— Я пришёл освободить тебя, брат, — тише сказал тот и с размаху ударил кукра мечом по шее.

Обезображенная, смятая голова откатилась в сторону. Сейчас даже сложно было понять, где у неё нос, а где рот — просто кусок белой глины.

Несмотря на то, что Мира ожидала такого конца, ей стало дурно. Закрыв лицо руками, она осела на пол и горько зарыдала. В этот момент у неё появилось совершенно необъяснимое предчувствие, что этим ударом Гай убил не только Бренна, он обезглавил их будущее, и что бы они дальше не делали, им никогда не быть вместе. Это длилось несколько мгновений, но наполнило Миру таким отчаянием, что хотелось по-звериному завыть, и бежать без оглядки, не жалея ног, пока за спиной не останется всё людсткое.

Но она не завыла и не побежала, а заставила себя спуститься по лестнице и выйти из пагоды. Ноги дрожали так, словно Мира отмотала десяток километров, к тому же, была сильная одышка. Заметив недалеко от дверей пагоды большую палку, Мира подняла её подошла к Гаю, тяжело опираясь на палку, будто старушка. Он уже опустил меч и склонился над Хадаром. Мира остановилась, почему-то не решаясь окликнуть Гая; он тоже делал вид, что не видит её, хотя не заметить, как она подошла, мог только слепой. Так они и стояли, словно разделённые прозрачнной стеной, как когда-то давно в Башне. Только на этот раз стену возвёл Гай.

Старший агент по-прежнему был без сознания, однако на его плече Мира заметила Проклятие. Оно сидело, пригорюнившись и подперев руками подбородок. При виде Проклятия Мире стало спокойнее: значит, время расплаты Старшего агента ещё не пришло, и на этот раз он выживет. Мира подумала, что нужно поскорее доставить его на ладью к Дарине, которая знала заклинания для лечения. Всё, на что хватало её умений, она уже сделала.

Краем глаза она видела тело кукра, но избегала смотреть в ту сторону.

— Нужно как можно скорее отвезти Хадара на ладью, — нарушила Мира молчание. — Там есть магиня.

Гай медленно перевёл на неё взгляд, и в его чёрных глазах Мира увидела досаду и гнев. Онавзглянула на его руку и заметила, что он до сих пор сжимает меч. Мира вдруг поняла, что Гай хочет убить Хадара и бесится, что не может себе этого позволить. Вспыхнув, она подошла к нему и осторожно коснулась его плеча, словно пробовала кончиками пальцев горячую воду.

— Его нельзя сейчас убивать, — почти ласково сказала Мира.

Лицо Гая исказила судорога. Ноздри трепетали, как у зверя.

— Он не должен поганить азарскую землю, — хрипло сказал Гай.

Мира сдержала вздох и твёрдо сказала:

— Я знаю, ты его ненавидишь. Я тоже к нему симпатии не испытываю, но что мы будем делать, если он умрёт? Слишком много на него завязано. И многие.

Гай дёрнул плечом, скинув её руку. Затем подошёл к груде камней, в которую превратилось одно из чудовищ, размахнулся и яростно рубанул по ней мечом. Камни брызнули в стороны, Мира вздрогнула от звука удара.

Тут же с той стороны, где остались лоси, раздались булькающие звуки. Мира и Гай одновременно повернулись. Пленник захлёбывался собственной кровью. Она стекала у него изо рта тёмно-красным потоком, лицо пленника исказила мука боли. Выругавшись, Гай бросился к пленнику, мечом разрубил верёвки, не заботясь о том, поранит мужчину или нет. Пленник кулём упал на землю. Гай отбросил меч, склонился на умирающим, пытаясь остановить текущую из его рта кровь, но было поздно. Пленник задрыгался в агонии и умер.

Опираясь на палку, Мира подошла к ним. Остановилась с суеверным ужасом глядя на пленника. Его жёлтые глаза были широко открыты, а на окровавленном лице даже после смерти сохранилось выражение ненависти.

— Дурак! — в бессильной злобе крикнул Гай и ударил себя кулаком по лбу. На лбу остался кровавый отпечаток от его руки.

— Кто его убил? — спросила Мира дрожащим голосом.

— Сам себя, — глухо ответил Гай.

— Как это?

— Откусил себе язык, — он провёл ладонью по лицу и кровавое пятно стало широкой полосой, протянувшейся от лба к подбородку.

Мира поёжилась, глядя на покойника.

— Я должен был это предвидеть, — продолжал Гай. — Ещё же хотел вставить в рот кляп… И не успел.

Он поднялся в полный рост, взял за повод одного из лосей, подвёл его к Хадару. Затем поднял Старшего агента и положил его на седло, где до этого лежал пленник. Мира молча с содроганием наблюдала за тем, как он привязывает Хадара к залитому кровью пленника седлу.

— Садись на второго зверя, — бросил Гай через плечо. — Может, хотя бы этого успеем спасти. Ты права, на нём многое завязано.

Мира в замешательстве посмотрела на «своего» лося. Она на лошади-то ни разу не каталась, только в детстве на пони в зоопарке, а этот зверь был гораздо выше и страшнее. Взявшись одной рукой за его шею, она хотела поставить ногу в стремя, но лось сделал несколько шагов вперёд, так что Мира едва не упала. Тогда Гай подошёл к ней и, подняв словно маленькую, посадил в седло.

— Держись крепче, — сказал он. — Полетим с ветерком.

Она торопливо кивнула и судорожно обхватила руками мохнатую шею лося. Гай сел на своего зверя так, что Хадар оказался лежать перед ним. Зверь оттолкнулся от земли и взмыл в воздух. Лось Миры вздетел следом. Едва увидев, как удаляется земля, она обхватила его бока ногами и зажмурилась, твёрдо решив, что откроет глаза только, когда приземлится.

Стряхнув оцепенение, в которое впала после появления воина на звере, Найра тяжело встала и направилась к окну, закрытому ставнями. Снаружи раздавались жалобные крики. Заметив, в ставне широкую щель, Найра прильнула к ней и увидела, что на улице творится сущее безумие. Спустившиеся из-под Купола воины убивали всех, кого могли достать их мечи и копья. Они бросали тела убитых прямо себе под ноги или в реку, отчего её иссиня-чёрная вода приобрела багровый оттенок.

Однако вскоре Найра заметила, что молодых женщин они не убивали: их бросали на спины зверей и увозили. Или хватали за волосы и волокли в дома; впрочем многие воины себя даже этим не утруждали и насиловали девушек прямо на улице. Найру трясло от страха. Хотя в её сторону никто не смотрел, ей казалось, что воины непременно должны её увидеть. Но куда бежать и где прятаться, она не знала. Самым невероятным было то, что в храм никто из воинов больше не заходил, как будто он стал для них невидимым и сам решил защитить Найру с Атией.

Неожиданно что-то коснулось руки Найры. Вздрогнув, она повернула голову. Рядом стояла девочка. Её губы дрожали, в глазах плескался страх.

— Они там так кричат, — пролепетала Атия, показывая на закрытые ставни. — Ты можешь попросить их замолчать?

Найра невольно улыбнулась и опустилась перед девочкой на колени, чтобы быть с ней вровень.

— Они меня не послушают, — сказала она и погладила Атию по белым кудряшкам. — Мы ещё немного тут побудем и убежим.

Девочка отрицательно замотала головой и неожиданно воскликнула:

— Нет! Олына сказала, чтобы мы оставались в храме. Здесь они нас не тронут.

Найра быстро осмотрелась по сторонам: кроме них никого не было.

— Кто тебе так сказал? — спросила она, подумав, что Атия говорит об одной из жриц. И, вероятнее всего, происходил этот разговор ещё до того, как на город напали воины.

— Олына, моя няня, — Атия смотрела на неё не по-детстки серьёзным взглядом. — Я думала, она умерла ещё на острове, но Олына сказала, что просто живёт теперь в другом месте. Там, — девочка показала в потолок.

— Когда она тебе это сказала? Когда ты была с своей комнате? — спросила Найра.

— Нет. Только что.

Найра поняла, что перестала что-то понимать. Может, в храме оставался кто-то из жриц? Зная, что на улице девочке грозит верная смерть, жрица приказала ей спрятаться в храме. Но почему Атия приняла её за свою няню? Может, жрица на неё похожа? Но почему она сказала девочке, что не умерла? Чтобы та ей легче поверила?

— Где твоя няня сейчас? — спросила Найра.