— Серая Хмарь, забыла заклинание! — Даяна открыла один из стоявших у стены сундуков, достала потрёпанные свитки, стала перебирать их: читала, шевеля губами, откладывала, переходила к следующим.

Лёжа на кровати, Хадар любовался тем, как свет от лампады мягко обволакивает её фигуру. Хадару нравилось смотреть на неё, когда она вот такая — непричёсанная и полуодетая. В этом было что-то домашнее, даже семейное, хотя он и понимал, что Даяна и семья — вещи несовместимые. Хадар и сам не собирался обзаводиться семейством, но всё же любил такие минуты — будто смотрел на экране добрую, старую мелодраму.

…

Почувствовав, что правый бок затёк, Хадар немного подвинулся, и тут же охнул от пронзившей грудь боли.

Даяна бросила на него яростный взгляд, сдула упавшую на лицо прядь иссиня-чёрных волос.

— И не вздумай ныть! — прикрикнула она. — Небось, сам в драку полез?

Он скривился, покорно подтвердил:

— Сам, сам.

Да уж, что не говори, хорошо его кукр отделал, душевно. Если бы не подоспела подмога в лице братьев Лечебницы, вовсе бы кони двинул. В Элсар его принесли на носилках. Правда Окато предлагал остаться в стенах своего заведеньица, но Хадар отказался. С трудом ворочая языком в наполненном кровью рту, он попросил отнести его к Даяне — своей личной любимой ведьме.

— Вы уверены? — спросил Окато.

В разорванном плаще и с покрытым кровоточащими царапинами черепом, он тоже выглядел не комильфо, но всё же гораздо лучше Хадара.

— Да… — прохрипел Старший агент. — Мне… поможет… магия.

Когда его занесли в покои Даяны, она ещё спала. Новая служанка (прежнюю Даяна приказала удавить за то, что та сливала информацию Вишневскому) испуганно вскинулась, переводя расширенные глаза с Хадара на братьев и обратно.

— Госпожа ещё спит, — сказала она срывающимся голосом. — Вам придётся подождать.

— Ты что не видишь — он не может ждать? — прогнусавил один из братьев.

Хадар мысленно с ним согласился.

Женщина вновь окинула их взглядом, не в силах решиться нарушить сон суровой хозяйки. Неожиданно из будуара раздался сонный голос Даяны:

— Кто там, Криста? Что за шум?

Прежде чем служанка успела ответить, дверь распахнулась, и Даяна вышла, держа в руке мерцающую лампу. Сквозь тонкую ткань ночной сорочки было видно аппетитное тело с широкими бёдрами, тонкой талией и большими грудями. Даяна была сама первозданная природа, всё в ней дышало жизнью и сексом. На лицах лекарей явственно отразились мысли: «Я бы сейчас впендюрил этой бабёнке!»

В другое время Хадар сказал бы им: «Этой бабёнке впендюриваю я».

Но сейчас он был, мягко говоря, не в форме.

Даяна мельком взглянула на лежащее на носилках тело, но Хадара не узнала.

— Это ещё такое?! — заорала она на лекарей. — С какой стати вы тащите к моему порогу всех кого ни попадя? Или наша Лечебница не справляется с калеками? Вы хоть знаете, кто я?!

И вдруг она узнала Хадара. Сквозь приоткрытые веки он видел, как любовница отшатнулась, прикрыв рот ладонью, вскрикнула, замахала руками, грохнулась рядом с носилками на колени. Хадар почувствовал на своём лице тепло её дыхания. Если бы он не знал, что Даяна любит только себя, решил бы, что она впрямь переживает за него.

— Что с ним? Он… жив? — спросила Даяна со страхом.

— Он не захотел оставаться в Лечебнице, — сказал один из братьев. — Требовал принести его сюда. Сказал, ему поможет только магия.

— Да… да! Занесите его в будуар. Криста, открой пошире двери и…

Не договорив, она бросилась в комнаты, бестолково заметалась там, хватаясь то за одно, то за другое, затем вернулась в коридор, потом вновь в комнаты. Хадара занесли внутрь.

— Куда его положить? — спросил один из братьев, оглядывая широкую кровать с неубранной постелью. Комната была заставлена трюмо, статуэтками и вазами, в которых увядали специально выращиваемые для Даяны цветы.

— Кладите на кровать, — приказала она, немного придя в себя от потрясения. — Криста, что ты стоишь столбом?! Накинь покрывало!

Служанка, наблюдающая за всем в глубокой растерянности, сорвалась с места и торопливо застелила кровать нежно-лиловым покрывалом.

Братья бережно перенесли Хадара на кровать. Несмотря на то, что они старались быть аккуратными, он застонал от пронзившей тело боли.

— Аккуратнее! — воскликнула Даяна и тут же, заглянув в лицо брата, что стоял ближе, спросила: — Кто его так избил?

— Мы не знаем, госпожа, — сказал молодой человек. — Когда нас позвали, он уже был таким.

— Не знаете, — нахмурилась Даяна. — Никакого толку от вас. Ладно, идите, вы больше не нужны.

Братья неуверенно потоптались у порога в ожидании оплаты, но убедившись, что её не будет — ушли.

— Ты тоже выйди, — приказала Даяна служанке. — И следи, чтобы никто меня не тревожил.

Сквозь полуприкрытые веки Хадар видел, как выпроводив служанку, она вновь в растерянности заметалась по комнате. Бормоча что-то под нос, кинулась к старинному сундуку, где лежали свитки, привезённые из Ордена. Откинула массивную крышку.

— Перестань… кудахтать, — с трудом произнёс Хадар.

Даяна резко обернулась:

— Ожил?! — воскликнула она. — Негодяй! Эгоист! Сволочь! Самовлюблённый дурак! Кто это сделал? Убью!

Он вымученно улыбнулся и тут же скривился от боли в разбитой скуле.

Схватив с прикроватного столика зеркало на ручке, Даяна поднесла его к лицу Хадара.

— Вот! Полюбуйся на себя! Красавец! — крикнула она.

Лицо опухло до неузнаваемости, так что Хадар сам себя не узнал.

— Убери… эту пошлость, — сказал он.

Даяна проворчала ругательства, но зеркало убрала. Снова склонилась над сундуком и стала что-то искать.

Через открытое окно донёсся звук рогов. Только этого не хватало — лесные уезжают. Хадар шевельнулся.

— Колдуй скорее! — раздражённо прохрипел он. — Я должен быть там… внизу.

— Должен он! — передразнила Даяна. Развернулась, держа в руке свиток, и подбоченилась: — Не стану лечить, пока не расскажешь, кто тебя так ухайдакал.

— Милая, это… долгий рассказ. А мне нужно… проводить… лесных.

Она поколебалась, но сдалась. Подошла к нему и, прикрыв глаза, начала читать заклинания, водя руками над Хадаром. Он прислушался к ощущениям — возможно, это был самообман, но показалось, что он чувствует, как срастаются сломанные кости и затягиваются раны. Боль тоже утихала, словно зверь уползая в нору подсознания.

Голос Даяны будто стал мощнее. Раз за разом она повторяла заклинание, и по комнате разливались напевы на древнем языке. Хадар слышал истории о том, что когда-то в Азаре жили боги. Потом они поднялись в Закуполье, а после себя оставили магию Ордена, и теперь она передавалась от магини к магине.

Голос Даяны достиг пика и внезапно оборвался. Она осела на пол, сгорбившись и низко опустив голову. Длинные волосы упали на грудь, полностью скрыв её лицо. Говорят, магия отнимает много сил. Хадар осторожно пошевелился (не больно!), протянул руку и осторожно отвёл волосы с лица Даяны. Женщина была бледной, под глазами залегли чёрные тени. Хадар погладил её по щеке, ласково шепнул:

— Спасибо, милая!

Она потёрлась щекой о его руку, медленно поднялась с пола и легла на кровать рядом с Хадаром, свернувшись калачиком. Однако, заметив что-то на постели, проворчала:

— В крови испачкал. Я за это покрывало два беляка отдала!

С улицы вновь послышался далёкий звук рожка. Тяжело встав (голова кружилась, как с перепоя) Хадар подошёл к окну и распахнул раму. В комнату сразу же ворвался гул толпы. Придерживаясь за стену, чтобы не упасть, Хадар далеко высунулся наружу. Ему открылась городская площадь. Людей сегодня было гораздо меньше, чем когда лесные приехали — шутка ли, квасили на радостях почти сутки — но всё равно хватало. Крытые повозки лесных медленно уезжали за ворота. Хадар увидел среди провожающих ВХЭ, подле него начальника Городской стражи. В груди неприятно кольнуло: «Серая Хмарь! Это я должен быть справа от старика. Так можно окончательно лишиться благоволения деда! А всё из-за проклятой Мирки! Ну, попадётся она мне: ответит по-полной!»