Ему удалось вывести машину из штопора, когда они уже вывалились из облаков и до каменистой поверхности оставалось не более ста ярдов. Включив форсаж, Сандерс снова нырнул в облака, переключил экран обзора в инфракрасный режим и вывел развертку на лобовое стекло.

Стены ущелья смыкались впереди, на расстоянии полумили, и он на мгновение поднял машину, переваливая хребет, успел взглянуть на локатор – истребители кружились далеко позади, вокруг плато, – и снова нырнул вниз.

Необходимость в сумасшедшей гонке отпала, он сбавил скорость и повел глидер, следуя поворотам ущелья. Машину потряхивало, и она норовила задрать нос – видимо, кормовые гравиплиты были повреждены, однако двигатель пока тянул. Впереди был прямой отрезок ущелья, и Сандерс вывел на лобовик карту. Горы заканчивались в пяти милях от столицы, но сейчас Сандерс следовал на северо-восток, а Киото располагался на западе.

Через несколько минут полета он снова рискнул приподнять машину над горами. Судя по локатору, горизонт был чист. Конечно, с орбиты засечь глидер ничего не стоило, но вряд ли власти задействуют такие серьезные силы, чтобы поймать обычного уголовника, каким его представляли в новостях. Хотя Аридзаши и занимает в иерархии общества высокое положение, но даже ему едва ли удастся подключить к поискам Сандерса военно-космические силы. Впрочем, пока он вполне справлялся и с помощью полиции…

Глидер сдох над хребтом, отсекающим плодородные равнины вокруг Киото от поднимающихся к небу вершин. Машина клюнула носом, двигатель взвыл, захлебнулся, снова заработал, натужно ревя, и Сандерс перевел ее в пологое пикирование, торопясь сбросить высоту, поскольку с теми обрубками крыльев, которыми оснащали машины с гравиплитами, планирование больше походило на неконтролируемое падение.

Внизу мелькали залитые водой рисовые поля, поделенные на равные квадраты, и Сандерс уже надеялся протянуть еще хоть пару миль, как вдруг наступила тишина. Разом выключились все приборы, и тотчас стало слышно, как свистит за бортом рассекаемый воздух.

Сандерс успел оглянуться на лежавшего без сознания Чена, уперся руками в приборную доску, и, поднимая фонтаны воды и глины, глидер врезался в рисовое поле.

Когда лобовое стекло очистилось от мутных потоков, Сандерс попытался открыть дверцу, но машина зарылась в податливую почву почти до стекол, и он, блокировав катапульту, отстрелил крышу и, встав на кресло, огляделся.

Далеко впереди призраками вставали небоскребы столицы, а вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись ухоженные поля с ровными делянками и молодыми зелеными побегами, торчащими из воды. Ярдах в двухстах виднелись какие-то строения.

Сандерс вытащил из машины Чена, чертыхнулся и спрыгнул вниз, в воду, надеясь, что здесь неглубоко – когда Аридзаши вез их с Абигайль в свой замок, он видел, что крестьянам вода доходила до колен, никак не выше. Воды и впрямь было немного, но почва была илистая, и ноги погрузились в мягкое дно до щиколотки.

Осторожно стянув с крыши водителя, Сандерс перевесил его через плечо и, с трудом вытаскивая ступни, побрел к постройкам.

Это оказались временные жилища, в которых, видимо, жили крестьяне, приезжая из города на уборку урожая, – обычных деревень вокруг столицы Сандерс не видел. В пустой хижине Сандерс положил Чена на деревянную койку возле стены. Осмотрев водителя, он поморщился – плазменный заряд вспорол водителю спину от лопаток до поясницы, и хотя плазма заплавила кровеносные сосуды и крови почти не было, парню было необходимо срочно оказать медицинскую помощь. Кое-как пристроив китайца на голой лежанке, Сандерс осмотрел деревню, заглядывая в пустые дома в поисках какого-нибудь средства связи, но везде было пусто. Не нашлось даже одеял – видимо, крестьяне привозили все с собой. Он вернулся в дом, где оставил Чена, и попытался привести его в чувство, протирая лицо влажным носовым платком и осторожно похлопывая по щекам. Через несколько минут китаец застонал и открыл глаза.

– Спокойно, все в порядке, – сказал Сандерс, увидев тревогу в его глазах.

– Где мы?

– Милях в пяти от города. Глидер разбит, мы в пустой деревне или как это называется. Можно как-то связаться с Хао?

– Из глидера, – прошептал Чен.

– Энергопитания нет.

– Под приборной доской коммуникатор. Сигнал шифрованный, он работает только на один номер – номер «Бамбукового тигра».

Сандерс сбегал к машине, если можно назвать бегом передвижение по затопленному полю. Заодно отыскав в машине аптечку, он вернулся в хижину. От обезболивающего Чен отказался, заявив, что должен быть в сознании, и, раскодировав передатчик, дождался ответа на вызов, сказал несколько слов на новочайне и передал Сандерсу коммуникатор.

– Мистер Сандерс? – Голос Хао был на удивление спокоен. – Где вы?

– Примерно в пяти милях к востоку от города, – сообщил Сандерс, – как называется место, я не знаю. Это что-то вроде деревни среди рисовых полей. Глидер разбит. Вам лучше поторопиться – Чен ранен.

– Мои люди будут не позднее, чем через полчаса, – заверил его Хао, – пусть коммуникатор останется включенным.

Их подобрали через сорок минут. Люди клана «боксеров», которым руководил Хао, прибыли на трех пассажирских глидерах. Первым делом они рассыпались вокруг деревни, занимая наблюдательные посты. Трое отправились осматривать разбитый глидер, еще трое перенесли Чена в одну из машин, обколов его обезболивающими – шок давно прошел, и китаец сквозь зубы стонал от боли.

Возвращение нельзя было назвать триумфальным, скорее это было похоже на возвращение разбитой армии. Хао встретил их на заднем дворе ресторанчика. Чен порывался что-то сказать ему, но Хао жестом прервал его, отдал какое-то распоряжение на непонятном Сандерсу диалекте, и раненого унесли.

Вдвоем с Хао они спустились в контору, где Сандерс подробно рассказал о том, что случилось. Хао сидел с непроницаемым лицом, и Сандерс, отчаявшись дождаться реакции, спросил, что тот собирается делать теперь.

– Может быть, я сгущаю краски, но, похоже, мне не суждено покинуть эту планету.

– Я не стану извиняться перед вами. – Хао поднялся и направился к двери. Весь китайский колорит внезапно слетел с него, и теперь перед Сандерсом был жесткий и требовательный босс, которым, как становилось очевидно, и являлся Хао. – Я это уже сделал в прошлый раз. Через трое, максимум пятеро суток вы покинете планету. «Каракатица» ушла с орбиты и вернется по моему сигналу, а пока вам придется поскучать здесь. Если что-то понадобится – пища, развлечения, что-то еще, все будет вам предоставлено. Если вам интересно, как я буду действовать теперь, – смотрите новости.

Первые признаки действий Хао Сандерс заметил под вечер следующего дня. Впрочем, поначалу он не был уверен, что это именно то, о чем его предупреждал китаец. В новостях по всем каналам передали сообщение профсоюза китайских кули – операторов погрузочных устройств в космопорту Киото – о начинающейся бессрочной забастовке. Требования показались Сандерсу какими-то нечеткими, надуманными. Профсоюз атто, объединяющий грузчиков некитайской национальности (в него входили вьетнамцы, тайцы, выходцы из Малайзии и иных стран индокитайского региона Земли), попытался воспользоваться ситуацией и предложил свои услуги. Но на следующее утро Сандерс увидел на голоэкране, как догорают остатки офиса Объединения атто, а его президента увозят с проломленной головой в госпиталь после ночного нападения пьяных хулиганов. После чего было объявлено, что теперь все профсоюзы «выступят единым фронтом».

Дальше неприятности стали нарастать, как снежный ком, катящийся с горы: начались перебои энергии во всей столице, участились случаи саботажа на транспорте. Тысячи и миллионы скромных китайцев, вроде как вполне довольных своим статусом монтеров, подметальщиков улиц, грузчиков, торговцев овощами, разносчиков, младших операторов, внезапно начали массово заболевать, увольняться и просто не выходить на работу. Контролируемые правительством гравипотоки, обеспечивающие практически все транспортные средства планеты, испытывали невиданные нагрузки, отчего мощность их падала и грузовые перевозки практически замерли. Средства массовой информации подняли вой, обвиняя правительство в неумении найти злоумышленников, если таковые имеются, или в нежелании выполнять собственные обязанности слуг народа, если неприятности носят характер случайностей. Слишком все это походило на хорошо спланированную акцию, имеющую целью принудить к чему-то власти: профсоюзы несомненно контролировались мафией, а саботаж и нажим со стороны прессы организовать было не так уж и сложно, если учесть, что триада и якудза считались в государствах, построенных по образцу восточных империй, теневым правительством в течение многих веков.