— Во-первых, Эльдар Матвеевич, я пришёл принести извинения за… хм… несчастный случай в лифте на концерте. Наш концертный комплекс очень следит за безопасностью в помещениях, и если это будет предано огласке — это повредит моей репутации.

— О да. Понимаю. Социалист, пыряющий ножом дворянина из Москвы — думаю, такая информация запросто окажется в московской прессе.

За спиной у босса один головорез спросил другого: «Что такое пресса?», и второй пожал плечами.

— Потому я прошу не распространяться о данном случае в московских кругах. Заверяю вас, что виновник найден и наказан. Иван, покажи?

Он повернулся к одному из мордоворотов. Тот достал из-за пазухи распечатки фотографий: на них был тот самый парень в толстовке, связанный, сидящий на стуле и с кровоподтёками на лице. Я решил изобразить милосердие:

— Вы оставили его в живых? Он же просто молодой придурок.

— Оставили. Теперь — во-вторых. Мы знаем о случившемся в порту Кристаллогорска. Да, нам… мне было известно про охоту моего племянника за одной крепостной. Вам должно быть понятно, что люди вашего с ним возраста порой испытывают нездоровый интерес к одарённым подросткам.

— Ошибаетесь. Мне это непонятно. И чуждо.

— Хм, — Царенко поджал губы. — Одним словом, должен сказать, что я не был заинтересован в её краже и вымогательстве.

— Тем не менее, вы подогнали ему технику. И бойцов. Ведь так?

Магнат замялся на миг, но потом кивнул.

— Он попросил у меня вездеход. Дважды. Два дня назад и сегодня. Бойцов арендовал сам, я не знаю, из каких резервов. У него с друзьями некий фонд… клуб по интересам, вам, наверное, известно.

Я кивнул.

— Известно. Одним словом, вы вообще не связаны с «Единорогами»? Хорошо, я готов в это поверить.

Он присел на тумбочку у двери.

— Я так понял, что у вас было что-то вроде дуэли, ведь так? Дуэль происходила на нашей территории, следовательно, на неё распространяется негласный дуэльный кодекс Зеленогорья.

— Дуэли не было. Была подлость и использование особого предмета. Что вы от меня хотите?

— Не важно, — голос стал твёрже и злее. — Кодекс распространяется. В случае нелетального исхода дуэли вы должны были оказать вашему визави первую медицинскую помощь. У Женьки сильно ранены ноги. Только что привезли. Осколочные переломы в нескольких местах. Его уже оперируют лучшие врачи, но он рискует остаться калекой, если не найдёт на ранней стадии заживления помощь более-менее мощного хилера. В Дальногорске и окрестностях их очень мало, а при его состоянии везти его в соседние области ещё губительнее. Но мне стало известно, что вы являетесь хилером.

— Откуда?

— Игорь Фёдорович Летов сообщил. Сказал, что вы вылечили себя сами после того ножевого. Сам он тоже имеет навык, но, к сожалению, уже отбыл на геликоптере дальше по гастролям в Александров-Горбовский. Я призываю вас к исполнению кодекса.

Лечить своего заклятого врага? Я презрительно фыркнул.

— Вы серьёзно? Думаете, я стану это делать после того, сколько дряни ваш племяш совершил? Думаю, риск остаться калекой — не такая уже серьёзная плата. К тому же, при его деньгах, уверен, справится и хороший гражданский хирург.

Мой собеседник нахмурился. Следом, как я и предполагал, начался торг.

— Вы убили людей контрактного и мещанского сословия на том пирсе. Я закрою на это глаза. И замну дело, если будут вопросы.

— Ещё бы. Закроете. Повторяю, дуэльный кодекс был нарушен применением артефакта, и все мои выстрелы являлись самообороной. Кровотечение мы остановили — чем не медицинская помощь? К тому же, я не убивал наёмников.

На самом деле, в этом я не был уверен, потому что стрельба в конце была хаотичная. Я ждал, какой козырь он вытащит из рукава следом, и он вытащил. Вернее, не из рукава, а из-за пазухи всё того же мордоровота — ещё одну фотографию.

На ней был Сид. Тоже связанный и сидящий в том же помещении, что и мой несостоявшийся убийца. К счастью, без признаков увечий. Признаться, к этому я был не готов. Когда успели?! Мы разошлись по номерам с Сидом меньше часа назад.

«Что ж, — подумалось мне. — Не для того я спасал жизнь своему непутёвому комардину, чтобы затем ею же разбрасываться в ущерб принципам и мести». А ресурсов пробиваться с боем у меня пока что не было. Я кивнул.

— Одевайтесь. Машина ждёт вас внизу.

Поездка по сумеречным улицам города, мимо потасовок алкашей, не по погоде обнажённых девиц у столбов, бомжей, спящих под крылечком ларьков. И всё это на фоне сверкающих вывесок и изощрённых храмов богатства и лудомании. Интересно, были ли среди спящих на картонках бывшие богатеи? Игорный бизнес хоть кого оставит без портков.

— Я не обещаю, что у меня получится, — сказал я в машине. — Я буквально вчера обнаружил у себя этот навык.

— Уверен, что у вас получится, — кивнул Царенко. — Я знаю, о чём говорю.

Мы припарковались у большого больничного комплекса на окраине. Прошли через особый вход — не то служебный, не то для вип-персон. Царенко везде пропускали вперёд, сначала я подумал, что это из-за его известности, но затем ощутил уже знакомое жжение где-то в глубине затылка. Он просто гипнотизировал всех охранников и персонал.

Лифт, дверь, ещё дверь — хирургическое отделение, операционная. В тамбуре, у раковин стоял врач и курил в вытяжку.

— Хилер? — спросил он, кивнув на меня. — Мы уж думали продолжать без него.

Я кивнул.

— Так… вот договор.

Врач потушил сигарету, натянул маску на нос и достал откуда-то со шкафа и подсунул бумаги.

— Какой договор?

— Срочный договор на оказание врачевательских услуг. Иначе не можем пустить.

Я потратил несколько минут, вчитываясь во все пункты. Отказ, неудачная попытка, установление факта сознательного вредительства… Сумма, которая значилась в конце, меня вполне удовлетворила.

— Восемьдесят пять рублей?

— Стандартная такса за ортопедию, — кивнул Царенко. — И компенсация за вынужденное неудобство. Счёт указал свой, расплачусь наличными — так будет быстрее.

В этот момент я подумал: «А не стать ли мне хирургом? Зарабатывать четверть месячной зарплаты за час — очень приятно». Хотя, конечно, заниматься этим постоянно я бы не хотел и не смог. Подмахнул подпись.

— Наденьте халат. Маску. Были уже в операционных?

— Был, — признался я. — Но навык слабый.

Тут я не врал. Правда, это было несколько десятилетий назад, в полевых операционных и в качестве ассистента. Возможно, с десяток жизней назад я и выучивался на доктора, но такие умения имеют свойство выветриваться.

— Я подскажу, — сказал врач. — Мне доводилось работать с хилерами.

Оставалось надеяться на интуицию. Когда я вошёл и увидел Евгения, то понял, что он узнал меня. Он замычал сквозь надетую на него маску, задёргался — нижняя часть туловища была парализована, вероятно, из-за наркоза. Медсестра успокоила его, и я добавил:

— Тише, не ссы. Мне заплатили.

— Вот снимок, — сказал хирург, вывел рентген на большой экран на столе. — Крупные осколки, вот эти, мы выставили, а мелкие… Мы составили мозаику. Постарайтесь найти их и выставлять в нужное положение.

Картина обломков сложилась и сдвинулась, показав мне, как нужно действовать. Меня подвели к ногам и раскрыли зажимом надрез. В голове всплыл уже знакомый мотив. Я подвёл руки над фаршем из костей и мышц и представил, что ощупываю их. Спустя пару секунд обратная связь появилась. «Примерно такое же чувствуешь, когда готовишь цыпленка тапака», — подумалось мне. Я нащупывал крупицу за крупицей и сдвигал в нужное место. Процесс был долгий и тяжёлый, уже через пару минут я почувствовал напряжение и попросил стул, чтобы присесть.

— Вы на голом сенсе? Вам, что ли, не привезли? Без усилителя?

Врач вытаращил глаза.

— Без.

— Алевтина, гони скорее за аккумулятором. Знаешь же код?

— Сейчас только главный врач выдаёт! — прочирикала девочка в маске.

Молодая, очень фигуристая и, несомненно, очень красивая под своим белоснежным халатом. Она уже несколько раз как бы невзначай потёрлась о меня бедром. Учитывая лёгкую склонность к фетишизму, доставшуюся в наследство от реципиента, сдерживаться становилось было всё сложнее.