Голоса стали громче, появился слабый свет. Он не исходил из какого-то одного места; казалось, его источает сам воздух. Найра смогла различить стены, которых касалась, а ещё свои руки. Свет был ненормальным, и руки тоже казались ненормально бледными, покрывающие их веснушки стали чёрными точками. Найра посмотрела на свои ноги: они тоже были неестественно бледными, даже какими-то синюшными, и ссадины от падений на берегу казались тёмными неровными пятнами. Покрывающая пол пещеры и висящая в воздухе пыль едва заметно мерцала.

Странно всё это и зловеще. Найра сжала в ладони висящий на груди амулет Праматери и постаралась ступать так тихо, как только была способна. Неожиданно очень близко от неё, буквально в паре шагов, раздался высокий, жеманный голос, Найра даже не могла опеределить кому он принадлежит — мужчине или женщине.

— Любезный Абрахаз, и всё же: когда? — спросил невидимый человек.

Найра в ужасе прижалась к стене, боясь пошевелиться. Она всматривалась вперёд, в мерцающую и подрагивающую пыльную завесу. Похоже она пропустила поворот и вышла к залу раньше, чем ожидала. Но, с другой стороны, она ведь вела руками по стенам и не могла не заметить, когда коридор сделал поворот. Объяснение этому могло быть только одно: она не в том коридоре. Но эта мысль слишком пугала — получалось, что и пещера была другая. Однако долго ей думать об этом не дали, так как разговор продолжился.

— Я уже говорил вам, любезный Хандори, всё случится в ближайшее время, — прозвучал гулкий голос, от которого Найре почему-то стало не по себе. Помимо её воли в голове всплыли картинки: их с матерью дом, Найра и Фрида, которых мать спрятала в схроне под полом. Ночной гость в плаще, край которого постоянно сползал с его не по-мужски узких плеч; скрип половиц под подошвами его сапог; а ещё голос, намертво врезавшийся в цепкую детскую память Найры. Этот человек приходил к той, кого Найра считала матерью не раз и не два, и каждый раз женщина прятала дочерей в схроне.

Тут же Найре вспомнился разговор с гигантской жабой.

— Я помню свою маму, — сказала тогда Найра.

На что жаба ответила:

— Она не твоя мать. Стражница, которая помогла сбежать из Башни, отдала тебя азарке. Кстати, неплохо заплатив. Эта женщина любила беляки в целом вела не праведный образ жизни, однако оказалась надёжной и даже сумела стать для тебя неплохой матерью.

Но для чего приходил к ним в дом этот мужчина? И почему мать всегда прятала девочек? Жаба сказала, что это был один из клиентов их матери и он не любил детей, однако Найре в это не очень верилось. Нет, тут было нечто другое.

Всё также прижимаясь спиной к стене, Найра осторожно продвинулась вперёд и заглянула в зал. Он был гораздо больше того, который сохранился в её памяти. Вдоль стен стояли существа, которых она видела на берегу. По их замершим вытянутым, как в почтном карауле фигурам Найра поняла, что они являются кем-то вроде стражи. Вторым кругом, ближе к центру зала, стояли шесть фигур в белых плащах до пола, их лица прятались в тени капюшонов. Все они образовывали кольцо перед кругом на полу, из которого лился яркий свет, и в его центре сидела, обхватив себя за колени белокурая девочка. Её голова была низко опущена, однако Найра тут же узнала Атию.

К горлу поднялся крик, и Найра сжала ладонью свою шею, чтобы не выпустить его наружу. Зачем им девочка? Почему она сидит в центре круга, словно животное, которое вот-вот принесут в жертву?!

Найра в панике огляделась по сторонам, пытаясь в самом воздухе найти ответ на вопрос «Что делать?!» У неё появилась надежда, что сейчас на выручку вновь придёт Праматерь, но этого не произошло. Коридор по-прежнему был пуст и пропитан мерцающей пылью.

— Мои турпуканы готовы взяться за работу, — пробасил стоявший ближе всего к Найре человек. Он был крупнее остальных, руки держал сложенными на груди в замок. — Им не терпится начать откалывать пласты нетбилона.

— Ваши турпуканы всегда готовы, — лениво откликнулся высокий человек, стоящий прямо напротив Найры, и она вновь узнала его голос.

— Оставьте иронию, — продолжал хозяин турпуканов (ещё бы знать, кто они такие). — Ваши попытки протянуть время так вовсе выглядят нелепо. Вы обещали очистить Азар от местного населения до пятой луны.

— Пятая луна ещё не взошла, — из голоса Абрахаза ушла ленивая интонация, и он стал жёстким.

— Уже взошла четвёртая, а вы ничуть не продвинулись, — возразил оппонент.

Абрахаз раздраженно взмахнул рукой.

Абрахаз раздражённо взмахнул рукой:

— Вы всегда торопите события. Кстати, у меня есть для вас хорошая новость: Сухири освобождён. Можете хоть сейчас отправлять туда турпуканов.

В кругу произошло движение. Хотя лица всех были скрыты за капюшонами, Найра почувствовала радость людей. Со всех сторон раздавалось:

— С этого и надо было начинать!

— Король Отуа любит томить в ожидании.

— Однако основные залежи нетбилона находятся под другим городом, — остудил всеобщее воодушевление Хандори.

Тьма под капюшоном Абрахаза, казалось, сгустилась.

— Всему своё время, — повторил он. — Скоро падёт и Элсар.

— Но с чем связано промедление?! — спросил молчавший до сих пор «плащ». Он был каким-то бестелесным, словно наброшенным на воздух, а не на живого человека.

— Я не желаю, чтобы Азар постигла участь Бураза, — слишком резко произнёс Абрахаз.

Бестелесный «плащ» повернул капюшон слева направо и обратно.

— Э-э-э-э… напомните, что там случилось с Бураком? — спросил он у присутствующих.

Похоже, в этой компании Бестелесный выполнял роль дурачка, который задаёт нелепые вопросы.

— Запасы нетбилона на нём полностью исчерпались и Бурак провалился сам в себя, — ответил за всех Абрахаз.

— Короля Отуа это сильно впечатлило, — усмехнулся Хандори. — Он плачет над каждым исчезнувшим миром.

Дальше все произошло слишком быстро. Найра лишь уловила в воздухе движение, будто столкнулись и разошлись встречные ветра. В свете факелов сверкнул необычным зеленоватым цветом меч, и тут же Хандори распался на несколько окровавленных кусков. На плащи стоявших в кругу людей брызнули тёмно-красные капли. Один из кусков — упал рядом с девочкой, и она завизжала, накрыв голову руками.

Думая лишь о том, что надо как-то защитить Атию, Найра рванула вперёд, но упёрлась в стену из мерцающей пыли.

Абрахаз ногой в белом сапоге отбросил руку и часть плеча Хандори подальше от девочки, к стене. Затем провёл рукой сверху вниз, и Атия резко замолчала, будто её выключили. В пещере воцарилась полнейшая тишина. Казалось, люди даже дышать перестали. Все смотрели на то, что несколько мгновений назад было насмешливым и полным гонора Хандори, а теперь лежало у их ног кусками мяса. Абрахаз неторопливо стряхнул с меча кровь и убрал его в спрятанные под плащом ножны, но на сей раз не полностью, а так что было видно обёрнутый кожей эфес.

— Не люблю, когда когда смеются над высокими чувствам. В особенности, когда над моими, — сказал он в ответ на всеобщее безмолвие.

В пещере висела гнетущая тишина. Настолько плотная, что, казалось, её тоже можно рубить мечом.

— Вот так фокус, — тихо и робко сказал Бестелесный. — Был один Хандори, стало пять.

Несколько человек, включая Бестелесного, визгливо рассмеялись — чересчур громко, нервно.

Неожиданно Абрахаз повернул голову, и тьма под его капюшом в упор посмотрела на Найру. Девушка испуганно попятилась вглубь коридора, но тут же упёрлась спиной в стену из мерцающей пыли. Получается её заперли в клетку.

— Абрахаз, вижу, вам удалось вернуть былую силу вашему фамильному мечу, — угрюмо произнёс молчавший до сих пор мужчина. На его плащ попало больше всего крови Хандори.

Истерический смех сразу стих.

— Правильно видите, меч сумел разрубить броню магии, до сих пор защищавшую дом Хандори, — с удовлетворением ответил Абрахаз. — Признайтесь, господа, вы не ожидали такого поворота в нашей сегодняшней встрече.