— Не-е, так далеко — не буду. Устал, — покачал головой император. — Д-дисколёт выпишем, за д-двадцать часов долетит.

— Ну, не прямо-таки сейчас, — покачал головой Олег Евгеньевич. — Нам бы посмотреть, сколько это всё будет продолжаться. Да и юноше надо бы отдохнуть. Скажем, через неделю, пойдёт?

— Через неделю — могу!

На том и порешили, а затем разъехались по домам и имениям.

Я честно старался отдохнуть за эту неделю, но не особо-то и вышло. Отгулов накопилось достаточно, но мы с Сидом занимался стройкой и подбором мебели для особняка, выбором интерьеров. Отметился на работе только в начале, заполнив кой-какие бумаги, и в конце.

Корней Константинович отстегнул тысячу рублей, выигранных в споре с братьями Серафимовичами по поводу того, вернусь я, или нет.

'Платёжный счётъ: 1321 ₽ 52 коп.

Накопительный счётъ: 6 421 900 ₽'

Всего через два дня, как и обещал, я снова нанёс визит в поместье Чистяковых, чтобы познакомиться с родителями Нинели.

Мероприятие было чересчур ответственным, и волнение я перед ним испытал едва ли не большее, чем перед состоявшимся конклавом.

День выдался теплее предыдущих, и мы засели на веранде, той самой, по крыше которой я пролез к Нинели. Тэпходон в присутствие хозяев превратился в радостного беззаботного щенка, всё время чаепития привлекавший внимание и звавший поиграть с ним.

Кирилл Юрьевич оказался невысоким, склонным к полноте господином, в очках и, неожиданно, с длинной шевелюрой. Процент сечения у него по ощущениям был в районе двух с половиной — трёх. Общался он вполне радушно, хоть и с лёгким привкусом надменности. Расспросил про учёбу, про отчисление, про работу. Поговорили про полосы на небе и сошлись во мнении, что власти и тайные общества что-то испытывают и скрывают. Затем осторожно спросил:

— А навык, простите за бестактность, уже раскрылся?

— Есть такое. Даже… не один.

Людмила Викторовна, мать Нинели, всё это время не проронившая ни слова, в этот момент удивлённо приподняла брови.

Да уж, маман оказалась суровой. Во-первых, она была старше отца на лет пять и, как я понял из более ранних разговоров, до брака была актрисой. В достаточной мере суровой, чтобы понимать причины всех возможных недостатков в характере Нинели Кирилловны. Которые я на тот момент, разумеется, в силу чрезвычайной влюблённости, не понимал и не осознавал.

— Неля у нас тоже раскрыла навык… как раз перед учёбой, очень удачно, — Кирилл Юрьевич обратился к дочери, она застенчиво кивнула. — Кстати, Эльдар, вы же навещали её в Санкт-Петербурге? Правду говорят, что там неблагополучный район и жуткое общежитие?

— Его Альбина из окна этого самого общежития выбросила, — вдруг сказала с каменным лицом Людмила Викторовна.

На десяток секунд воцарилась пауза, во время которой все сверлили меня взглядом, не считая Нинели Кирилловна — она густо покраснела и принялась яростно пилить недоетый кусок штруделя.

Неожиданно Кирилл Юрьевич расхохотался:

— Ну вы даёте, Эльдар Матвеевич. Так там же третий этаж!

— Точно так, — я кивнул.

— Как же вы забрались?

— По пожарной лестнице, а затем по карнизу, Кирилл Юрьевич.

— И как — обошлось без переломов?

— Не обошлось.

Нинель Кирилловна охнула — я и забыл, что не рассказал об этом.

— Прости, я… я была настолько увлечена скандалом с Альбиной после случившегося, что забыла спросить, как у тебя дела…

— Эх, Неля, — протянул Кирилл Юрьевич. — Как я тебя учил обращаться с крепостными — построже!

Тут он нахмурился, но лицо у него при этом всё ещё оставалось достаточно добрым и безобидным, и тут уже прыснула его супруга.

— Построже. Это ты про Германа Васильева?

Нинель Кирилловна рассказывала — упомянутый Васильев был одним из трёх крепостных отца, живший в Москве и присматривавший за квартирой, оставшейся после деда. Судя по рейтингу 2,3 в приложении «Мой Двор» он собрал полный набор нерадивого крепостного — пьянство, прогулы, потасовки, мелкие кражи из барского бюджета и прочее. Кирилл Юрьевич строго взглянул на супругу:

— Дорогая, ну, не стоит об этом при гостях. Расскажите лучше, Эльдар Матвеевич… что сломали, как лечились?

— Лечился сам. Мне через час нужно было на аудиенцию к его сиятельству князю Белоусову…

Упоминание лекарского навыка снова заставило брови Людмилы Викторовны подняться. Кирилл Юрьевич вспомнил:

— Кстати! Неля тут сказала, что, якобы, вы знакомы с кремлёвскими особами? Это не фигура речи?

— Ну… по долгу службы иногда приходится общаться…

Разговор постепенно перешёл в плоскость обсуждения моих многочисленных поездок — рассказывать старался коротко и ёмко, стараясь не показаться болтливым.

К слову пришлось сказать о том, что в последующую поездку я уезжаю уже через несколько дней — разумеется, не уточнив, что она не по линии Курьерки, а совсем по другим причинам.

— Надолго? — спросила погрустневшая Нинель Кирилловна.

— Надеюсь, на пару недель, не больше…

— И куда?

— В Новую Зеландию…

— Вот, и Неля от нас уезжает через неделю — у них заканчивается карантин, — сказал Кирилл Юрьевич.

— Ну и хорошо, — кивнула Людмила Викторовна. — Дружба — это хорошо, но надо заниматься учёбой и карьерой, а не ерундой.

Стало немного грустно, но я проскочил и эту тему. Постепенно и Людмила Викторовна разговорилась, стала задавать некоторые вопросы, правда, оставаясь при этом несколько надменной.

В тот вечер мы с Нелей остались одни всего на несколько минут.

— Кажется, они ни о чём не догадались, — шепнула она.

— Думаю, ты слишком плохого мнения о своих родителях, они у тебя тактичные. Как ты? В смысле…

— Уже почти всё в порядке. Уеду в институт — схожу к женскому врачу, вроде бы так надо всегда… Ты негодяй, не сказал сразу, что уезжаешь!

— Потому что сам не очень-то и хочу. Ты тоже не сказала, между прочим!

Она провела пальчиком по моей груди.

— У нас же получится… перед поездкой…

— Обязательно получится.

Снова короткая разлука — пока на пару дней. День прибирались на участке с Василием Исидоровичем. Сид же всё чаще жил у Софии, на съёмной — то и понятно, мало кому понравится жить в такой конуре. Я уже отложил пять тысяч рублей ему в качестве премии и подарка на новый год, за стройку и за то, что выручил меня в Антарктиде. Суммы чуть поменьше отложил и для крепостных — все из них, включая Ростика, потрудились хорошо.

В конце недели снова сходил в Курьерскую Службу, отпраздновали с коллегами моё возвращение.

Вспомнили Аллу, но, благо, на грустной ноте день не завершился. Корней Константинович вместе с Луизой Даниловной, кадровиком, проводили в кабинет, чтобы пообщаться за закрытыми дверями.

— Нам пришли данные из твоей командировки, Эльдар — молоток, проревизорил там всё, проявил себя более чем достойно. Поэтому наверху намекнули, чтобы мы тут проходотайствовали о досрочном присвоении чина поручика со следующего года. А пока что повышаем тебе чин до четырнадцатого, а зарплату — на восемьдесят рублей. Вот, прямо сейчас.

Он набрал что-то в рихнере, развернул экран и выдержал паузу, очевидно, ожидая моей бурной реакции.

«Циммеръ Эльдаръ Матвеевичъ. Подпоручикъ. Рангъ: Молодой специалистъ-отличникъ, 14 чин. Рейтингъ: 4,9 балловъ…»

Я вздохнул.

— Спасибо, конечно, но…

— Так и знала, — перебила меня Луиза Даниловна. — Уходить хочет. Говорила же — долго не продержится.

— У него четыре навыка. Четыре! — сделал пафосный жест рукой Корней Константинович. — Среди них — лекарский. У нас у кого четыре навыка? А? У меня да ещё у…

— Пять, — поправил я своего начальника — умолчав о шестом гипотетическом навыке, драконьем языке, которым ещё не владел.

— Потеряли пацана, — кивнула Луиза Даниловна. — Снова искать, снова на курсы квоту просить…