— Дорого, но я доволен, — резюмировал Сид. — Ну, что, выберемся в город? На разведку?

— Я останусь с предметом, — сообщил Андрон. — До встречи — два с половиной часа. Не опоздайте. И не заходите в спальные кварталы!

— До центра — и обратно. Тут пешком недолго, я по карте посмотрел.

Северное солнце непривычно ярко светило в лицо, и я пожалел, что не разжился солнцезащитными очками.

— Как люди в таком холоде живут? — поёжившись, пробормотал Сид.

— Нормально живут, — усмехнулся я. — Большинство русских во всех параллельных реальностях воспринимают эту температуру как обычную.

— В смысле?

Я вздохнул и признался.

— Ты знаешь, давно хотел сказать. При Андроне как-то не очень. В общем, ваш мир, точнее, наш мир — уникален, я не помню, чтобы встречал миры с настолько сильным глобальным потеплением. И русской Гренландии не припомню.

— Русской… Чего? Грёнланд — это же у норвегов.

— На этом месте обычно один огромный ледяной остров с десятком деревушек на берегу. Датский, норвежский, американский или канадский. Никакого внутреннего моря, никаких городов-миллионников.

— Ты знаешь, — сказал Сид. — Я уже давно понял, что ты — какой-то спецназовец. Что ты не просто так, как это называется у индусов-то… реинкарнировался. Для случайного «потустороннего чиновника» ты слишком… крут, что ли? Ты пришёл с местными магами разобраться, правильно? У тебя же есть миссия?

Признаться, я давно ждал от него этого вопроса. И ответ у меня был подготовлен — частично правдивый, частично-ложный.

— Можешь считать меня проверяющим. Или разведчиком. Что-то такое. Не спрашивай, кто мной командует — я сам понятия не имею. Но есть одно место… Между мирами. Куда я всегда возвращаюсь ненадолго. Хотелось бы подольше туда не возвращаться, честно говоря.

— Ты помнишь хотя бы, где ты родился? Кто твои настоящие родители?

— Нет, — честно ответил я. — Я видел уже такое число копий моих родителей, что потерял им счёт.

Сид снова помрачнел.

— Получается, ты столько раз видел, как они…

— Получается. Это моя плата за способность перерождаться. Не нравятся мне эти парни…

Тротуар был неприятно-безлюдным. Мы прошли парк и вышли на тесный тротуар, тянущийся между проезжей частью и старинными купеческими домишками, сплошь занятыми теперь пабами и магазинчиками. У одного из них тёрлась толпа из шести парней в чёрных куртках, они курили и обсуждали что-то на повышенных тонах.

— Я — черкес вообще-то.

— А я — тлинкит! Ты что-то против Аляски сказал? — услышал я. — Да мои предки тут тысячи лет назад жили, пока вы, купчишки, на своих посудинах не приплыли. Это наше полушарие! Вали обратно в свои субтропики!

Второй был выше первого на голову. Они были готовы столкнуться грудями, как два напыщенных петуха, а третий парень, невзрачный, пытался их оттолкнуть. Я вспомнил парня, который примерно так же разговаривал во время ДТП в первый день моего пришествия.

— Смотри, а это у нас кто идёт? Штайнисты очередные.

Толпа медленно расступилась, не то пропуская нас, не то намереваясь окружить. В проход между ними навстречу нам с Сидом юркнула молодая девушка — круглолицая, северной наружности, и один из парней смачно хлопнул ей по мягкому месту.

— Ой! — крикнула она и ускорила шаг под дружный гогот парней.

— Может, догоним её? — предложил кто-то.

Внимание на миг переключилось на девушку. Я уже был готов воспользоваться ситуацией и просочиться между ними, но не выдержал и прокомментировал:

— Только так и умеете…

— Ты что сказал?! Он что-то сказал! Парни, он против нас.

Я продолжал идти вперёд, а Сид — за мной. Стоявший первым на нашем пути парень — тот самый, назвавшийся черкесом — сделал затяжку, а затем протянул руку с явным намерением потушить о меня сигарету. Я перехватил пальцы и сложил их, услышав шипение горячего табака о кожу.

— А! Сука!

Парень замотал обожжённой рукой, спустя секунду тлинкит размахнулся, чтобы врезать мне в лицо. Его кулак поймал и удержал в лапище Сид, который был одного роста с ним, но толпа уже пёрла на нас. В руке стоявшего за спинами всех сверкнул кастет.

— Тише, парни, мне это сейчас не нужно, — я отодвинул куртку, демонстрируя кобуру. — Я при исполнении.

Сид отпустил кулак тлинкита и спросил:

— Как тебя зовут?

— Леонтий.

— Леонтий, а не подскажешь, где «Фабрика големов»? У нас там назначено. С Лаптевыми.

Парни резко приосанились и расступились в сторону.

— Ты гонишь, — сказал черкес. — Ты на себя посмотри! Какой Лаптев?!

— Я… я непричём. Я непричём!! — заорал тлинкит и побежал по тротуару.

К нему присоединился ещё один парень.

— Квартал прямо и налево, — мрачно сообщил черкес. — И не ходите пешком, а то ещё нарвётесь.

До указанного ресторана мы всё же дошли пешком. Выглядел он странновато — как нарочито грубо сделанный цех со здоровенными трубами и бутафорским шестерёночным колесом на крыше. У входа тёрся бомжеватого вида темнокожий парень в ушанке.

— Слышь, братуха, дай полтинник? Ну, дай? Мне отыграться надо, я верну!

— Пошёл отсюда, — сказал Сид, отталкивая парня. — Куда только охрана смотрит!

Мы зашли в фойе. Ресторан выглядел внутри как вполне обычное заведение с минимумом декора — разве что пара шестерёнок и деревянная статуя робота на входе. Людей было немного, а подскочивший администратор, необычайно плечистый и усатый, спросил:

— Добро пожаловать, снимите куртки в гардеробе. Спешу сообщить только, что через полтора часа ресторан закрывается на специальное обслуживание. Но вы успеваете на полдник.

— Благодарю… вероятно, именно по поводу специального обслуживания и идёт речь. Я так понимаю, это по нашу душу. Мы хотели бы проверить, всё ли безопасно.

Администратор с недоверием посмотрел на нас.

— Вы… от господина Лаптева? Что-то не припомню вас.

— Нет. Мы те, с кем собирается встретиться господин Лаптев. Представители государственной организации. И нам хотелось бы понять, угрожает ли нам что-либо.

Я достал удостоверение и показал. Это была абсолютно-законная процедура — при передаче особоценного товара в месте, определённом заказчиком, я мог произвести предварительную проверку.

— Минуту… я должен совершить звонок. Можете пока раздеться, и я могу попросить вынести кофе.

Администратор звонил по двум-трём телефонам, затем поменялся в лице и сказал:

— Пройдёмте… Я покажу вам всё.

Осмотрел три зала — один проходной, а также один маленький, приватный.

— Теперь кухня, — скомандовал я. — Не бойтесь, свежесть продуктов меня не интересует.

У входа в кухню дежурил мордоворот, который неожиданно быстро пропустил нас внутрь. В тесном кафельном помещении трудился десяток человек, в основном — мужчины. Вакханалия запахов, абисс-музыка, матерки, стук ножей по кухонным доскам. Но что-то в этом всём выбивалось из общей колеи. Я заметил недобрый, хмурый взгляд парня, рубившего тушку какой-то крупной птицы на плахе в углу. Он был эскимосом или инуитом — их я не различал, а на груди у него мелькнул маленький талисман с колесом рода. Но не это было главным — я за пять метров почувствовал, насколько мощным он был сенсом. Зеленогорье было бедным на дворян, и я уже позабыл, каково это чувствовать — лёгкое жжение на коже и едва слышный гул в ушах, словно от человека идёт какое-то излучение.

Поймав мой взгляд, он резко отвернулся. Я отметил это про себя, но решил не акцентировать внимание. Мало ли, что может быть.

Обследовал подсобки и хозяйственные помещения. В коридоре дежурил ещё один мордоворот в сюртуке, увидев меня, он немного грустно прокомментировал:

— Зачем проверять… мы уже всё и так проверили.

— И всех сотрудников кухни? — спросил я.

— Да, — уверенно сказал мужик.

Признаться, это меня неожиданно успокоило. Я вернулся в зал, спросив, за каким столиком мы будем сидеть. Обследовал тыльную сторону стола, верхушку двери, стулья. Больше для виду, так как специализированного оборудования у меня не было, однако ничего не мешало мне прикинуться мощным артефактором.