Перекатился ближе к двери и понял, что она всё ещё заперта. Почему-то спросонья тот факт, что это киллеры, а не какие-то бандюганы, и что они телепортировались внутрь запертой спальни, пришёл в голову не сразу, с задержкой.

Они пришли по мою душу. Пришли убивать. Но кто они? Ведь есть же договор с Лигой?

Но внутренний голос подсказал: кроме Лиги есть много других акторов в игре — Клика, аббисы. Да, наверное, это аббисы. Если ту статью про пражского «пророка»-попаданца оцифровали всего несколько недель назад…

Это всё неважно. Я на миг развернулся вполоборота, чтобы отпереть дверь, но тут же мои мышцы застыли. Ноги подогнулись, я медленно спустился рядом с дверь. Краем глаза я видел, что один из них вытянул руку, и я почувствовал мёртвую хватку на горле. Мышцы окоченели, я не мог пошевелиться, слова застряли. Почему не работает артефакт защиты? Или это не гипноз, а что-то новое? Свободной рукой он снял с пояса и кинул на пол что-то, тут же задымившееся и зашумевшее.

Второй уже освободился от одеяла, подошёл сзади, перехватил меня локтем за подбородок и провёл ножом по горлу, а затем попытался вогнать лезвие мне в шею под углом. Боль я почувствовал только в самом конце, когда острие воткнулось в кожу, но он тут же вскрикнул, выронил нож из руки, отшатнулся схватился за пальцы. Мой взгляд упал на пол — лезвие было алым, капля крови на самом кончике острия пузырилась, вскипая.

— «Факел живой по арене метнулся, бурая кровь пузырится в огне», — всплыли в строки вызова пирокинетического навыка.

Я не понял, смог ли сказать их, или сдержался — хоть я и был в безвыходном положении, мне не хотелось сжигать особняк, я привык к нему, прикипел душой. Пока ещё рано. Ещё есть другие козыри в рукаве.

Но, неожиданно мои мысли о пирокинезе помогли. Узы, которыми держал меня его подельник, ослабли ровно на секунду. Я не понял, что за артефакт из моего оставшегося неукраденным арсенала меня спас, или это был я сам, но понимал, что у них есть весь арсенал для убийства. Автощит, если это был он, кончится через пару выстрелов, поэтому надо бежать. Я врезал ему локтём, отодвигая и освобождая пространство, сделал полукувырок, вмазав ему ребром ноги в подбородок. Он упал на книжный шкаф, который слетел с петель и стал падать на него. Дым уже заполнил комнату, я наконец-то разобрался с замком и выбежал в коридор, перемахнул через парапет и спрыгнул со второго этажа на диван в гостиной, слегка подвернув ногу.

Зажал рану на шее — странно, почему же она такая неглубокая? — прошептал «всё идёт по плану», и боль исчезла. Позади раздались выстрелы. Пролетел и воткнулся в дверной косяк нож. Нет, подумалось мне, дальше бежать не стоит. Я смогу одолеть их самостоятельно.

Даже не смогу — я хочу принять бой прямо здесь, в особняке. Ведь если я не уничтожу их сейчас — меня уничтожат потом. Подобрал пистолет, отошёл чуть дальше, в центр комнаты. Как только фигура первого показалась наверху, над лестницей, я снова призвал кинетический навык. Его ударило о парапет, перевернуло вниз головой, и он свалился, опрокинув диван. Выстрелил, целясь в голову — безрезультатно. Его барьерный артефакт был куда мощнее моего. Сверху снова посыпались пули, я бросился к кухонной зоне, укрылся за кухонной стойкой, от которой уже летели щепки. Упавший на кровать стонал и ворочался, видимо, он уже сломал себе что-то. Я схватил с вешалки кухонный нож-топорик для рубки мяса, приподнялся и почти не глядя метнул в его сторону, на миг увидев и в первый раз разглядев его лицо — чистый «ариец», квадратные скулы, белоснежные волосы.

Судя по тому, как он захрипел и закашлял — я попал.

— Йорген! Шайзе! — крикнул второй, темнокожий откуда-то сверху.

Снова посыпались пули, я решил переместиться в тамбур. У входа лежал ещё один топор, для колки дров для камина. Снова выстрел, боль пронзила ногу. «Ариец», которого назвали Йоргеном, больше не хрипел. Я скорчился, сгрупировался, схватившись за рану на ноге, выглянул из укрытия на миг и увидел, что он сидит на диване и вытаскивает брошенный мной нож из своего лица, покрываемый свечением.

Чёрт, понял я. У них либо колоссальный навык, какие-то мощные артефакты лечения — мне было непостижимо, как такую чудовищную рану можно вылечить. Интересно, помог бы сейчас «Пилигрим»? Или у моих убийцы и на него будет управа?

Топор был рядом. Но толку, если у них крупный калибр? Мне очень не хотелось применять пирокинетический навык, но, похоже, это был последний способ расправиться с ними.

Или, может, свой новый, пятый навык?

— Мне под кожу, мне под кожу мне…

Нет, я пока им очень плохо владею. Лучше что-то чуть более проверенное. Стрельба прекратилась. Второй уже спустился и подошёл к Йоргену, что-то сказал, из которого я разобрал только слова на немецком — «Пора» и «давай». Нас разделяло четыре метра. Я понял, что пора — и поднялся. Перехватил топор и начал бормотать строки из песни.

Темнокожий стоял ко мне спиной, автомат висел на плече. На первом моём шаге он обернулся — я увидел, что они держат в руках цилиндр. Лицо Йоргена было изуродовано, глубокая борозда проходила от носа через рот и до подбородка, хотя крови почти не было.

Мне не потребовалось подкреплять срабатывание навыка рукой — я просто кинул топор, посылая вместе с ним навык. Я не попал — собственно, даже и не пытался. Лишь рукоять в кувырке задела плечо ближайшего ко мне. Но с первым всполохом, обжегшим кожу, их лица исказила гримаса боли и ужаса. Броню обоих киллеров вместе с диваном обуяло пламя, загорелись волосы, раздался короткий крик — но тут же оборвавшийся. Я всадил остаток обоймы в Йоргена, но напарник сумел его подтянуть к себе, и затем они исчезли, вызвав небольшой огненный смерч от образовавшегося вакуума.

А под смерчем, на полу, остался лежать тот самый цилиндр, который они держали в руках. Я инстинктивно сделал шаг вперёд, чтобы рассмотреть его, а затем…

— Нет, только не!… — услышал свой голос словно в замедленной съёмке.

Когда цилиндр через две секунды после исчезновения киллеров начал превращаться в белый огненный шар с острыми шипами вылетающих поражающих частей, я понял, что не добегу. Что взрывная волна быстрее живого существа на земле, даже усиленного магией. И что мой автощит уже иссяк.

Вернее, я подумал уже в воздухе — в ту же секунду меня потащило наверх.

Пламя расширялось под ногами, обнимая всё, что было в гостиной. Я не успел сообразить, что пролетаю сквозь крышу — в уже пробитую заранее дыру, торчащую наружу обломками брусков, утеплителя и металлочерепицы. На миг я подумал, что меня так вынесла взрывная волна, но тут же понял, что это не так. Затем я услышал голос на незнакомом языке:

— Kaua i runga i toku whenua!

Голос слился с грохотом добежавшей до меня взрывной волны. Огонь вырвался из окон, дыры в крыше, из дымоходов и вентиляционных шахт. Меня швырнуло по параболе над козырьком дома на высоту в сорок метров и приземлило в сугроб. Хотел бы сказать — удачно, но нет. Гудело в ушах, все тело болело от переломов и ран, но через боль я смог приподняться и посмотрел на то, что осталось от особняка. Дом устоял, но в нём были выбиты все окна, а одну из стен гостиной вынесло вместе с дверным проёмом.

— Кто ты⁈ Где? — крикнул я в пустоту, надеясь найти своего спасителя, но услышал молчание.

Ко мне уже спешили соседи, где-то гудела сирена милиции. Я откинулся в сугроб и отрубился.

Я очнулся в светлой палате, в кресле сидел Аккордеон Патефонович. Признаться, меньше всего я ожидал увидеть своего начальника.

— Сколько… — хотел спросить я.

— О! Стоило мне прийти — как ты оклемался! Сколько лежал-то, спросишь хочешь? Часа четыре, подлатали тебя, почитай. Вот и лежишь.

В голове было шумно, я был обколот обезболкой, на руках и на ноге были шины. Как давно я не просыпался в таком состоянии! Когда владеешь лекарским навыком, когда вокруг достаточное количество людей с аналогичными способностями, и когда положение позволяет — забываешь о том, что где-то до сих пор травмы лечатся по-старинке.