Не читал — потому что в принципе не испытывал потребности в чтении ради забавы. Окружающая меня действительность была поинтереснее любых романов, скучать мне было попросту некогда. По долгу службы я старался просматривать газеты, заглядывал в журналы. Но взять в академической библиотеке что-то, кроме учебников, мне и в голову не приходило.

Когда перед завтраком собирался заглянуть на чердак, вспомнил о том, что Света жаловалась на скуку. И захватил с собой книгу.

— Я не о книге. Вот это — что? — я указал на бублик в Светиной руке.

— Ах, это! Это принёс Джонатан. Угощайся, — Света отломила от бублика кусок и протянула мне.

— Государю императору — ура! — гордо подтвердил Джонатан.

— Бери-бери. У меня ещё много, — и Света показала рукой на целую связку бубликов, висящую на трубе над её головой.

— Где упёр? — поинтересовался у Джонатана я.

Тот сделал вид, что не расслышал. Подхватил брошенный Светой кусок бублика и упорхнул в дальний угол чердака.

Н-да. Воровать, конечно, нехорошо — с одной стороны. С другой стороны — в детстве, когда вопрос питания стоял особенно остро, это соображение было последним, что могло меня остановить.

— Ладно, понял, — вздохнул я. Сгрузил на пол узел, который притащил с собой. — Вот, размещайся пока. Тут, конечно, не апартаменты класса люкс, но… — я осекся.

Понял, что угол, где разместилась Света, удивительно преобразился. Чердак выглядел так, словно его только что покинула целая команда уборщиц.

Пол, печные трубы, опоры, держащие крышу — всё сияло чистотой, нигде ни пылинки.

— Я тут немного прибралась, — улыбнулась Света.

— Умница, — похвалил я. — Как книжка, интересная?

— Очень! Из неё можно так много узнать о людях…

— Ну, вот и просвещайся. И обустраивайся дальше. А насчёт питания — придумаем что-нибудь. С голоду не помрешь, не переживай. Всё, мне бежать надо. Джонатан! Со мной.

Джонатан уселся мне на плечо.

Я быстро спустился с чердака и разыскал Гаврилу.

— Обед? — удивился тот.

— Да. На три персоны. Пусть положат в корзинку, навынос. Деньги — вот, — я протянул Гавриле купюру. — Сдачу оставишь себе, за труды.

— Будет сделано. Которую ресторацию предпочитаете?

— Без разницы. Главное, поближе — чтобы тебе бежать недалеко.

— В трактире можно, — предложил Гаврила. — Том, что у дороги стоит — до него рукой подать. Только вот еда там не господская…

— Ничего, я не привередливый. Закажи в трактире. Главное, чтобы обед был на три персоны, не меньше.

— Это можно, — закивал Гаврила. — А по части порций вы не сомневайтесь, голодно не будет. Вот, к примеру, зять мой старший — здоровый лоб, на железной дороге шпалы укладывает, — и тот не жалуется.

— Ну, отлично. Успокоил, — улыбнулся я. — Как принесёшь корзинку, поставь её возле той решётки, куда перину складывал. И постучи по прутьям, вот так, — я трижды размеренно стукнул по перилам лестницы. — Всё запомнил?

— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, — Гаврила очень похоже повторил мой стук. — Исполню в точности. — Надел картуз и утопал выполнять задание.

— А ты там, на чердаке, слушай внимательно, — приказал Джонатану я. — Как Гаврила постучит по решётке, заберёшь корзинку. Скажи Свете, чтобы открыла слуховое окно, корзинка в него как раз пролезет. Задача ясна?

Джонатан гаркнул по-чаячьи и испарился. А я поспешил на урок.

В обеденный перерыв побежал в библиотеку.

— Э-э-э, — озадачился библиотекарь.

— Что-то не так? — я сделал каменное лицо.

— Нет-нет. Ничего.

Библиотекарь отметил в формуляре три любовных романа и яркий журнал с картинками: «Вязание крючком и спицами для начинающих».

— Костя?..

Вот, всё-таки у некоторых людей врожденный талант — попадаться тебе навстречу тогда, когда ты меньше всего жаждешь их увидеть!

— Здравствуй, Полли. Прекрасно выглядишь, — я попытался обойти Полли на лестнице жилого корпуса.

Принесла же нелёгкая! И что она тут делает? Погода — в кои веки хорошая, после обеда все свалили в парк.

— Благодарю… Что это у тебя? — сбить себя с толку Полли не позволила.

Так и впилась в книги, которые я нёс, любопытным взглядом.

— Да вот… Решил почитать на досуге.

— Дамские романы?

— А почему нет? Хочу научиться получше разбираться в женщинах.

Полли фыркнула.

— Мог бы проконсультироваться относительно содержания! Я бы подсказала тебе, с чего следует начинать. То, что ты взял — такая пошлость и банальщина…

— Ничего. Не понравится — отнесу обратно. И в следующий раз, конечно, проконсультируюсь с тобой.

— О, с удовольствием! Подожди… — глаза у Полли расширились ещё больше. Она заметила журнал. — Вязание крючком и спицами? Серьёзно⁈

— А что такого? Могу я обзавестись хобби? Работа у меня нервная, а рукоделие, говорят, успокаивает.

— Можешь, разумеется. Но… Ты хотя бы представляешь, где продаются пряжа и прочие принадлежности для вязания?

— Нет, — честно сказал я. — Но это не страшно.

Главное, чтобы Надя представляла…

— Послушай, Полли! — меня осенила ещё одна идея. — Ты не могла бы одолжить мне проигрыватель? Ненадолго?

Полли удивилась ещё больше. Но пробормотала:

— Конечно. Пожалуйста… Честно говоря, я о нём и позабыла. Стоит в комнате, пыль собирает. А зачем он тебе?

— Буду заполнять пробелы в знании современной музыки. А то до того замотался по служебным делам, что скоро со мной поговорить будет не о чем.

— О, — восхитилась Полли. — Что я слышу⁈ Бравый капитан Чейн заинтересовался чем-то, кроме государевой службы?

Я, как сумел, изобразил смущение.

— Обожди здесь, — Полли благосклонно кивнула и скрылась у себя на этаже.

Через минуту вернулась, неся проигрыватель и стопку пластинок.

— Вот, пожалуйста.

— Спасибо! — я подхватил то и другое и зашагал вверх по лестнице.

— Я всегда готова прийти тебе на выручку! — прокричала мне вслед Полли. — Если хочешь, мы могли бы вместе послушать музыку!

Я затопал по лестнице громче и быстрее. Вот чего мне сейчас точно не хватало, так это прослушивания музыки в компании Аполлинарии Андреевны.

— Что это? — Света заинтересованно разглядывала проигрыватель.

— Сейчас узнаешь.

Я поставил иголку на пластинку. Из небольшой трубы полились звуки фокстрота.

— О… — Света зачарованно смотрела на проигрыватель.

— И вот еще, — я высыпал на постель, которую Света соорудила из перины и одеяла, любовные романы. — Это чтобы тебе не скучать. Поела?

Я заглянул в корзинку, стоящую возле импровизированной кровати.

— Я съела даже не всё! Там ещё осталось!

— Ничего себе, — восхитился я. — Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, сколько еды тебе требуется. Три стандартных порции шпалоукладчика.

— Что?

— Ничего, не бери в голову. Всё, побежал. Вечером навещу. И еды на ужин принесу.

Вечером после занятий я позвонил домой. Попросил Надю привезти мне какие-нибудь ненужные туфли и принадлежности для вязания.

— Костя, — забеспокоилась сестра, — с тобой всё в порядке?

— В полном, — заверил я. — Это нужно для маскировки. Дело государственной важности. Привезёшь?

— Ну, я попрошу Вову. А что…

— Спасибо, сестрёнка! Вове — привет, — я повесил трубку.

Забежал в людскую к Гавриле. Тот передал мне корзинку с ужином и пообещал, что завтрак притащит ещё до подъема.

Утром, когда я поднялся на чердак, оказалось, что за ужином Свете хватило половины того, что принёс Гаврила. То есть, порции постепенно сокращались.

Проигрыватель исполнял вальс. Света сияла, как начищенный пятак. В буквальном смысле — её свечение заметно усилилось. Похоже, организм Светы, или как уж это у неё называлось, постепенно приходил в норму.

— Смотри, Костя! — воскликнула она. — Смотри, как я научилась!

Света закружилась под музыку. На вальс танец походил мало, зато исполнялся от души и с экспрессией.