— Привет. Это чего за самодеятельность? Круто, конечно, но мы это не обговаривали.

Сид пожал мне руку и довольно улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Всё во исполнение кодекса о крепостных. «При смене места жительства барина более чем на тридцать километров крепостной, исполняющий обязанности дворового из перечня „А“, обязан…» и далее по тексту. Ты же не написал бумагу о разрешении не менять место жительства? Вот я и перестраховался. А то потом вдруг случится чего…

— Так откуда я знал? И я как-то жил же в Верх-Исетске, пока ты оставался в усадьбе.

— Матушка твоя ещё была до совершеннолетия поверенной, она писала бумагу.

— Ну, — я почесал легкую щетину на подбородке. — С другой стороны, я обещал вам с Софьей решить жилищный вопрос. Будем считать, что он пока временно решён. Сколько за переезд отдал?

— Не дороже денег, всё из своих накоплений. Тебе, барь, платить без надобности. Сейчас электричество и трубы осталось подвести. Счётчик отдельный заведу, платить буду исправно.

— Подготовь счёт, или как там это делается, с электрикой помогу. Отвезёшь меня?

— Сейчас, перекушу только.

Один серьёзный минус у этого мира, всё же, присутствовал. Сервис доставки готовой еды, заказываемой в одно нажатие с мобильника, здесь развит не был — как я надеялся, пока. Видимо, при достаточном числе крепостных и людей, готовых работать у состоятельных мещан надомными работниками, эта потребность у людей отсутствовала.

Ну, ничего, подумалось мне. Наверняка ещё доживу до периода расцвета подобных сервисов. Разрушать страну мне хотелось всё меньше, к тому же, она идеально подходила для того, чтобы разрушить весь мир целиком. Оставалось только построить правильную карьеру и быть взаимовыгодным тем, кто помогает мне в осуществлении цели. Завтраком я со своим камердинером, конечно же, поделился, но заодно задумался о получении прав — благо, с прошлых жизней я помнил, как водить машины.

Садовое кольцо у Москвы здесь тоже присутствовало. Меня встретили вполне знакомые шумные магистрали в тисках старинных каменных строений и офисных высоток. С Садового мы свернули на набережную Яузы, где раскинулся достаточно скромный ансамбль зданий центрального офиса Курьерской императорской службы.

— Всё, барь, дальше пускают только с синими номерами, — Сид притормозил у небольшой парковки.

— Со служебными, то есть?

— Дипломатическими, служебными, личным автотранспортом крупных родов.

Распрощавшись, я направился к нужному подъезду. У входа стояла толпа людей, человек двадцать в такой же форме, что и у меня. Все чуть постарше меня и парочка «возростных», ближе к сорока. Примерно дюжина мужчин и вдвое меньше женщин. Все парни выглядели вполне прилично, хотя серьги в ушах, бородки и чуть более длинные волосы выдавали в некоторых достаточно неформальных личностей. Одна из девушек была роскошной «афророссиянкой», причём, по-видимому, нилотом: стройная, с чёрной, как уголь, кожей и пышными волосами, совсем не вязавшимися со строгой формой и вполне красивыми чертами лица.

Другая девушка обернулась и, завидев меня, тихонько взвизгнула, подбежала и набросилась на шею, коротко обнявшись. Я даже не сразу сообразил, что это была Алла — уж больно отличалась одежда и причёска.

— Здорова. Забыла сказать спасибо, что навёл на вакансию! Похоже, тут круто. А я тут уже со всеми познакомилась. Смотри, вот это Лукьян, он тоже в наш офис будет работать, — тут она перешла на шёпот, сказав. — Тот ещё зануда, ещё и не дворик, но надо привыкать.

«Дворик». К такому жаргонному сокращению наименования собственного сословия я готов не был. Лукьян оказался высоким скуластым блондином, почти альбиносом, с выпученными рыбьими глазами и весьма надменным выражением морды лица. Он выглядел недовольным — то ли оттого, что Алла своими короткими обнимашками спровоцировала его на ревность, то ли в принципе тем, что она так вольно себя повела.

— Лукьян Мамонтов. Ты, полагаю, Эльдар? Алла мне про тебя уже все уши прожужжала.

Он смерил меня оценивающим взглядом, но руку всё-таки пожал.

— Тот самый. Мамонтов… это те самые Мамонтовы?

— Те самые? Что ж, сомневаюсь, что ты про нас слышал. Мой отец — купец второй гильдии, занимающийся продажей ассенизаторных систем. Ты так сказал, чтобы польстить мне, так делать не нужно.

Я не растерялся.

— О, мне как раз нужен септик для контейнерного домика моего комардина. У вас же есть магазины, куда я могу обратиться?

Лукьян фыркнул.

— Для комардина. Личный камердинер? Что же он сам не занимается своей сантехникой? Признайся, что это ты тоже сказал, чтобы похвастаться своим дворянским титулом. Между тем, как ты понимаешь, многие купцы гильдии отца куда состоятельнее малоземельных дворян и занимают большее положение в обществе. И, да — частными системами канализации мы не занимаемся, только промышленными, для микрорайонов и заводов.

Парень всё ещё казался мерзким, но начинал мне нравиться: люблю людей, которые честны и указывают на соперничество с первых минут общения. К тому же, он неплохо разбирался в психологии, а такие соперники куда интереснее дубоголовых идиотов. Но градус я всё-таки решил понизить.

— Что же ты тогда пошёл в курьерскую службу? Меня и Аллу вот отчислили из вуза, подозреваю, похожая история?

Лукьян поморщился.

— Я закончил энергофакультет филиала Экономической академии в Туле, — парировал парень. — Мне странно, что ты считаешь наши должности не престижными. Попадание в столь серьёзную структуру, в отдел особых поручений — очень поможет энтерпризе моего отца. К тому же, я хотел повидать мир…

В этот момент ворота открылись, и толпа начала медленно всасываться в помещение. Учебный центр состоял из раздевалки, скромного буфета и достаточно небольшой аудитории с одиночными партами. Впустивший нас пожилой дядька со здоровенными усами оказался штабс-адьютантом и методистом курсов. Как выяснилось, нам предстояли и часы практики, и загадочные «мероприятия по нейропрограммированию», стоящие пару раз в неделю, при упоминанию которых по залу прошёл одобрительный шум. Обрисовав план, проверив состав и выдав комплекты из тетрадей и ручки, штабс-адьютант впустил первого из преподавателей.

Молодой мужчина выглядел как самый настоящий эльф из соответствующей литературы. Худой, с утончёнными чертами лица, высоким аристократическим голосом. Преподавал он курс «Деловой этикет и основы дипломатии». После нескольких вопросов в аудиторию, выяснивших средний уровень познаний, он прошёлся по истории сословного этикета и основам психологии.

Из зала, откуда-то с задних рядов поступил резонный вопрос:

— Прошу простить великодушно, а зачем нам психология?

Преподаватель улыбнулся:

— Рад, что вы старательны в учтивых оборотах. Представьте, что вам предстоит доставить ценный груз в наше представительство на другой континент. Конечно, в силу возраста в первых ваших рейсах, доставка будет производиться в команде. Однако какова вероятность, что основного нашего курьера настигнет беда, и понадобятся дипломатические рычаги по вызволению его из сложных ситуаций.

— Для этого есть сотрудники посольства или консульства, — парировал человек из зала.

Я посмотрел на него — под тридцать лет, худой, в круглых очках и с копной волос до плеч, форма мятая, как будто он снял её с предыдущего хозяина. Эдакий не то хиппи, не то панк из Основного Пучка.

По залу от его реплики прошли смешки. Кое-кто, по-видимому, понимал, что о некоторых из задач и интересов клиентов Курьерской Службы идут вразрез с интересами кланов, управляющих колониями и посольскими ведомствами. Дворянские дома — дело хитрое.

— Хорошо, давайте устроим небольшой практикум. Я — глава полиции городского района Кейптауна. Вашего старшего товарища забрали в тюрьму за незаконный провоз предмета искусства.

— На территорию Южноафриканского Союза или с территории?

— Разумеется, с территории. Вы находитесь у него в кабинете. То есть, у меня в кабинете. Ваши действия.