Невесть откуда взявшаяся рука Светы вцепилась мне в запястье. На меня уставились горящие глаза.

— Они бывают ещё?

— Кто? — не понял я.

— Эти. Пи-ро-ги.

— Да конечно, бывают! И много чего ещё бывает. Например, приличные рестораны с гораздо более здоровой и вкусной пищей. Просто ты мне слова не дала сказать — не то, что отвезти тебя куда-то.

— Тогда ладно, — успокоилась Света.

Отпустила мою руку и позволила доесть последний пирог. Он оказался с капустой.

Н-да, ларчик-то, оказывается, просто открывался. На это и намекала Мурашиха — что, мол, в койку девчонку затащить успел, а накормить не удосужился. Могла бы, между прочим, и подсказать! Или сама накормить — но нет ведь, поспешила выпроводить. Мисс гостеприимство Чёрного города, блин.

С другой стороны, бабку понять можно. Живёт небогато, а по линиям вероятности, надо полагать, видела, сколько слопает незваная гостья.

Света теперь отнюдь не выглядела умирающей. Щёки у неё порозовели, глаза разгорелись.

— Прибавилось сил? — спросил я, вытерев пальцы о салфетку.

— Нет, — огорошила меня Света и зевнула. — Я устала.

— Да ясен день. Я бы тоже устал после тонны пирогов…

Тут в закусочную сквозь закрытое окно ворвался Джонатан Ливингстон. Подняв крыльями локальный ураган, он приземлился на стол и высыпал из клюва на тарелку несколько монет.

— Государю императору — ура! — прокомментировал фамильяр свои действия.

Раздался звон разбившегося стекла. Это один из пьянчуг уронил на пол рюмку.

— Богом клянусь — пить брошу, — донёсся до меня хриплый панический шепот.

— Уходим, — решил я.

— Я не могу! — запротестовала Света. — Мне тяжело…

— А жить вообще тяжело. Привыкай. — Я встал. Сдачу, принесенную Джонатаном, оставил на тарелке в качестве чаевых. — Поехали. В комнате тебя ждёт кровать.

— Кровать… — Лицо Светы приняло мечтательное выражение, и она подала мне руку.

Формально ничего не изменилось. Что раньше я фактически тащил Свету на себе, что теперь. Однако теперь я надеялся, что съеденные пироги трансформируются в жизненную энергию, и Света начнёт проявлять признаки пользы.

Надежда не была безосновательной. Девчонка, которая сумела так здорово отшвырнуть Стража, чего-нибудь да стоит. Просто пока её силы были подавлены и проявлялись как-то хаотично.

— Выходит, мне нужна не только энергия Света, — объявила Света, уже сидя в машине.

— Логично, — согласился я и завёл мотор. — Оказавшись тут, ты сразу начала дышать. А где дыхание, там и… всё остальное.

— Но я ведь не человек?

Тут я пожал плечами:

— Извини. Со сложными философскими вопросами — не ко мне.

— А разве это сложный вопрос? — удивилась Света.

— Вопрос «что такое человек?» Ну… Да. Я даже не могу сказать, человек ли ты физиологически, пока не сделаю вскрытие. Впрочем… — добавил я, подумав, — объективно, то же самое можно сказать про каждого встречного. Ни в чём нельзя быть уверенным. Вот у нас, например — я имею в виду, в моём мире, — всё большую популярность набирали кибернетические модификации организма. Руку, например, заменить, мог себе позволить почти любой. В кредит, естественно, однако цены не космические. Если базовый вариант. Боевые импланты — это, конечно, совсем другие деньги и вообще не для гражданских, но, так-то — руки можно. Или ноги. А уж внутренние органы в определенном возрасте все, кто может себе это позволить, меняют на синтетические. Сознание тоже научились оцифровывать и записывать на носитель. И вот когда стоит перед тобой этот… В голове у него — процессор, руки-ноги искусственные, внутри начинка вся — тоже. Человек ли он? А чёрт его знает. И если не человек, то после какого этапа? Голова?.. Сердце?.. Некоторые вообще верят, что если человек хоть один имплант себе поставил — всё, он уже не человек. Хоть искусственный клапан сердца, хоть мизинец. Фанатики, конечно. Но, если задуматься, попробуй опровергни.

— Костя, я ничего не поняла, — пробормотала Света, клюя носом.

— Не расстраивайся, не ты одна.

Света мне не ответила — она уже спала.

Спала, как выяснилось, так же мощно, как ела. Разбудить её по приезду при помощи слов не удалось ни мне, ни Джонатану. Я потряс Свету за плечи, но добился лишь того, что белокурая голова стукнулась о боковое стекло.

Вокруг академии, как назло, кипела какая-то бурная жизнь, это я ещё издали заметил. Похоже, наружу высыпали примерно все. А как только я запарковался, заметили меня. От толпы отделилась хорошо знакомая пятёрка Воинов Света и двинулась к машине.

— Чёрт, — пробормотал я. — Джонатан! Работаем!

Фамильяру, который приехал на заднем сиденье, объяснять приказ не требовалось. Он тут же вылетел сквозь лобовое и накинулся на Воинов Света. Заметался у них перед лицами, отчаянно крича. В общем, дал мне время попробовать ещё раз растолкать Свету, убедиться, что дело это — дохлое и, чертыхнувшись, выбраться из машины.

Я быстро отошёл подальше, надеясь, что никто не полезет заглядывать в салон.

— Приветствую! — сказал, приблизившись к своим. — Что за шум, а драки нет?

Джонатан, смекнув, что в его услугах временно не нуждаются, взмыл в небо.

— Ваш фамильяр, Константин Александрович, ведёт себя странно, — сказал Платон.

— Бывает у него такое, — не стал спорить я. — А у вас тут что за чудеса творятся?

— Прорыв Тьмы, — отчитался Андрей.

Сердце ёкнуло.

— Где? — быстро спросил я. — В академии? Прямо внутри?

— В книгохранилище, — сказал Анатоль. — Книгохранилищу, собственно, пришёл конец…

— Так что же мы стоим⁈ — рявкнул я и уже рванулся было в бой, но меня остановил голос Полли:

— С прорывом покончено.

Я посмотрел на неё.

— В смысле?.. Вы сами справились?

— А что, это настолько невероятно? — вздёрнула нос Полли. Впрочем, тут же понурилась и призналась: — Мы даже не успели добежать. С Тьмой управились до нас.

— Кто же это такой способный? — удивился я.

Ответ прозвучал из уст подошедшего героя.

— Я взял на себя смелость выполнить вашу работу за вас, господин Барятинский. Надеюсь, это не помешает нашей дружбе?

Воины Света расступились, и я увидел Жоржа. И снова он выглядел так, будто только что вышел из салона красоты. В новенькой, с иголочки, форме, белые волосы безупречно расчёсаны, на лице — полнейшее умиротворение.

— Ты? — переспросил я. — Ты закрыл прорыв?

— Каюсь, — развёл руками Жорж.

Нечасто со мной такое случалось в этом мире — чтобы забыться и заговорить, как в прошлом. В Чёрном городе, конечно, мог себе позволить, там люди изъяснялись похожим образом, но в среде аристократов я старался держать себя в руках. А сейчас вот вырвалось:

— Нахрена?

Опешили все. Даже Жорж, казалось, потерял дар речи. Но прежде чем мне пришлось оправдываться за свой военно-полевой лексикон и объяснять, что, собственно, имел в виду, меня выручили. Подошёл ректор Калиновский и сказал:

— Господа, я хотел бы видеть вас у себя в кабинете. Не всех, разумеется. Господин Барятинский и господин Юсупов — прошу следовать за мной.

— С вашего позволения, Василий Фёдорович, я бы тоже желал присутствовать, — тихо сказал Платон.

Калиновский молча кивнул и, развернувшись, пошагал к академии.

— Недоразумение устранено, господа, — слышал я, как он приговаривает, обращаясь к толпящимся перед корпусами курсантам. — Вы в полной безопасности, уверяю вас! Прошу всех возвращаться к занятиям!

Однако, несмотря на заверения ректора, что всё в порядке, возвращаться к занятиям никто не спешил. И я прекрасно понимал, почему.

Прорыв случился прямо в академии. В месте, которое до сих пор воспринималось, как средоточие силы, один из оплотов государственности. Здесь курсанты чувствовали себя в безопасности… Раньше. И вот — прорыв Тьмы. Чего-то непонятного, запредельного, существующего по иным законам.

Тот прорыв, что курсанты наблюдали в сентябре, произошёл на открытом пространстве — раз. Не на нашей территории — два. И, вероятно, поэтому не был воспринят большинством, как серьёзная опасность. Скорее — как захватывающая сенсация, о которой можно с упоением рассказывать родным и друзьям.