— Я пытался, — буркнул я. Вспомнил, как стоял у себя в комнате перед зеркалом. — Получилось не очень.

— Не о том думал, — припечатала Мурашиха. — Не то призывал.

— Да я вообще ничего не призывал. Просто ждал.

— То-то и оно! А надо не ждать, надо вспоминать. Себя вспомнить, кто ты таков есть. Ведь всё, что было с тобой от начала времён, при тебе и осталось. Сила твоя велика. И надо всего лишь вспомнить…

Голос Мурашихи зазвучал будто издали. Обволакивал, гипнотизировал. Заставлял меня заглянуть в такие глубины, о существовании которых и не догадывался.

— За тысячи лет, в десятках миров сменил ты много имён. Каждый раз люди называли тебя по-разному, вспоминали на разных языках. Но ты слышал их. Всегда. Приходил снова и снова. Удерживал мир на краю пропасти… Призови Бездну, — уговаривала Мурашиха. — Вспомни то, что породило тебя. Позволь Бездне узреть дитя своё…

Что-то похожее я испытывал, когда Мишель под гипнозом пытался пробудить моё прошлое. Тогда от меня требовалось довериться его голосу. Сейчас я должен был также открыться голосу Мурашихи. Впустить в себя то, от чего был спрятан в теле Кости Барятинского.

Это было нелегко. Образ жизни Капитана Чейна не предполагал открытости. Доверчивые в трущобах, где я рос, долго не заживались. Мне потребовалось сделать над собой немалое усилие.

— Бездна, я твой, — прошелестел рядом со мной голос Мурашихи.

Я понял, что должен повторить эти слова.

— Бездна. Я твой.

Ладонь начало покалывать. Потянуло куда-то вниз. Я опустил руку, повернув её ладонью к полу.

Покалывание усилилось. Скоро ладонь начало жечь. А на полу, прямо над крышкой люка, ведущего в подпол, начала крутиться радужная воронка.

Ты пришёл, Бродяга…

Жжение в ладони усилилось.

Я вытянул вторую руку в сторону — в надежде, что меня поймут без слов. Говорить я сейчас не мог. Не был уверен, что меня послушается язык.

Ты пришёл…

Воронка росла. Как будто всё шире открывалась дверь в радушном, гостеприимном доме.

Моём доме. Том, где я на самом деле родился и вырос. Где меня ждали. Так давно, что почти отчаялись дождаться…

Что тебе угодно, Бродяга?

Страж. Воплощение Тьмы. Мне нужно оказаться рядом с ним.

То нематериальное, с чем я вёл этот безумный разговор, как-то очень по-человечески вздохнуло. Словно любящая мать о беспокойном сыне.

Страж не дремлет…

Догадываюсь.

Поспеши.

И в тот же миг воронка на полу расширилась. Сейчас она была уже больше полуметра в диаметре. Взметнулась вверх, а вместе с тем начала ввинчиваться в пол.

За мою руку, вытянутую в сторону, кто-то уже держался.

— Хватайтесь за меня! — долетел издалека размытый голос Кристины. — И друг за друга! Мы должны уйти вместе с Костей!

Верхний край воронки коснулся пола. Крышка люка исчезла. Теперь у меня под ногами зиял радужный колодец.

Времени мало…

Да. Я помню.

Я понял, что действительно это помню. Крепче сжал руку Кристины — это она сообразила ухватиться за мою ладонь. И шагнул в бездну.

И снова это было ни на что не похоже.

Не рукотворный портал. Не часть Изнанки, поглотившая меня. Просто ощущение полёта — краткое, едва ли доля секунды. И вот я уже вместо хижины Мурашихи нахожусь в совершенно другом месте.

Освещение тут было странным. Слабым, но зато переливающимся разноцветными всполохами. Я не сразу понял, что это всё ещё светится моя ладонь.

Впрочем, надолго огоньков не хватило. Свет быстро затухал — до тех пор, пока не сошёл на нет. И тогда же прекратилось жжение в ладони. Что-то вроде тормозного следа, видимо…

Я сообразил, что Кристина до сих пор держится за мою руку. Сколдовал десяток светлячков и подбросил вверх.

Мы находились… Да чёрт его знает, где мы находились. Огромная пещера, стены, пол и потолок которой состояли из клубящейся Тьмы.

На полу начинали шевелиться Воины Света.

За руку Кристины уцепился Мишель. За него держалась Полли. Дальше я увидел Андрея и Анатоля, замыкал цепочку Платон.

— Государю императору — ура!

Джонатан появился откуда-то сверху. Попытался склюнуть ближайшего светляка. Обломался и с обиженным видом плюхнулся мне на плечо.

— Все живы? — окликнул я.

Пять голосов нестройно отозвались. Воины Света поднимались на ноги.

— Где мы, Капитан? — спросил Анатоль.

По сторонам он оглядывался без страха, скорее с любопытством.

— А на что похоже? — буркнул я.

Анатоль надолго задумался. И решил:

— Ни на что. Эта чёртова срань вообще ни на что не похожа!

— Фи, господин Долинский, — поморщилась Полли.

— Мы — в чертогах Тьмы, — сказал Платон.

Андрей хмыкнул.

— На мой взгляд, определение, данное Анатолем, подходит этому месту больше… Что будем делать, Капитан?

— Мы здесь — для того, чтобы найти Стража и отбить у него Свету, — напомнил я. — Этим и займёмся.

— Знаешь, я бы совершенно не возражала, — пробормотала Кристина, — если бы видела где-то Стража. Не говоря уже о Свете.

— Страж был здесь, — снова вмешался Платон.

— Откуда ты знаешь? — Я повернулся к нему.

Вопрос Платон проигнорировал.

— Он был здесь. Но почувствовал наше приближение. И переместился в другое место.

— Куда?

Платон неопределенно развёл руками. Мне сильнее, чем обычно, захотелось его придушить.

— Так. Давайте рассуждать логически. Для того, чтобы отсюда свалить, Стражу нужен был какой-то выход. Найдём его — найдём и Стража. Давайте искать.

— Давайте, — с готовностью согласился Мишель. — А где?

Хороший вопрос. Вокруг нас клубилась Тьма. Которая, куда ни посмотри, выглядела совершенно одинаковой. Никаких отличий, указывающих на то, что где-то здесь находится выход.

Я пошёл вперёд. Без направления, наугад. С десяток шагов сделал уверенно, а от следующего шага как будто что-то удержало. Я понял, что если шагну дальше, назад уже не вернусь.

— Что там? — напряженно спросил Мишель.

— Не знаю. Но идти туда нельзя… Так, — решил я. — Расходитесь в стороны. Медленно и осторожно. Идите до тех пор, пока можете идти. Как только почувствуете, что дальше — опасность, останавливайтесь. Задача ясна?

Задача оказалась несложной. Через минуту мы всемером стояли, рассредоточившись по периметру окружности около десятка метров в диаметре. Дальнейшая разведка показала, что неведомое нечто, за которое шагать явно не стоит, тянется по всему периметру.

— То есть, Страж ушёл не этим путём, — пробормотал я.

— Либо он, в отличие от нас, может туда шагнуть, — предположила Кристина. — Может выйти из этого круга.

— Нет, — сказал Платон. — Не может. За периметром этой площадки — путь в никуда. Туда, где нет ни времени, ни пространства. Откуда не возвращаются.

— Поэтично, — похвалил я. — А как же тогда Страж ушёл?

Платон задумчиво посмотрел себе под ноги.

— Не знаю. Но мне почему-то кажется, что выход — прямо у нас перед носом.

— Мне тоже так кажется, — присоединился Мишель.

— Но искать выход должны не мы. — Платон повернулся ко мне. — Это вам повиновалась Бездна, ваше сиятельство. Ваша ладонь помечена Изначальной магией. И именно вы должны увидеть то, что не можем увидеть мы.

— Чудесно, — вздохнул я. — А в этой вот инструкции, которую ты зачитал, ничего больше не написано? Например: «для того, чтобы начать видеть то, что не видят другие, Константину Барятинскому нужно…»?

— Не ёрничай, Костя, — сказал Мишель. — Ты раздражен, это понятно. Но Платон Степанович прав. Мы оказались здесь благодаря тебе. Значит, и дальнейший путь можешь найти ты.

— Государю императору — ура! — важно подтвердил Джонатан.

— И ты туда же, — вздохнул я. — Кстати. Путь, случайно, указать не хочешь?

Джонатан надменно отвернулся.

Н-да. Вот и работай с такой командой. Думай, Костя — а мы пока отдохнём, перекурим. Наше дело маленькое, мы-то никаких путей не видим…