Так вот, как она выглядит, эта голодная, ненасытная сила!

Тем временем, летающее войско приближалось. Уже можно было в подробностях различить суровые лица воинов, дикие узкие глаза, заплетённые в косы рыжие бороды, короткие стрелы, направленные остриями на жителей Сухири. А те, словно зачарованные, смотрели на спускающуюся из-под Купола смерть, и не верили своим глазам.

В воздухе прозвучал долгий гортанный крик, и воины выпустили стрелы. Они полетели к Сухири серым смертоносным облаком. Горожане, будто очнувшись от сна, бросились к домам, но было поздно. Стрелы вонзались в них, пригвождали к дверям и земле. Воздух наполнился криками и стонами раненых. Одна из стрел попала в жрицу, которая стояла у окна рядом с Найрой. Толстое древко вошло в голову женщины, окровавленный наконечник высунулся из затылка. Жрица упала замертво.

«Девочка! — прожгло Найру. — Нужно спасать её!»

Она бросила прощальный взгляд на улицу — та напоминала бойню. Оставшиеся в живых, убегали под защиту домов, раненые молили о помощи. А на землю уже опускались воины. Их звери взрывали мощными копытами старинную мостовую, так что камни брызгами разлетались в стороны.

Найра в растерянности осмотрелась, не зная, где же искать девочку. В глубине коридора появились двое жриц. Они бежали, выкатив от ужаса глазами и, кажется, не вполне осознавали, куда именно бегут. Найра бросилась им на перерез.

— Подождите! — крикнула она. — Где мне найти Атию? Девочку, с которой я вчера пришла.

Жрицы оттолкнули её и побежали дальше. Найра запаниковала: что делать? Куда бежать?

С улицы слышались людские голоса, храп животных.

Неожиданно Найра почувствовала, как её сознания что-то коснулось. Словно лёгкое птичье пёрышко скользнуло:

«Найра! Где ты? Мне очень страшно!»

Она испуганно осмотрелась: никого.

— Атия? — неуверенно позвала Найра. — Где ты?

«Я в комнате. Меня закрыли, но я слышу, как люди бегают мимо и кричат».

— Где твоя комната? Я не знаю, как тебя найти!

" Я покажу. Иди пока прямо«.

— Но откуда ты знаешь? — пробормотала Найра. — Как можешь видеть из своей комнаты, куда мне идти?!

Девочка тихо заплакала: «Не знаю».

— Не плачь! — взмолилась Найра. — Я скоро приду и спасу тебя!

Она пошла по коридорам. Голос Атии в её голове указывал куда идти, и через некоторое время Найра оказалась перед заложенной доской дверью.

Изнутри раздался дробный стук. Кто-то нетерпеливо бил по двери кулачками, не в силах совладать с волнением и страхом. Найра сняла перекладину, открыла дверь. Атия бросилась ей на шею, прижалась так крепко, что Найра почувствовала, как бешено стучит маленькое сердечко.

— Всё хорошо, — сказала она, чувствуя, как на глазах защипали слёзы. — Я с тобой.

Она заглянула в комнату девочки. Кровать, отхожее место, окон нет. Нужно возвращаться обратно, пытаться выбраться наружу, пусть даже там воины и стрелы. Но оставаться здесь ещё хуже. Подумав, она взяла доску, которая перегораживала дверь: какое-никакое, а всё оружие.

Посадив девочку на закорки, как когда-то носила Фриду, Найра побежала обратно длинными коридорами. Атия крепко обхватила её за шею и дрожала мелкой дрожью перепуганного зверька. Внезапно впереди за поворотом послышался стук копыт и всхрапывание. Зверь не торопился. Найра остановилась, осторожно спустила на пол девочку. Атия смотрела на неё огромными от страха глазищами. Жестом приказав девочке прижаться к стене, Найра взяла доску наперевес и приготовилась к бою. Стук копыт приблизился, из-за угла показался воин на покрытом бурой шерстью звере. Он ехал, расслаблено развалившись в седле, и явно не ожидал нападения. Яростно заорав, Найра бросилась на него, хотела ударить доской всадника, но зверь неожиданно опустил голову. Доска с глухим стуком ударила его по витому рогу. Зверь заревел, мотнул головой и выбил у Найры из рук доску. Удар был таким сильным, что Найра сама отлетела в сторону, упала на пол. Из-под остроконечной шапки на неё взглянули раскосые глаза воина. Он снял с седла палку с толстыми шипами на конце и направил зверя прямо на Найру.

— Не надо! — вскрикнула она, отползая и наступая ногами на полы своего же платья.

Внезапно справа выросло нечто огромное, изумрудно блестящее. Зверь воина испугано присел на задние ноги, а в раскосых глазах мужчины отразился дракон, перегородивший коридор. Он бросился на воина, в раскрытой пасти сверкнул ряд ослепительно-белых, острых зубов. Дракон выхватил воина из седла, подбросил вверх и, поймав на лету, перекусил пополам. Захрустели кости, пол залила кровь. Оставшись без седока, зверь испуганно рванул прочь по коридору.

Ни жива, ни мертва от страха, Найра лежала на полу и не отводила взгляд от дракона: его длинного чешуйчатого тела, коротких мощных лап, уродливой шишкообразной головы и жёлтых глаз с вертикальными зрачками. Неуклюже ковыляя, дракон приблизился к Найре, обернулся вокруг нее на несколько раз кольцом и доверчиво затих, прижав свою огромную голову к её. Найра осторожно выдохнула. А с драконом начали происходить изменения. Он уменьшался и преображался, пока не стал маленькой белокурой девочкой, клубочком свернувшейся рядом с Найрой.

Выйдя от Великого Хранителя, Мира огляделась в поисках слуги. Всё же хотелось прояснить вопрос с картиной, а то неизвестно, доведётся ли ей снова побывать в этом доме? Старик сказал, что они поговорят после возвращения из Леса, но вдруг встреча произойдёт в другом месте или Великий Хранитель передумает делать её главой Ордена, или забудет, или умрёт. Как ни страшно это прозвучит, Мира уже начала привыкать к тому, что здесь мрут, как мухи. И отношение у многих азарцев к этому такое же, как к смерти насекомых. Её покоробило от воспоминания о небрежности в интонации Великого Хранителя, когда он сказал, что Даяну казнили. А ведь она, при всех её недостатках, была той, кого он знал долгое время.

«И я собираюсь влезть в это осиное гнездо», — подумала Мира.

Но вдруг осознала, что уже влезла. Вспомнился последний разговор с Даяной и слова магини:

«Мне давали задания, о которых до сих пор вспоминать жутко. Проверяли на прочность. Ты страдаешь, что придётся обречь на смерть кого-то другого? Поверь мне, придя в Орден, это станет для тебя обычным делом. Тебя проверяют, ломают, стирают, а ты либо сдыхаешь, либо крепнешь и становишься тем, кем становишься. Успокаивает лишь одно, остальные не лучше».

Могла ли Даяна тогда предположить, что станет первой проверкой Миры?

Погружённая в мрачные мысли, она направилась в противоположную от выхода сторону, не забывая оглядываться, чтобы не пропустить старого слугу.

«Если спросят, какого шатаюсь по дому, скажу, что заблудилась, — подумала Мира. — Лишь бы не заблудиться на самом деле».

Дом выглядел так, словно его жителей спешно эвакуировали. Многие комнаты были закрыты, а в тех, куда удалось заглянуть, прямо на полу лежали разобранные постели, на столах осталась грязная посуда. Ради интереса, Мира зашла в одну из них и проверила остатки еды в чашках. Она оказалась не заплесневелая и даже не сильно подсохла, как будто люди съехали сутки, а то и меньше назад. Хотя тут, конечно, свои продукты и судить, за сколько они могут засохнуть, сложно.

Мира почувствовала себя героиней криминального сериала. Или индейцем, который пытается по потухшему костру определить, как давно люди снялись со стойбища.

Странно, что еду не убирают. Как-то у главного деда Элсара клининговая служба плохо работает.

Мира уже смирилась с тем, что не найдёт Прола и хотела отправиться к выходу из дома, когда впереди раздались женские голоса. Она попятилась, нажала на ручку очередной двери, скользнула в полутёмную комнату, огляделась — пусто. Аккуратно прикрыла дверь и замерла, в ожидании, пока женщины пройдут мимо.

— Как тебе новый чепец О.? — спросила одна из них заговорщицким тоном.