Начальник Городской стражи сжал зубы от досады. Хадар хотел было отпустить парочку циничных шуток, но решил, что не стоит заигрываться. До полной победы ему ещё предстоит разговор с Илием. Как знать, вдруг тот выдаст нечто такое, что перевесит чашу весов в сторону Крима.

Оставшийся путь проделали молча. Горожане провожали чёрный паланкин ВХЭ с тревогой — в последнее время глава Хранителей редко покидал свой дом и показывался в городе. Идя среди толпы, Хадар несколько раз слышал неосторожно брошенное «Остров Серой Хмари». Город знал о нападении и ждал, когда ему предъявят злодеев, сделавших это. Пусть их казнят на площади Правосудия — вот будет развлечение в унылой, нищей, полуголодной жизни.

Наконец, перед ними появилось приземистое здание тюрьмы. В отличие от Башни, возвышающейся посреди города, словно укоризненно поднятый перст, тюрьма была низкой и вытянутой, как жирная гусеница. Хадар знал, что основная её часть, так сказать, сердце, скрыто под землёй. С каждым этажом воздух там становился холоднее и тяжелее. В камерах на самом нижнем и вовсе невозможно дышать — воздух был насыщен ядовитыми газами, исходившими из недр азарской земли. Узники, попавшие туда, не имели шансов выжить. Даже если их выпускали, свободе они радовались недолго, с кровью выкашливая сгнившие лёгкие.

Носильщики опустили паланкин на землю, и ВХЭ вышел из него, разминая затёкшие ноги. Хадар услужливо подставил ему руку. Старик поколебался, но всё же опёрся на неё. Идя рядом с ним, Старший агент думал о том, что Хранителю осталось недолго править Элсаром. Словно изъеденный червоточиной дуб он ещё тянул кривые ветви к небу, но стоит налететь хорошему урагану, как он сломается. Первым таким ураганом стало известие о похищении Тиреда. Однако старика ещё держит надежда, что с лесными удастся договориться. Если в Лесу всё пройдёт плохо, второго удара он, скорее всего, не выдержит. И что тогда?

Междоусобица, грызня за власть, которая ослабит Элсар и сделает его лёгкой добычей хоть для сухирийцев, хоть для тех же лесных.

Нет, пацана нужно, во что бы то ни стало, спасти. А потом стать его опекуном. В самом деле, не полоумному же управлять богатствами Элсара. Его, конечно, можно предъявить народу как нового Хранителя, но такой кукле нужна твёрдая, опытная рука кукловода.

Вопрос, кто им станет? Хадар без ложной скромности рассматривал себя. Он молод, энергичен, умён. К тому же, скоро у него появится армия кукров, и уже никто в Азаре не сможет ему противостоять.

Зайдя внутрь тюрьмы, Крим вытащил из розетки в стене факел и пошёл впереди, освещая путь. По мелким частым ступеням они спустились в подземелье. Хадар невольно поёжился — после духоты улицы здесь казалось особенно холодно, изо рта шёл пар. Пламя факела трещало и дрожало, словно даже огню было неуютно и холодно в этом месте. Хадар видел стены из позеленевшего от сырости камня, низкий сводчатый потолок. Неожиданно в глубине подземелья раздался животный вопль. Так мог кричать от боли только раненый зверь — вот только Хадар знал, что это кричит человек.

ВХЭ сжал его руку, но, тут же отпустил, раздосадованный своим жестом.

Хадар ободряюще улыбнулся старику. Тот был очень бледен, правый уголок рта нервически подёргивался.

— Так, представил, — сухо сказал он и не стал продолжать.

Однако Хадар и без того знал, что он представил Тиреда. Как обращаются с ним лесные, не мучают ли также в какой-нибудь темнице.

— С ним обращаются по-другому, — сказал он так тихо, что услышал только Хранитель.

Старик ничего не ответил, но Хадар почувствовал исходящие от него потоки благодарности.

Тем временем, они дошли до массивной двери. Крим постучал кулаком.

Через несколько мгновений с той стороны заскрежетал засов, и дверь открылась. На мужчин дыхнуло жаром и крепкой вонью пота, испражнений и крови. Хадар невольно прикрыл нос рукавом. Стоило им всем войти, как дверь с грохотом закрылась. Они оказались в большом помещении, с огромными, словно в кузнице, пылающими очагами. Ощущение усиливали сваленные у очагов ломы, пилы и прочие орудия для пыток. На крючьях к потолку были подвешены обнажённые люди — пойманные рабочие Рудника. Они висели рядами, словно туши на бойне.

В углу, за столом, заваленном грязными свитками, сидел заплывший жиром и похожий на медузу писарь.

Оглядываясь по сторонам, Хадар уже не в первый раз подумал, что человеческая фантазия чрезвычайно изощрённая, когда дело касается мучений. Вместо того, чтобы создать что-то доброе, светлое, вечное, азарцы, как и люди в его первом мире, придумывали новые орудия пыток и оружие. Даже магия здесь в основном была нужна для подавления и угнетения.

При виде Великого Хранителя пытошники растерялись. Ещё бы, прежде они видели Великого Хранителя только когда он стоял на высоком помосте — недосягаемый, как бог. И вдруг старик спустился к ним в нижний мир, полный грязи и крови. Пытошники вопросительно смотрели на начальника стражи, не зная, как вести себя.

Писарь очнулся от изумления первым, вытащил из-за стола грузное тело и бухнулся перед ВХЭ на колени. Пытошники послушно повторили за ним, глухо стукнувшись об пол лбами.

— Вода — жизнь, — проскрипел ВХЭ, равнодушно осматривая тела на крючьях. Его не трогали человеческие страдания.

— Вода — жизнь! — ответили коленопреклонённые.

— Приведите сюда Илия, — приказал Крим.

Двое пытошников резво поднялись с колен и поспешили в глубину большого зала.

Вскоре они вновь появились, волоча под руки обезображенного побоями человека. Он полностью повис на руках мучителей и, кажется, был без сознания. Один из пытошников за жидкие волосёнки поднял его голову, и присутствующим открылось изуродованное до неузнаваемости лицо начальника Рудника. На месте правого глаза у него зияла рана; второй глаз бессмысленно смотрел поверх пришедших.

— Илий, ты меня слышишь? — спросил Крим.

Несчастный не отреагировал.

— Илий, к тебе пришёл Старший агент, — повысил голос Крим. — Ты хотел его видеть.

Эти слова произвели волшебное действие. Начальник Рудника вздрогнул всем телом, лицо перекосила злоба. Он перевёл ищущий взгляд с одного лица на другое, пока не остановился на Хадаре.

— Ты! — прохрипел Илий, глядя на него с невыразимой ненавистью.

— Вода — жизнь, — вежливо поздоровался Хадар.

— Это он! Он меня нанял! — захлёбываясь, заговорил Илий. — Обещал, что Руднику будут принадлежать залежи огневиков… И что он всё уладит с Великим Хранителем.

Старший агент презрительно скривился:

— Верно, у тебя с головой что-то приключилось, Илий. Говорят такое бывает от корня соуко, который вы на Руднике постоянно жуёте. Ну, какой мне, скажи на милость, прок в ваших огневиках? Какое я имею к ним отношение?

— Разве на острове есть огневики? — удивился ВХЭ, поворачиваясь к начальнику Городской стражи. — Вы это проверили?

— Проверили, — нехотя ответил тот. — Нет там залежей огневиков.

— Он подставил меня! — вновь захрипел Илий. — Он подставил всех нас! Пытайте его! Пусть расскажет, зачем он…

Он не закончил, закашлявшись кровью.

— Бред, — фыркнул Хадар. — В случае нападения на остров я ничего не получаю. Напротив, я по-человечески сочувствовал серо-хмарцам. Несчастные, обречённые на гибель, забытые Праматерью и проклятые другими азарцами. Я лично время от времени делал перечисления на помощь им.

Писарь и ВХЭ согласно закивали. Многие знали, что Старший агент занимается благотворительностью.

Илий с неожиданной силой дернулся из рук пытошников. Те не ожидали такого и выпустили его. Выставив вперёд скрюченные пальцы с вырванными ногтями, Илий кинулся к Хадару, вцепился ему в горло. Старший агент без труда отбросил его от себя. Илий упал на пол, лишившись последних сил, зарыдал.

— Проклинаю тебя, Хадар! — яростно хрипел он. — Клянусь, очень скоро наступит день, когда тебе никто и ничто не поможет. Тебя будут пытать с такой силой, что ты тронешься рассудком. А я буду смотреть на тебя из Закуполья и хохотать.