Когда закончился хлеб, в магазин она не пошла и в доставку не позвонила. Отключила коммы и дверной звонок. Не подходила к терминалу. Не подходила никуда. Нужно было совершать еще какие-то усилия, чтобы питать свое тело и избавляться от продуктов метаболизма, но отказ от первого решал проблемы со вторым — вот только снотворное требовалось чем-то запивать. Но на это годилась и просто кипяченая вода. Оксана пила бы и воду из-под крана, но у сырой был почему-то тяжелый металлический привкус, который при кипячении пропадал. Кипятить — лишнее действие, но если этого не делать, металл не оставлял даже во сне.

Она не собиралась кончать с собой. Просто это время нужно было как-то пережить. Лучше всего — проспать. Вот она проснется — говорила себе каждый раз, укладываясь на диван — и все будет хорошо. Страшный сон закончится, Витя вернется, и можно будет не спрашивать себя без конца — «за что?»

Сквозь сон ей казалось, что кто-то стучит в двери. Ах, да, звонок же отключен. Но у единственного человека, чей приход важен, должен быть ключ…

…Когда она опять открыла глаза, у дивана сидел, вглядываясь в ее лицо, совершенно незнакомый парень — чернявый, длиннолицый, весь из острых углов. С кухни доносился запах кофе и омлета.

— Вы кто? — снотворное еще не отпустило, и Оксана совершенно не испугалась. Тем более что парень прямо-таки излучал спокойствие.

— Георгий, — представился он. — Вы извините, что мы без спроса — но мы стучались, и никто не открывал, а соседи говорят, что вы никуда не выходили, вот Андрей и запаниковал слегка… Короче, мы взломали замок.

— Вы из социальной службы?

— Нет, я просто друг вашего… Андрей, да иди же ты сюда, чего я тут за тебя расписываюсь!

В комнату спиной вперед, катя за собой тележку с кофейником и дымящимися тарелками, вошел еще один парень, пониже ростом. Темные волосы стрижены очень коротко, под просторным черным свитером что-то топорщится. Развернув тележку к Оксаниному дивану, он оттеснил друга и завладел рукой женщины.

— Оксана, ты меня узнаешь?

Нет, подумала она. Нет, не может быть…

— Ан… дрейка?

Он кивнул, и тут она разрыдалась в очередной раз. Наверное, чудеса бывают — после всего этого должно же было случиться хоть что-то хорошее!

С третьей чашки кофе Оксана уже смогла соображать нормально и говорить предложениями, а не междометиями. Впрочем, Андрей и по междометиям легко разобрался в ее рассказе, он знал почти все. «Я же детектив».

Кухня нуждалась в косметическом ремонте, мебель в ней была собрана с бору по сосенке, аппаратура тоже.

— Наш стол, — Андрей приласкал ладонью изрезанную столешницу, которую помнил с тех пор, как заходил под нее пешком.

— Вы извините… такой бардак, — Оксану снова передернуло. — Витя был прав, со мной невозможно жить…

Андрей огляделся, пожал плечами. Этого Витю стоило бы свозить на экскурсию в их питерскую квартиру, где обретаются трое — теперь уже двое — холостяков… То есть там тоже чисто, никто на пол не плюет… но найти вещь, которая лежит на своем месте, бывает нелегко. Если не считать оружия, конечно. Оружие они всегда содержали в идеальном порядке. Нет, в его комнате и в «темной», где стоит большой сервер и где они проводят совещания, более-менее прибрано. Зато у Кости явно жил «непарный носкоед», а у Цумэ лепестки памяти валяются повсюду вперемежку с одеждой…

Ну вот, она опять плачет. Судя по опухшему лицу, плакала все время, пока не спала. Господи, твоя воля, до чего же можно довести человека… Подскажи тогда хоть, что делать. Врача-то мы ей найдем, но ее же еще довезти…

В животе снова засвербело — червячок, заморенный было горячим кофе, воскрес. Но в холодильнике было пусто — последние яйца они только что подъели. Видимо, о том же подумал и Игорь, непринужденно спросивший:

— Оксана, а какой вы знаете неподалеку приличный трактир?

Сестра вытерла нос и глаза кухонным полотенцем, виновато улыбнулась, пожав плечами.

— Есть «Океан», там мы с подругой гуляли ее день рождения… Но это было давно, я не помню, какие там цены. А больше я нигде не была. Витя не любит ресторанов… — и снова ее развезло. Игорь и Андрей переглянулись через ее затылок. За то время, что они потратили на рекогносцировку, удалось выяснить, что в «Бартоломео», одном из самых старых и дорогих ресторанов города, Титов мелькал достаточно часто, чтобы его там узнавали. За последний месяц — дважды, причем с одной и той же женщиной, Кныш Марьяной, его субботней партнершей по теннису. Обычно — в конце рабочего дня; Кныш была исполнительным директором в большой сети магазинов «Пико», Титов — региональным менеджером «Кометы», так что визиты могли оказаться и деловыми, на более тщательное расследование не хватило времени… «Витя не любит ресторанов»? Может быть, и не любит, может быть, для него, топ-менеждера в стране, где дела традиционно решаются за рюмкой чая, это «станки, станки, станки»… Но даже с подругой Оксана ходила в ее, а не в свой день рождения.

«Сволота», — сказал одними губами Игорь.

Ладно, это все лирика. Даже если не Кныш, то какая-то женщина там есть, иначе зачем выводить из-под иммунитета бывшую жену?

— «Океан» так «Океан», — кивнул Андрей. — Доставай свою самую красивую упаковку.

С упаковкой вышел прокол — она оказалась вечерним платьем, темным, облегающим. Все валуны и наплывы разом оказались на виду.

— Мужчины топят горе в бутылке, женщины — в кастрюле, — Оксана улыбнулась и развела руками. — Ну, в бутылке иногда тоже. Это все в основном пиво и китайские куриные крылышки.

Опять, опять эта виноватая интонация! Да сколько можно!

— Пиво и китайские куриные крылышки! Класс! — Игорь потер их в этаком смачном предвкушении. — Может, поедем лучше в какую-нибудь китайскую кормушку, а?

Нет, не сволота, а черт его знает что такое. Дело ведь было не в полноте… это Андрей у нас слепой. Ей такое вообще не идет и никогда не шло. Это ж покрой на кого-то, у кого рост сантиметров на десять побольше, а бюста и вовсе нет…

Игорь решительно покачал головой — и Оксана снова нырнула в гардеробную.

— Я ведь не совсем тупая, — оттуда ее голос доносился глухо, не понять было, плачет она снова или нет, — между нами еще два года назад что-то произошло. Я никак не могу понять, что. Просто как-то… стало не о чем вместе… Я долго пыталась жить его интересами. Честно пыталась. Но у меня как-то не выходило…

В конце концов остановились на брючном костюмчике псевдокитайского покроя. В меру приталенном — показать, что талия таки есть — и умно прикрывающим все стратегически проигрышные места. Правда, этот костюмчик немного не шел к очень европейскому лицу Оксаны… А может, Эней просто ни черта не понимал в моде. Но, сколько он себя помнил, Оксана носила лишь то, что ей нравилось. Или… Титов изменил и это?

Ее куртка была дешевой, из магазина готового платья, и совершенно не годилась даже для питерской осени. Купить пальто, отчеркнул Эней в мысленной записной книжке. Красивое и дорогое.

Он уже принял решение — увезти ее отсюда. Оставалось только как следует оценить и взвесить — с сыном или без. Несомненно, здесь мальчику будет безопаснее. Оксану нужно было вытаскивать в любом случае, в Питере он хотя бы сможет ее защитить. Это с одной стороны. С другой — чем больше он узнавал о господине Титове, тем меньше господин Титов ему нравился. Издалека он производил впечатление надежного и сильного человека. К таким выводам Андрей пришел, когда, обосновавшись в Питере, попытался прояснить картину с сестрой и решить, стоит ли ее прикрывать. Тогда он решил, что не стоит — она была в лучшем положении, чем он сам, криминальное родство то ли не вычислили, то ли оно ничем не сказалось, и даже по сибирским людоедским законам ее нельзя было тронуть: она считалась теперь членом благонадежной семьи мужа и была в такой же безопасности, как и респектабельные родители Цумэ, числящие сына в покойниках. Трудней было с родичами Кена, вологодскими фермерами — но пока Кен находился на легальном положении, им грозила опасность не большая, чем среднестатистическому гражданину Федеративной России.