– Встань и повтори, рыжая псина, что ты там сейчас проблеял?!. – Кубальд резво вскочил и вышел вперёд, на пятачок по центру дворика. Физиономия его налилась пурпурным цветом по самые уши. Сказать, что варяг пребывал в бешенстве, значит не сказать ничего. Видно, давненько никто так не позволял себе разговаривать с плечистым крепышом. Если вообще хоть раз в жизни кто‑либо осмеливался вещать нечто подобное в моську лучшему воину из ватаги Чернобрового.

– Ты чего, шакал свиномордый, оглох, что ль? Аль в одну ракушку влетело, а через дымоход со свистом вылетело? – Ратибор с готовностью поднялся, звонко хрустнув костяшками пальцев. – Чего тебе там повторить надобно? Что ты дерьмо? Записывай, дубина синерожая, а то опять запамятуешь…

– Н‑н‑а‑а‑а, тварь!.. – Кубальд молниеносно сгрёб с ближайшего стола кубок с вином и плеснул прямо в лицо не ожидавшему такой подлости молодому богатырю, после чего в лютой ярости стремительно бросился на Ратибора. Мощный варяг слегка пригнулся и с разбегу влетел левым плечом чуть замешкавшемуся непобедимому великану в область паха, далее крепко обхватил могучего русича чуть ниже филейной части, не без труда поднял его в воздух да понёсся со своей тяжёлой ношей напрямки, в конце концов, со всего маху впечатав «рыжего медведя» хребтиной в массивный стол с восточной стороны двора, из‑за которого Ратибор минутой ранее и поднялся. Перед этим Кубальд умудрился даже слегка подпрыгнуть, опустившись вдобавок всем своим весом сверху. Удар вышел страшной силы. Дубовый стол не выдержал и переломился пополам, аки соломинка. С грохотом скатились вниз, на Ратибора с Кубальдом кувшины, блюда с разнообразными яствами да кубки. Варяг не спеша начал подниматься, уверенный в том, что поединок закончен. Невдомёк ему было, что всё только начиналось…

– Собрался куда?.. – правая длань рыжебородого витязя стремглав взлетела вверх, сграбастала северного воителя за глотку и резко притянула вниз, при этом споро всаживая навстречу страшный удар головой в лицо норманну. Викинг отлетел назад, как тряпичная кукла, распластавшись плашмя по центру двора. Но вот, всем на удивление, он медленно встал; из разбитой в хлам левой брови обильно хлестала кровь. Поднялся и Ратибор; быстро стянув с себя уделанную вином да медовухой рубаху, по пояс голый исполин внушал ужас и уважение любому, кто сейчас во все глаза разглядывал здоровенного руса. Могучие мускулы огромными буграми перекатывались под опалённой солнцем кожей молодого богатыря. Многочисленные шрамы, старые и относительно новые только украшали величавую стать не на шутку рассвирепевшего воина. Сила и мощь изготовившегося к драке, довольно оскалившегося «рыжего медведя» были просто невероятны; это ощущали все присутствующие буквально копчиком.

– Ну чего, козлёнок северный, продолжим обнимашки? – с надеждой бросил Ратибор в окровавленную харю Кубальда, пытающегося вытереть залитый кровью левый глаз.

– Обязательно! – варяг опять потянулся к соседнему столику, на этот раз за жбаном с медовухой. Схватив кувшин, широкоплечий северянин тут же швырнул его в лицо дюжему русичу, опосля мгновенно кинувшись на него и попытавшись повторить тот же самый приём с подъёмом оппонента, что использовал чуть ранее. Но в этот раз Ратибор не позволил обвести себя вокруг пальца: небрежным взмахом длани разбив летящий ему в физиономию сосуд с хмелем, рыжеволосый ратник всадил могучий крюк навстречу несущемуся на него противнику. Каково же было удивление мирградского витязя, когда его пудовый кулак прорезал пустоту; Кубальд и правда оказался опытным бойцом; не счесть, из скольких портовых драк он вышел победителем. Животным чутьём почувствовав выброшенный навстречу чудовищной силы апперкот, северянин успел отклонить голову, и удар пришёлся лишь вскользь, слегка чиркнув по скуле. После чего ему таки удалось прошмыгнуть в ноги Ратибору, обхватить их и опрокинуть «рыжего медведя» на спину. Оба воина сцепились в смертельных объятиях и покатились по полу, рыча, как два диких зверя, в коих они и превратились на время поединка. По крайней мере, в душе.

В этот момент пять десятков викингов, воинственно взревев, бросились на двадцатку русичей, без тени сомнения тут же метнувшуюся навстречу значительно превосходящему численно противнику. Славянам во все века было не привыкать биться супротив куда как более многочисленного ворога, и попробовать уклониться от неравной драки даже мыслей не возникло. Оппоненты сшиблись стенка на стенку прямо в центре внутреннего двора княжьего терема, сметая всё на своём пути. Затрещали кости; отборная ругань понеслась над замком правителя Мирграда, впрочем, быстро заглохнув: противоборствующие стороны сосредоточенно махали кулаками. Это была не обычная потасовка: на кону стояли честь, гордость и репутация, что отлично осознавали как сами участники зарубы, так и наблюдающие за ней со стороны, со второго и третьего этажей, многочисленные зрители, дворцовые служки и гости пиршества. Потому‑то русы с варягами и схлестнулись в жёсткой схватке с твёрдой решимостью, если надо будет, умереть, но одолеть стоящих напротив вражин. Ну а то, что по прямой враг маячит, сомнений не было уже ни у одной из сторон.

Двадцать на сорок семь. Именно такое соотношение противоборствующих сторон изначально было в начавшейся плотной зарубе, что яростным вихрем закружилась по внутреннему двору терема владыки Мирграда. Впрочем, очень скоро силы дерущихся подравнялись: стоящие недалече в караулах дружинники, побросав топоры и ножи да закатав рукава, без тени сомнений ринулись на помощь своим и махом влетели в нестройные ряды северян. Число русичей увеличилось до тридцати шести. Вполне нормальный расклад. А тут ещё в разгар сечи откуда‑то сверху, через перила второго этажа перемахнул Яромир и сиганул прямо на головы явно не ожидавших такого манёвра викингов. Варяги, собравшие почти добрый полтинник супротив изначально более чем вдвое уступающих им по численности русов, лёгкой прогулки не ждали, ибо являлись опытными воинами и прекрасно осознавали, что витязи из дружины Святослава не лыком шиты: просто так их не заломать. Вместе с тем сомнений в победе над неуступчивыми оппонентами у них не имелось, ибо сами даны слыли прожжёнными драчунами, недурственно умеющими работать кулаками. Одного лишь не учли самоуверенные норманны: русичи сызмальства обожали сходиться стенка на стенку; так, чтобы кости трещали да искры из глаз сыпались. Подобная народная забава давно уж стала национальной традицией в Древней Руси. И плевать славянам было на считавших себя непобедимыми наглых северян, что любили размашисто помахать «оглоблями» на задворках портовых кабаков против таких же выпивох, придерживаясь лишь безалаберной тактики «каждый сам за себя». И очень быстро после начала сечи пренебрежительные улыбки у викингов стали сползать с их нахальных физиономий, ибо русичи спокойно, организованно построились в два плотных ряда и уверенно врубились в несуразную фалангу несколько растерявшихся от такого решительного напора северных гостей.

По центру у русов встали Ладимир, Мирослав, Бронислав и вскоре примкнувший к ним Яромир. С боков на данов накинулись подоспевшие караульные, также бесстрашно бросившиеся в гущу заварушки. Ну а чуть правее от пятачка по полу катались, яростно рыча, два могучих бойца. Наконец, Ратибор с Кубальдом вскочили на ноги; лучший воин Мирграда, которому порядком надоели эти неваляшки, попытался вмазать левым боковым в голову опытному оппоненту, но снова махнул мимо. Противник, в свою очередь, удачно всадил свой крюк в печень молодого богатыря, немедля отгрузив следом крепкий хук по рыжей бороде порядком уже осерчавшего дюжего ратника. Явно вдохновившись сиюминутными успехами, Кубальд в третий раз попытался пройти в ноги Ратибору да опрокинуть того по новой, но, как вскоре выяснилось, сделал это совершенно зря. Громадный витязь стальным хватом сграбастал расторопного варяга сверху за талию, легко поднял в воздух, на уровень плеч да со страшной силой опустил соперника хребтом о стоящий недалече стол. Сначала раздался знакомый треск, а после и заливистый перезвон битой посуды, синхронно скатывающейся к переломившему столешницу пополам телу северянина.