Она подумала о Гае и о том, что больше никогда его не увидит. Душу заполнила чёрная, безысходная тоска. Мира загнала её поглубже — сначала дела.

Слуга подошёл к высокими дверям. Мира вспомнила, что за такими же только в Башне когда-то состоялось собрание, на котором Даяна пыталась лишить Гая права быть наставником на турнире. Только Даяны тоже уже нет, стёрта в пыль жерновами власти. Остался лишь старик, сжимающий в изуродованных подагрой пальцах горло города.

Слуга остановился у дверей и вопросительно посмотрел на Миру. Она кивнула. Слуга открыл двери и начал дребезжащим голосом:

— Великий Хранитель Элсара, к вам...

— Спасибо, Прол, дальше я сама, — сказала она и, повыше подняв подбородок, вошла в зал. Довольно большой, с разноцветными стёклышками в окнах, за которыми чах больной азарский день. Посередине комнаты стоял большой овальный стол из потемневшего дерева и вокруг него стулья. Другой мебеи не было. Вдоль стен, будто изваяния, замерли кукры. Кажется дед теперь и в туалет без них не ходит. Мира подумала, что кукры это проблема, которую ей увы не решить, а взгляд уже остановился на сидящих за столом людях: Великом Хранителе, Колдуне и Окато. Все трое смотрели на Миру с недоумением.

— Она взломала замки и вышла, — виновато пролепетал за её спиной слуга.

— Великий Хранитель, вам придётся меня выслушать, — с нажимом произнесла Мира. — Именно сейчас.

Старик хмыкнул:

— Надо же какая! Придётся. Ты где такая выросла?

Мира улыбнулась, глядя прямо ему в глаза ответила:

— Так в Лесу же. Вы сами меня туда отправили.

Окато ещё глубже засунул руки в широкие рукава, став похожим на китайского божка. Колдун неожиданно громко щёлкнул пальцами, и в комнате вторым кругом перед кукрами материализовались маги в чёрных, до пола мантиях.

Прекрасно — каждый со своей армией. И только Мира — одна в поле воительница.

Она почувствовала, как горло сдавила рука страха.

«Может, отступить? — мелькнула мыслишка. — Поджать хвост, признать их хозяевами. Вот только как я буду с этим потом жить? Как буду оставаться наедине со своей совестью?»

Краем глаза Мира заметила, что к ногам подкатился небольшой матово блестящий жёлтый шарик. Она осмотрелась, недоумевая, откуда он взялся, встретилась взглядом со слугой. Тот закрыл и открыл глаза, что означало «да». И указал взглядом на шарик, мол возьми. Мира заколебалась: что это — помощь или наоборот? Что на уме у этого старика? Сначала не хотела не поднимать, но Прол смотрел на неё так просительно, что она сдалась. Никакие дурные предчувствия в ней не шевелились, внутренний голос молчал. В конце концов, это всего лишь шарик, который можно в любой момент выбросить. Мира наклонилась и, сделав вид, что поправляет застёжку на туфле, подняла его, прижала большим пальцем к ладони.

— Что ты хочешь рассказать? — спросил Великий Хранитель.

— Ничего особенного, — нервно усмехнулась она. — Всего лишь о том, как спасти мир.

И начала: сперва путано и слишком громко — из страха, что её опять перебьют. Но в этот раз Миру слушали и слушали очень внимательно. Увидев это, она перестала торопиться и проглатывать слова, речь стала более спокойной и складной. Мира рассказала обо всем, что узнала про Абрахаза, пришельцев, залежах нетбилона и уничтожении мира.

— Ты уже обсуждала это с лесными? — спросил старик, когда она закончила.

— Нет, я узнала об этом после возвращения из Леса, — ответила Мира. Вложив в голос столько убедительности, на какую только была способна, она добавила: — Великий Хранитель, нужно организовать ещё одно посольство к Лесному Владыке и поговорить с ним! Вы должны поплыть сами! Они не такие дикари, как их здесь считают. Да, у них свои законы и традиции, но так же как мы, они прежде всего защищают свои дома и семьи. Нам, азарцам, всем нужно объединиться. Понимаете?! Вместе мы сила, которую не смогут победить никакие пришельцы!

Она обвела глазами присутствующих. Маги низко опустили головы, так что Мире было сложно понять выражения их лиц. Окато смотрел на неё с непонятным сожалением, едва не говорил: «Бедная девочка».

А по лицам Великого Хранителя и Колдуна нельзя было ничего понять.

«Кажется, я воодушевилась своим рассказом сильнее всех, — с горечью подумала Мира. — Может они не верят мне, потому что я чужачка?»

— Великий Хранитель! — продолжила она, пытаясь пробить броню его равнодушия. — Понимаю, я не коренная азарка и, наверное, вы думаете, что моя душа не может болеть за этот мир. Я на самом деле долго не могла его принять. Он казался мне самым диким, мрачным, глупым, бесчеловечным. Но потом я... Знаете, когда я ещё была в Башне, одна мудрая женщина дала мне совет: «Верь в любовь. Ненависть и озлобленность ещё никого не спасли».

Она вспомнила про Гая и голос задрожал от подступивших слёз.

— И постепенно мне удалось принять вам мир. Оказалось, что даже в этом дерьмовом месте могут быть добрые, светлые люди. И... не только люди.

Ей вспомнились все те, кто помогал: врачевательница Камилла, укрывшая у себя совсем чужого человека; три весёлых брата газилинна, Чингай, Бренн. Мира почувствовала на щеках слёзы, но не стала их вытирать.

— К сожалению, я поняла это слишком поздно, когда уже многих потеряла... — сказала она. — Но я хочу сохранить этот мир. Ради памяти о них, тех, кто здесь жил, любил, боролся! Прошу вас, давайте сделаем это вместе! Если не мы, то кто?!

Справа кто-то взволнованно закашлял. Повернув голову, Мира встретилась взглядом со старым слугой. Он стоял, прислонившись к стене и по его морщинистым щекам текли слёзы. Взглянув на Миру, он смутился и вытер щёки рукавом.

«Ну хоть до кого-то я достучалась», — подумала она.

Великий Хранитель переглянулся с Колдуном и сухо произнёс:

— У меня вопросов больше нет. Можете забирать её к себе. Пора пополнить запасы воды в хранилище.

Миру словно ледяным дождём окатило. Не в силах вымолвить ни слова, она переводила взгляд с одного лица на другое. Что происходит? Как это, можете забирать?! А как же судьба Азара?

— Подождите! — воскликнула она. — Вы хоть слушали, что я говорила?! Азару грозит гибель, а вас интересует только откукренная вода?! Да вы все вообще в своём уме?!

Она встретилась взглядом с Колдуном. Тот вновь улыбнулся ей, как недавно во дворе: зло, коварно, безжалостно.

— Ну уж нет! — процедила Мира сквозь зубы и вытерла ладонями лицо.

Стоило лишь коснуться правого века, как глаз пронзила острая боль. Это окончательно привело в чувство. Глупая идиотка! Распиналась тут перед ними, душу открывала, пыталась достучаться до их высоких чувств, а там ничего нет. Давно уже кладбище с могилами тех, кто верил, горел и боролся.

— В таком случае, я ухожу искать тех, для кого судьба Азара действительно важна! Я ошиблась в вас, Великий Хранитель, — заявила она и прямо взглянула на Колдуна: — И не пытайтесь меня остановить! Я уже не та девочка, с которой вы рассматривали картины в разрушенном доме. Могу и плащик попортить.

В лице Колдуна проступила истинная сущность — властелина кровавых летучих мышей. Что же, значит поборемся.

Мира демонстративно развернулась и сделала вид, что уходит. Конечно, она ожидала, что он нападёт и приготовилась отразить удар, но не думала, что он окажется таким мощным. По залу пронёсся вихрь и стало темно, как ночью. Двери с треском захлопнулись, свечи в канделябрах погасли, а сами канделябры попадали, будто сломанные в бурю деревья.

— На пол! — раздался крик Окато. — Прикажите кукрам прикрыть нас!

Остальные слова затерялись в звоне разбитого цветного стекла на окнах и страшном шуме крыльев и царапанье когтей. Что-то металось по залу, бросалось на стены, разбивало в щепки стол и стулья. Вокруг висел мрак, только канделябры мерцали белым, точно обглоданные кости. Фигуры магов тоже стали белыми — они обступали Миру со всех сторон, брали в кольцо. Края их одежд трепетали, царапая её голые руки и ноги. Мира чувствовала, как они тянут из неё силы. Она быстро огляделась по сторонам, выискивая Колдуна, но его не было.