбила ее из колеи, и теперь, на обочине, она чувствовала себя несколько… странно.

— Да, пожалуй, — согласился Андрей. — Саша, ты что, не хочешь больше?

— Не-а, — наморщило нос дитя. Оксана неслышно скрипнула зубами: как он думает расти, если ест по шесть ложек в день? Но настаивать она не решалась. Это было одно из ее немногочисленных преимуществ перед тандемом бабушка-папа: она никогда не заставляла Сашку есть.

— А почему? — спросил этот… Игорь. Тарелка перед ним была пуста и чиста. Как будто лазанья просто исчезла. Или вовсе никогда не существовала. Как она сама.

— Ну не хочу.

— Хороший мотив, — кивнул Игорь. — Почтенный. Освященный веками. Браво.

Где-то в отдалении запиликал комм.

— Труба зовет, — меланхолично сказал Андрей. — Тебя.

— Нет, — поправил Игорь, в два глотка разделываясь с кружкой капуччино. — Труба — да, моя. А зовет она — нас обоих.

Андрей встал — и видно было, что выбираться из-за стола ему неохота. А еще видно было, если знать, как смотреть, что нежелание это он больше изображает, чем чувствует. Или это ей кажется?

— Что будете делать сегодня?

— В Бастион пойдем, — сообщила Оксана. — Точнее, Сашку отправлю в Бастион, сама по магазинам.

— Это хорошо.

Бастион — учебно-развлекательный комплекс в стенах Петропавловки — исправно привлекал и детей, и взрослых. А уж после того как там открыли интерактивный зал, где можно было поучаствовать в «настоящем» морском сражении… Это займет парня часа на три, не меньше.

— Будь на связи, — Эней протянул ей комм. У него было несколько, и каждый день он давал ей другой.

— Может, я к вам присоединюсь, когда закончим, — без особой уверенности пообещал он. Собственно, серьезной работы, требующей полной занятости в агентстве, уже не было — все текущие дела перешли к людям Коржа, и те замечательно справлялись. Но по договору нужно было еще две недели торговать лицом и торговля эта отнимала порой очень много времени.

Идти по магазинам не хотелось. В Бастион — тоже. Но Оксане, наверное, будет приятно. И Сашке. И вообще — это каникулы, а каникулы имеют обыкновение кончаться — и всегда потом жалеешь, что не пошел, не посмеялся, не поговорил…

— Мы еще сначала досмотрим рыцарскую экспозицию в Эрмитаже, — сказала Оксана.

— А, хорошо, — Эней раздумал напрашиваться в компанию, когда перехватил несколько «страшных» взглядов Игоря. Для верности Цумэ еще и наступил ему на ногу под столом.

— Тогда я вас там поймаю, если успею.

Брат и потенциальный псевдо-муж, надо отдать им должное, перетащили ее к себе отнюдь не потому что нуждались в кухарке — покончив с завтраком, они споро вымыли посуду и очистили стол. После чего отбыли по рабочим местам.

Оксана засобиралась в Эрмитаж, по магазинам и в «Бастион». Несмотря на то, что Андрей завел ей покупательскую карточку и дал карт-бланш на всю сумму, положенную туда — она так и не вошла во вкус шоппинга. Личных вещей она с собой взяла немного — и то в основном рукоделье, а не тряпки; рассчитывала вместе с жизнью обновить и гардероб, но так до сих пор ничего, кроме демисезонного шерстяного плаща, и не купила — все не могла выбрать. За модой она никогда не следила, в юности предпочитала «кантри», кофточки а-ля пейзан и просторные юбки в крупный цветок или в клетку, джинсы, свитера с искусной имитацией дыр на локтях… Когда вышла замуж — начала подстраиваться под вкусы Титова, которому хотелось выходить в свет под ручку с леди. Костюмы аскетичного покроя, черно-белая гамма, вечерние платья «одним куском» (пока фигура не поплыла, они даже очень смотрелись), высокие каблуки. Сейчас вещи в стиле «кантри» ее старили — вместо девчонки типа «кровь с молоком» в зеркале стояла унылая молодка-бобылка. Кобылка. Молодежная мода тоже словно насмехалась над возрастом и сложением. На костюмы бизнес-леди она сейчас и смотреть не хотела. Разнообразная этника и вошедшие в моду многослойные восточные полотнища скорее пугали. Ну а универсальный вариант вроде джинсов и свитера из некрашеной шерсти — так зачем человеку больше двух пар джинсов и трех свитеров?