Но, возможно, всё объяснялось и проще. Возможно, она действительно меня любила и ждала, и её чувство вины оказалось сильнее моего.

— Ты стал сильнее, — сказала она. — Я помню, как от тебя фонило, сейчас сильнее… Аж жжётся. Так ты на меня не обижен?

— Ну, я ожидал чего-то другого, но отчасти ты облегчила мои душевные муки. Потому что для меня всё это было проблемой, сейчас проблемы нет.

— Спасибо, Эльдар. Ты… самый лучший. Но мы же в итоге… расстаёмся?

— Исходя из ситуации — это выглядит логичным, — вздохнул я.

— Но мы же…

— «Останемся друзьями»? — я усмехнулся. — Терпеть не могу эту формулировку, но, конечно останемся. Помпезно жечь мосты за собой и объявлять бывших врагами любят только максималисты, а я не максималист.

— Хорошо… А я смогу ходить на чай? И общаться с Софьей?

— Ну… посмотрим. Общаться я ни с кем не запрещаю.

Она снова коротко обнялась и побежала обратно. Я вспомнил и окрикнул:

— Я твой носок нашёл, вернуть?

— Оставь на память! Ну, или принеси в контору.

— Такси, может, вызвать?

— Да не! Пешком.

Дверь закрылась. Немного сгладило впечатление от разговора извещение на мобильном телефоне, пришли дивиденды по акциям и какие-то не вполне ясные перечисления — ещё на полтысячи рублей. Зайдя в биржевой раздел, я понял, что пропустил идеальный момент, чтобы заработать — во время кризиса и перелёта драконов все акции сильно падали, а сейчас резко росли. Но, увы, доступа к банку или мобильнику у меня в разгар всех этих событий не было.

Отдохнуть я так и не смог — следом за ней принялись ехать гости. Первыми явились Осип Волкоштейн-Порей, незнакомый мне парень и София. Я выглянул в окно и поймал момент, когда последняя набросилась на Сида, обхватив ногами и жадно, почти плотоядно целовала взасос. Памятуя о произошедшем на корабле, я вздохнул с облегчением. Оказывается, магические навыки в этом мире могут быть полезными для отношений.

Задёрнув жалюзи, я решил улечься спать, но спустя секунду в дверь коттеджа затарабанили.

— Открывай! Открывай, скотина барьская! — кричала Софья. — Убивать буду!

— Чё⁈

Дверь я всё же открыл и отступил на шаг, как оказалось, не зря. Кулак неформалки пролетел мимо челюсти, следующий удар пришёлся в грудь.

— Из-за тебя! Мой жених! Через полмира! Хрен знает где! Я тут одна! Уроды богатые! Чтобы ещё хоть раз!

Подоспевший Сид вовремя подоспел, разнял нас, расплылся в улыбке:

— Барь, благословляй. «Да» сказала.

— Скотина! — добавила Софья и встала рядом.

— Значит, так, — сказал я, приведя одежду в порядок. — Исидор Васильевич, я нихрена не буду вас благословлять, если ты не научишь свою будущую супругу обращаться…

— С кем⁈ — перебила София. — С барином моего жениха⁈ Ты думаешь, мы после свадьбы в Дворянский дом не обратимся и дело не возбудим о создании опасности для жизни и насильном удержании в крепостном статусе⁈

—…Не научишь обращаться с друзьями её будущего мужа, — закончил я. — София — замечательный выбор, однако я не потерплю, чтобы в нашу дружбу вбивали клин, и чтобы мой лучший друг оказался под каблуком.

— Ах, так! — вспыхнула София.

Конечно, я немного лукавил. Конечно, брак в любом случае становился важнее дружбы, даже в случае брака мещанки и крепостного. И, конечно, своим поведением будущая жена моего камердинера скорее показывала свою преданность, чем власть. Нет ничего грубее, чем в присутствии женщины говорить о ней в третьем лице, но я себе это позволил.

Уж больно хотелось сохранить Сида в числе людей, которые будут на моей стороне, и которым можно довериться.

— Софа, дай ему сказать, — попросил Сид. — И дай слово, что не будешь загонять меня, получается, под свой замечательный каблук.

— А все финансовые и юридические вопросы мы будем решать с Сидом самостоятельно, — закончил я.

В ответ она всплеснула руками.

— Да что такое! Под каблук нельзя! Убивать барина нельзя! Благословить нельзя! Что можно-то⁈ Ладно, ладно. Обещаю с кулаками не лезть больше.

Ситуация немного разрядилась, я кивнул.

— Хорошо. Спишем на стресс. Что там, кстати, о создании опасности? И о возбуждении дела?

Софья снова вспыхнула:

— Он на корабле плыл! У него вся одежда морем пропахла! И рыбой какой-то! И нихрена не помнит — значит, мозги чистили. А плыть можно было только через Охотск. А там битва была!

— Ни черта не помню, я ж сказал, — прокомментировал Сид. — Чистили, наверняка. Видимо, что-то слишком секретное видел.

— Да? Как удобно! Говори, Эльдар, женщины на корабле были?

— Самира была, — кивнул я, умолчав про ещё одну персону женского пола.

— Кто такая?… А, помню. Сид говорил. Точно ничего с ней не было?

Она строго зыркнула на своего жениха и он развёл руками — вопрос действительно звучал безумно. Я повторил вопрос:

— Так ты не ответила, София, будешь в суд подавать, или нет?

— Не буду. Но про откупную — мы к разговору вернёмся!

— Ну, в таком случае… Как это делается? Я ж ни разу ещё не благословлял.

— Да как умеешь, барь, — кивнул Сид.

Я посмотрел на парочку, облачённую в кожу, шипы и тяжеляцкую символику, и пожелание родилось само собой:

— В общем, берегите себя. Не позволяйте тёмным силам разрушить ваш брак. И используйте противозачаточные, хотя бы первые пару лет — мне сложно представить, что за великое тёмное зло может родиться от вашего союза.

Следом нагрянула, внезапно, маман с Фёдором Илларионовичем, заметно похудевшая и даже состарившаяся от стресса. При всех наших сложных отношениях, похоронить сына, а затем снова обрести — никому такого не пожелаешь. Она ещё ни разу не была в коттедже, с пренебрежением проводила пальцем по пыльным верхам шкафов, поругалась на Сида, поговорила с Софией о шмотках. Сид с дворецким тем временем принялись что-то мастрячить в огороде — не то теплицу, не то сарай.

Успел перекинуться парой слов с Осипом.

— Как дела? Грустно дела, барь. Алибина в Питере с твоей… А, я так понял, вы расстались?

— Мы и не сходились.

— Ну, в общем, вот. Один раз мотался туда. Грустно. Снова ударился в научные изыскания, ищу следы упомянутого Общества, помнишь, мы как-то разговаривали?

— Помню. И что?

— Прочитал на одном форуме в сети, что пару месяцев назад была знатная заварушка на севере. Сцепились не то с Демидовыми, не то со Столыпиными. Видимо, что-то нашли — очень важное.

Я в очередной раз вспомнил об Ануке — признаться, я часто вспоминал о ней и раньше, потому что она продолжала мне казаться ключём к поиску.

Когда гости разъехались, и осталась только София с Осипом, позвонил Искандеру, поговорили:

— Ну и как ты там? Живой, получается.

— Живой, — кивнул я. — Как там дела с… долей?

— Процент буквально вчера пришёл. Приехал.

Я понял, что он говорит шифром, но мы не договаривались о формулировках, поэтому я переспросил:

— Хм… В каком объёме?

— Ну, как сказать. В полном. Сколько там… Четыре с чем-то процентов. Объединил с долей, получается.

Четыре процента, объединил с долей — неужели он говорит о том, что кто-то приехал к Ануке?

Неужели мать нашла её?

— Ещё такое дело — приезжал проверяющий. Долю проверять. Говорит, что ты попросил.

— Хм, как выглядит? Кого-то упоминал?

— Упоминал кого-то на «И»… Ираклий… Илларион, не помню точно. Из Казани.

Иннокентий, понял я. Значит, тайная полиция в совокупности с тем самым «Центром Треугольника».

— Очень интересно, конечно. Мне надо приехать?

— Не надо. У нас тут же вовсю Чемпионат прог-союза по байсболлю. Половина дорог перекрыты, рейсы дорогие… Да, раз уж ты позвонил — я почти собрал денег на выкуп Гузели. Не достаёт пятиста рублей.

— Хорошо. В ближайшие дни обсудим. Возможно, и выкуплю.

Вечером заглянул старик Эрнесто — расчувствовался, пожал руку.

— Барин! Знал, что живой.

Следом приехал Ростислав, который привёз гостинцев от бабушки — какой-то неимоверно вкусный рыбный пирог. Когда стемнело, вместе сели на уличной веранде на второй ужин. Болтали, обсуждая в основном новости и расспрашивая меня и Сида о моём чудесном вызволении. Я рассказывал только то, что счёл нужным, потом Ростик с Осипом разболтались на тему взаимоотношений с женщинами, а я подсел к Сиду и показал телефон с открытым кошельком.