Тем временем, конвоиры стали подталкивать приговорённых к эшафоту, не давая Илию закончить речь.

— Старший агент Хадар! — орал начальник Рудника. — Я приговариваю тебя к мученической смерти! Мы встретимся на берегу реки Безвременья, и я буду хохотать тебе в лицо.

— Я уже там был, истеричка, — криво усмехнулся Хадар.

Чувствуя на плече тяжесть Проклятия, он скосил глаза, он внезапно увидел там не Илия, а совсем другого карлика — ещё более изувеченного, в лохмотьях, сквозь которые виднелись струпья. Прошло несколько мгновений, прежде чем Хадар узнал в калике самого себя. Его прошиб холодный пот. Не совладав с ужасом, он заорал:

— Уйди от меня, вилово отродье! Оставь в покое!

И ударом руки сбил карлика на землю.

Люди смотрели на него, кто с недоумением, кто с испугом.

— Что вылупились? — ощетинился Хадар.

Резко развернулся и пошёл прочь с площади. Элсарцы, как обычно, расступались перед ним. Почувствовав копошение на плече, Хадар заметил:

— Задерживаешься, дружок. Чуть без тебя не ушёл.

Смотреть, какую личину приняло Проклятие на этот раз, он не стал.

1Сёдзи — в традиционной японской архитектуре это раздвижные двери, состоящие из полупрозрачной бумаги, крепящейся к раме.

2Хокку Иссё.

Найре снилось, что она гуляет по цветущему лугу. Капли росы блестели на красных, лиловых и жёлтых цветах. Изрытые трещинами суровые скалы обвил плющ, с вершин падали прозрачные водопады. Воздух был пьяняще сладким и звенел от трелей птиц. Вместо Купола над головой раскинулось бескрайнее и бездонное небо. Найра шла, приподняв подол намокшего от росы платья, и с изумлением оглядывалась по сторонам. Она даже не предполагала, что бывает такая красота. Сердце замирало от восторга, и Найре казалось, что она сейчас умрёт, не в силах вынести столько красоты сразу.

Когда впереди появилась огромная, уродливая, серо-зелёная лысая гора, Найра даже испытала радость: хоть что-то из родного мира! Неожиданно гора пошевелилась. Девушка в испуге остановилась, раздумывая, бежать по лугу обратно либо остаться на месте и ждать, что будет дальше. Но, как это часто бывает, сон всё решил за неё. Гора повернулась и оказалась чудовищем с четырьмя лапами, приплюснутой головой, лежащим на земле брюхом и выпученными глазами.

— Здравствуй, — сказало чудовище. — Меня зовут Оямото.

— Очень приятно, — промолвила Найра. — Меня зовут…

— Я знаю, как тебя зовут, самозванка, — перебило чудовище.

Найра вспыхнула:

— Почему самозванка?

Оямото оттолкнулась от земли задними лапами и в один прыжок оказалась рядом. Найра в ужасе отступила, решив что чудовище её сейчас раздавит. Но Оямото села перед ней, глядя на девушку с высоты.

— Ты ещё спрашиваешь, почему самозванка? — удивилась она. — Неужели не поняла, что в храме тебя принимают за другую?

Найра в растерянности смотрела на неё, высоко подняв голову.

— А за кого меня принимают? — спросила она.

Существо издало утробный звук, отдалённо напоминающий отрыжку.

— Ну, ты и дура, — заметила Оямото. — С девочкой на руках в храм должна была явиться Мира, а не ты.

— Мира?! — изумлению Найры не было предела. — Но почему?

— Потому что она обладает древним магическим даром, о котором в Азаре давно забыли. Попав в храм, этот дар должен был развиться в полную мощь. Но сюда заявилась ты и пустила насмарку мои многолетние труды!

Голос Оямото набрал силу и гремел над лугом, так что заглушил птичьи трели. В Найре едва ли не впервые в жизни пробудилось уязвлённое самолюбие.

— Я ни за кого себя не выдавала, — возразила она с достоинством. — Я спасла на Реке девочку, приплыла с ней в Сухири, и здесь нас встретили жрецы. Они сказали, в их пророчестве написано, будто однажды в Храм придёт дева с ребёнком на руках. И вот я пришла.

Оямото вновь издала тот же утробный звук.

— И как тебе в храме? — спросила она, пристально разглядывая Найру.

Её выпуклые глаза смотрели с высоты, словно два огромных шара.

— Нормально, — проронила Найра. — Спокойно, кормят неплохо. Только мне кажется, они сами так не едят, отдают всё лучшее мне.

— Ну, хотя бы это до тебя дошло, — заметила Оямото.

— Со мной обращаются очень учтиво, поселили в тёплую, сухую, чистую комнату. Там есть окно, через которое виден водопад в заброшенной части города. Очень красиво, — она огляделась и добавила: — Почти как здесь, только водопад далеко. А девочку унесли к лекарям. Я как раз хочу её навестить, когда проснусь.

— Как тебе сам храм? — спросила собеседница. — Что ты можешь о нём сказать?

— Я прежде в храмах не была, — ответила Найра.

Ей вспомнилось, как она, идя в середине процессии из жителей Сухири, прошла мимо старых, полуразрушенных домов. Голова процессии остановилась около одного из них, ничем не примечательного. Перед входом стояли несколько человек в порядком обветшалых плащах с заплатами. Когда Найра приблизилась, они хором воскликнули:

— Приветствуем тебя, Избранная, в храме!

Затем все, как один, опустились на колени. Однако ненадолго. Потом встали, осторожно приняли на руки раненую девочку и скрылись с ней в доме. А Найру провели в её комнату, правда перед этим зачем-то долго вели по дому, как ей показалось, кругами, и оставили в одиночестве. С тех пор ей три раза приносили еду, часто кланялись и спрашивали, не нужно ли ещё чего Избранной?

Найра смущалась и с благодарностью отвечала, что ни в чём не нуждается. Да и в чём она могла нуждаться? Впервые в жизни она могла спать сколько хотела, смотреть в окно, не работать и ни о чём не беспокоиться. Ей такая жизнь вполне подходила. Может, потом станет скучно, но сейчас, после всех волнений и потрясений, которые Найра пережила, она хотела только покоя.

— Значит, ты видишь из окна водопад? — уточнила Оямото.

— Да, — Найра широко улыбнулась при одном лишь воспоминании. — Там высокая скала, из расщелины вытекает вода. Только далеко, поближе бы. Но сухирийцы не могут подходить к воде. Это я не такая, как все. Азарка, а могу плавать по Мёртвой реке. Так что, никакая я не самозванка, а, в самом деле, избранная.

— Опиши храм, — потребовала Оямото, не обратив внимания на её последние слова.

Найра пожала плечами:

— Дом, как дом. Из камня. Внутри много длинных коридоров.

Она хотела добавить, что не выходит из своей комнаты, потому что опасается не найти выход и заблудиться.

— Именно это доказывает, что ты не избранная, — хмыкнула Оямото.

— Почему?! — изумилась Найра.

— Потому что храм выглядит иначе. Но увидеть это могут только люди с магическими способностями. А ты обыкновенная азарка.

— Я не обыкновенная! — обиженно воскликнула Найра. — Мне не страшна неоткукренная вода.

Собеседница небрежно махнула передней лапой.

— Небольшая мутация не в счёт. Вас в Лесу таких в своё время немало создали. Всех потом изничтожили в Башне, а тебе повезло приглянуться одной из стражниц, и она сумела тебя выкрасть, — она в задумчивости посмотрела на Найру: — Ты отчего-то нравишься людям. Ничего героического не делая, вызываешь симпатию — и всегда вызывала.

— Нет! Подожди! — воскликнула Найра. — Какой ещё Лес? Я там ни разу не была!

— Ты просто этого не помнишь, — снисходительно улыбнулась Оямото.

— Я помню свою маму, — упрямо произнесла Найра. В голосе прорезались слёзы.

Это существо говорило плохие вещи, страшные и непонятные.

— Она не твоя мать. Стражница, которая помогла сбежать из Башни, отдала тебя азарке. Кстати, неплохо заплатив. Эта женщина любила беляки в целом вела не праведный образ жизни, однако оказалась надёжной и даже сумела стать для тебя неплохой матерью.

— А Фрида?

— Это её родная дочь.

— Кто же тогда мои родители?!

— У тебя их нет в том смысле, что ты появилась не из чрева. Ты была создана искусственно.