На четвертые сутки два из четырех ёкодзуна – абсолютных чемпионов, и пять из девяти одзэки – просто чемпионов сумо, являющихся этническими китайцами, заявили о том, что внезапно ухудшившееся здоровье не позволит им выступать. Публике стало очевидно, что национальный чемпионат летит к черту, и на улицах появились первые демонстранты с лозунгами, призывающими правительство уйти в отставку. Видимо, это был решающий момент, после которого заинтересованные в прекращении недоразумений стороны пошли на переговоры.

Об их завершении Сандерс узнал утром, когда господин Хао явился к нему и с непроницаемым лицом сообщил, что его ждет глидер для поездки в космопорт.

Глидер класса люкс, в сопровождении трех черных как ночь машин плавно парил над городом в обход всех предписанных правил. Господин Хао сидел рядом с Сандерсом на заднем сиденье, прямой, как палка, и чопорный, как председатель английского суда времен королевы Елизаветы.

В космопорту, проводив Сандерса на летное поле мимо таможенного контроля, Хао указал челнок, увешанный датчиками связи, слежения и сверкающий зеркальной поверхностью, как рождественская елка.

– Личный транспорт его превосходительства генерала Сато, начальника службы безопасности принца Гиро. По просьбе его превосходительства я приношу вам его извинения за ту неловкость, с которой действовала полиция Киото, и присовокупляю к ним свои личные. – Хао склонил голову, опустив руки по швам.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – беспечно отозвался Сандерс. – Как дела у Чена?

– Мой племянник чувствует себя хорошо и благодарит вас за заботу.

– Не знал, что он ваш родственник. Господин Хао, – Сандерс понял, что пора разбавить официальную атмосферу дружескими чувствами, – мелкие неувязки не должны помешать нашему зародившемуся сотрудничеству. Обещаю держать вас в курсе дела, насколько позволят мне мои полномочия.

– Благодарю и желаю удачи, – впервые за весь день улыбнулся Хао.

Они обменялись рукопожатием.

Такой комфортной обстановки на челноках ближнего радиуса Сандерс еще не встречал – видимо, генерал Сато любил путешествовать с удобством даже на короткие расстояния. Если бы противодействие Аридзаши не заставило Сандерса потерять на Киото несколько дней и собственную напарницу, он был бы вполне удовлетворен своей работой в столице империи Ниппон.

«Одинокая каракатица» ждала челнок на орбите, и капитан Лю, длинный худой мужчина, встретил его в шлюзе и лично проводил в каюту, осведомившись по дороге, знает ли уважаемый господин Сандерс, во сколько обойдется ему рейс на Джош Картелу. Небрежно махнув рукой, Сандерс дал понять, что такие мелочи не должны волновать уважаемого капитана, потому как не позднее чем через час он свяжется с любым банком в этом секторе освоенного пространства и подтвердит свою платежеспособность. Лю расплылся в улыбке, с поклоном предложил зайти в рубку управления, а затем, пригласив на обед в кают-компанию, оставил гостя одного.

Оборудование и оружие, заказанные Сандерсом и ожидавшие его в каюте, оказались не новыми, но вполне пригодными, и, осмотрев всё, он смог наконец расслабиться после напряжения последних дней.

Когда он появился в рубке управления, Киото уже исчезла с обзорных экранов.

Давно он не летал на такой развалюхе, как «Одинокая каракатица». Единственным, пожалуй, приличным местом на корабле, как Дик понял к исходу второго дня полета, была его каюта. Почти все помещения были приспособлены к перевозке груза, и экипаж, исключая капитана, ютился по три человека в каюте, причем по очереди спали в гамаке, подвешенном к потолку. Навигатор и помощник капитана делили пятнадцатифутовую каморку возле камбуза.

Кают-компания, где офицеры обедали, занимала площадь, на которой в уважающей себя гостинице вряд ли разместили бы душевую комнату. Она была столь узкая и тесная, что брызги супа, который хлебал сидевший напротив Сандерса помощник, плотный мужчина с обширной лысиной и сросшимися на переносице бровями, долетали до его лица. Поэтому после первого званого обеда Дик предпочел приходить туда после того, как все поедят.

Капитан и владелец (каковым фактом, собственно, и было вызвано его пребывание в должности капитана) Лю обычно выглядел задумчивым и даже рассеянным, но, как понял Сандерс, основная его задача была поддерживать связь с клиентами, а в полете вся нагрузка приходилась на помощника Николаса Ховарда и навигатора Джека Нормана – разбитного парнишку родом со Стоунхенджа, рыжего и веснушчатого.

На вопрос Сандерса, сколько времени займет полет до Джош Картелы, капитан Лю задумчиво пожевал губами, потом сделал несколько неопределенных движений узловатыми пальцами и, помаргивая узкими глазками, сказал, что дня четыре, может, пять. Ну никак не больше недели. На всякий случай Сандерс спросил насчет системы, где находилась Джош Картела, но капитан с видимым облегчением посоветовал ему обратиться к навигатору, что Сандерс и сделал.

– Система? – переспросил Джек Норман и попытался пригладить рыжие вихры на макушке. – А черт ее знает, мистер. То ли шесть, то ли пять планет. Нам-то они на кой черт сдались, если необитаемы? Вообще дыра, конечно, жуткая – ни тебе облака Сорта, ни приличного пояса астероидов. Тоска. А на Джош Картелу мы пытались упасть недели две назад, так какая-то сволочь повесила на орбите «большой глаз». Знаете, что это?

Сандерс кивнул. «Большой глаз» представлял собой крайне примитивную контрольную станцию, которую уже лет пятьдесят даже в султанате Регул стеснялись использовать. В основном из-за малого радиуса действия. «Большой глаз» был вроде бы одним огромным датчиком, однако проскользнуть мимо него незамеченным до сих пор никто не смог. Во всяком случае Сандерсу о таких случаях известно не было.

– Мы, значит, подошли на пятнадцать тысяч, – возмущенно говорил Норман, – а я чую – что-то не то. Фоновое излучение изменилось. Ну, притормозили. Глядь, а там эта зараза висит! Кому понадобилось вешать над Картелой «большой глаз» – ума не приложу. Ну, покрутились мы так и эдак, потом я капитану так прямо и говорю: сэр, засечет нас эта зараза. Он мне: ну и что? Я говорю: хрен ее знает, кого она вызовет, когда обнаружит нашу старушку. Тут он задумался надолго, даже обед пропустил. Его понять можно – груз в трюмах, на Картеле его ждут, а мы бродим вокруг, как лиса возле курятника… Так и ушли ни с чем. Вам-то все равно, засекут или нет?

– Не хотелось бы, чтобы вся планета знала. Там, как я слышал, городов больших нет, так?

– Точно. Мы обычно падали возле Кривого Ручья – это поселок такой. Ну, капитан свои дела обделывал, и мы сматывались. Место там спокойное, народ хоть и угрюмый от одиночества, но смирный. – Норман почесал затылок. – Придется вам на челноке добираться. Зайдем от звезды, сбросим вас, а потом, по сигналу, подберем – и бежать подальше.

– Придется так, – согласился Сандерс, хотя ему не улыбалось в первый же день остаться на Джош Картеле в одиночестве, без всякой (пусть во многом и чисто гипотетической) поддержки.

Судя по всему, «большой глаз» разместили еще до того, как Аридзаши отправил (и если отправил) сведения о миссии Сандерса и Клейн, однако в придачу к станции слежения на самой планете тоже могли оставить сюрпризы для непрошеных гостей. Три дня Сандерс проверял снаряжение, фокусировал плазмобой и калибровал лучевик на диаметр луча в семь микрон и импульс длиной в одну целую две десятых миллисекунды – в Бюро так калибровали все оружие для полевых агентов. Короче было нельзя – мощность падала, а длиннее – резко возрастала вероятность, что стрелка могут засечь.

Команда стояла вахты, в свободное время резалась в маджонг или карты, капитан Лю с унылым видом бродил по кораблю, изредка заглядывая к Сандерсу, и лишь навигатор с помощником менялись каждые шесть часов – заменить их было некому.

Сандерс отстоял две вахты с Норманом, выспрашивая его о Джош Картеле, но ничего существенного не узнал – корабль редко проводил на планете более трех суток, и дальше поселка Кривой Ручей команда не выбиралась. Бродили по окрестностям, пытаясь охотиться со старинными пороховыми ружьями на удивительно смышленую дичь, пили в единственном кабаке, клеили местных девиц (правда, без особого успеха) и с облегчением стартовали с планеты, справедливо считая, что в таком медвежьем углу, кроме местных, никто больше трех суток не протянет. «Вот если бы и мне управиться за трое суток», – думал Сандерс, развалившись в капитанском кресле, которое почти всегда пустовало, потому что на мостике капитан Лю появлялся, только когда «Каракатица» встречалась с клиентом в космосе или для связи с планетой.