«Куда и зачем он меня ведёт? Ага, дом родителей у него здесь. Как удобно!»

Перед глазами возникла Башня: высокая, мрачная, опутанная безмолвием и цеплючом.

Накатила паника: какая же она дурёха! Поверила в спасителя! Первым порывом было убежать.

Но куда? Кому довериться, если даже дядюшка Кларк предал. Хозяйке Весёлого дома? Продаст за пару беляков! Сьюзи? Ха-ха-ха.

Остаются Гай с Магдой. Вот только, захотят ли помочь? Найре казалось, что весь мир восстал против. А на краю она — совсем одна.

Неожиданно вспомнился его вопрос про Молли. Тогда она не обратила внимания, занятая другими мыслями. Но сейчас!

— Киман, — глухо позвала она и крепче сжала палку, выставив её перед собой. Уж с калекой-то она справится.

Мужчина остановился, не оборачиваясь.

— Когда я рассказывала, как меня сбросили с моста: ты спросил, знаю ли я её. Как ты догадался, что на меня напала женщина? И что делал так далеко от лечебницы?

Каждое слово отдавалось болью в голове. Найре казалось, она бросает камни в пропасть своей жизни. Киман медленно повернулся. Увидев добрую улыбку на его лице, девушка растерялась.

— Всё ждал, когда же ты об этом спросишь, — сказал он и, кивнув на палку, добавил: — Хорошо, что сначала спросила. Могла бы сразу по голове ударить.

Она нервно рассмеялась, но палку не опустила:

— Не так, чтобы я тебя в чём-то подозревала. Просто… Странно всё.

— И зря не подозреваешь, — продолжал Киман всё с той же улыбкой. — Я бы в первую очередь.

— Ну… И я тоже… Не в первую, но…

— Мне, конечно, нужно было сразу самому всё рассказать. Но как-то к слову не приходилось. Я часто гуляю вдоль Реки. Лучше, чем по двору лечебницы, где каждый камень надоел. А сегодня особенно сильно хотелось побыть одному. Подумать, вспомнить. Сам не заметил, как ушёл дальше обычного. Достал трубу, посмотрел назад и увидел на мосту тебя. Потом пришла вторая и сбросила тебя в воду. Я думал уже всё, конец тебе и дальше наблюдал за той. Видел, как она ушла с моста.

— В лечебницу?

— Нет, в сторону города. Потом сам не знаю зачем, посмотрел на Реку и, — он нервно хохотнул: — как тебя плывущую увидел, даже трубу выронил. Разбил. Теперь нужно новую заказывать, а их долго делают.

Найра недоумённо моргнула:

— Какую трубу?

— А, ты же о них наверняка даже не слышала.

Неловким движением он достал из кармана что-то напоминающее короткое полено.

— Открой её. У тебя ловчее получится, — сказал он.

«Как можно отрыть полено?» — подумала Найра.

— Тяни за один конец, — подсказал Киман.

Она хотела положить палку на землю, но передумала и, зажав её подмышкой, потянула за полено. Оно удлинилось. Найра схватилась за амулет на груди, прошептала:

— Неисчислимы чудеса твои, Праматерь!

Киман подавил улыбку, сказал:

— Теперь смотри сюда, — Он сам заглянул в один конец полена. — Это конечно не то, что было раньше: из-за трещин плохо видно, но, думаю, тебя всё равно впечатлит.

Найра обиженно надула губы: совсем за дуру её держит?

Увидев насупленное лицо Найры, Киман спросил:

— Ну, что же ты? Вон, видишь там на горе маленький серый домик? — он показал наверх.

Проследив взглядом, Найра действительно увидела серый домик с красной крышей. Её поразило, как ещё далеко до него идти. А Киман и так еле на ногах держится.

— Я думала, твой дом ближе, — заметила Найра.

— Смотри в трубу, — сказал Киман. Кажется, забава с поленом его развеселила, он даже немного приободрился. — Прикрой один глаз, так лучше.

Поудобнее устроив палку подмышкой, она послушно закрыла ладонью один глаз и посмотрела в конец полена. Сначала ничего не было видно. Только полосы и что-то белое, размытое. Неожиданно прямо перед Найрой появился серый дом. Она даже увидела отвалившуюся в нескольких местах черепицу на крыше. Найра с криком отпрянула. Дико огляделась по сторонам. Всё было, как прежде. Киман смотрел на неё с лукавой улыбкой.

— Твой дом… в полене? — спросила она дрожащим голосом.

— Нет же, — ответил Киман, радуясь, будто ребёнок. — Труба лишь делает видимым то, что находится далеко. И она у меня ещё не самая сильная.

Найра вновь посмотрела наверх без трубы. Крохотный серый дом стоял на месте.

— Не пытайся понять. Просто смотри и верь, — сказал мужчина.

— Ну-ка, дай ещё раз посмотрю, — она взглянула в трубу, и перед ней снова появился дом.

Найра до боли в ладони сжала амулет.

— Меня на мосту ты видел также? — спросила она.

— Да. Потрясает, правда?

Она кивнула, сложила трубу, но Киману не отдала.

— Пусть пока побудет у меня, — ответила Найра на его удивлённый взгляд. — Она придаёт мне сил. Когда я смотрю в неё, мне кажется, мы уже пришли.

— Кстати, иди осторожнее, — торопливо сказал он. — Братья тут повсюду наставили капканов.

Она замерла, вглядываясь в переплетение корней:

— Что же ты раньше не сказал?

— Не поверишь — забыл. Но мы же пока ни с одним из них не встретились.

— Ты… знаешь, где именно они расставлены? — спросила Найра, вглядываясь в переплетение корней и не видя ничего похожего на капкан.

— Да. Иди за мной. Братья устанавливают их по определённой схеме.

Долгое время шли молча. Она слышала, как тяжело дышит за спиной Киман и гадала, на сколько ещё его хватит? А на сколько хватит её саму? Тряпки, которыми она обмотала ноги, в нескольких местах протёрлись. Надо бы их заменить, но жаль тратить время. И так, сколько идут, а проклятый дом не становится ближе. Казалось, он убегает по горе: чем выше они, тем выше он. Найра подняла голову: теперь из-за деревьев дома вовсе не было видно.

Ещё через некоторое время Киман предложил сделать привал. Они сели, прислонившись к стволам деревьев. Сильно хотелось пить и есть.

— В доме есть откукренная вода? — спросила Найра.

— Тебе-то зачем откукренная?

Она смутилась:

— Я так, по привычке.

До неё вдруг дошло, что все эти годы она платила за откукренную воду. По два «серых» за средний кувшин, а его даже на день не хватало. Если бы она откладывала даже по два «серых», то могла бы уже накопить на взнос за собственный Весёлый дом. А уж как удивится Фрида, узнав про её необычайные способности. Найра запнулась, придавленная мыслью: «Ничему Фрида уже не удивится. Никогда больше её губ не коснётся ни печаль, ни радость». В памяти возникла комната для усопших при лечебнице, безжизненное тело сестры. Найра почувствовала, как душу вновь заполняет тоска, от которой хотелось выть, от подкатившего к горлу комка слёз спёрло дыхание. Она так мало уделяла сестре внимания, даже плату часто передавала через других людей. Всё говорила себе: нужно заработать побольше камней. Это главное, а когда ноги Фиды снова оживут, тогда неотлучно буду с ней. А сестрёнка всё ждала её в своей сырой комнате: несчастная и одинокая.

Найра сглотнула слёзы. Вдруг вспомнилось сказанное накануне Фридой: «Мне нужно тебе рассказать. Вчера ночью… Спроси об этом у Кимана. Он тоже видел. Только обязательно спроси!»

Затем в комнату вошла сестра Маргарет, и Фрида не успела ничего рассказать. Зато Киман здесь, рядом.

— Вчера Фрида хотела рассказать мне о чём-то, что вы вместе видели, — сказала Найра.

Он нахмурился, потом негромко произнёс:

— Вероятно, речь идёт об оживающих людях.

— О ком? — удивилась Найра.

Быстро оглядевшись, словно за ними могли наблюдать, Киман сказал:

— В усыпальнице лечебницы не все люди мертвы.

— Как это? — спросила она дрожащим голосом.

— Есть те, которые не живы, но и не мертвы. Они лежат, как и другие мертвецы, но их не опускают в Реку. Иногда они встают со своих мест и уходят из лечебницы. Я сам видел в трубу, как они переходят через мост в сторону Города. Потом возвращаются и ложатся на свои места в усыпальнице.

— Зачем? — выдавила Найра. В горле стало сухо и как-то тесно, будто кто-то натолкал туда прошлогодних листьев.

— Не знаю. Не так давно я пробрался в усыпальницу и пересчитал их всех. Для них отведён специальный угол справа у стены. Их семь. Четыре мужчины и три женщины.