– Кто оторвёт‑то, Запад, что ль? – высокомерно брякнул Тихомир, в очередной раз обмакнув свою жиденькую бородёнку в кувшинчик с вином.

– А мы много знаем о тех империях, что там расположены? – Емельян, нахмурившись, осуждающе уставился на главного советника. – Думаешь, в Ивропии слабаки одни? Я как раз слышал, что государства там есть вполне себе могучие с войском бесчисленным да машинами осадными, столь страшными и мощными, что ни один град не выдержит долгой осады…

– Емеля, хватит тащить сюда всякие россказни, что ты на базаре аль в кабаке у захмелевших торгашей краем уха выслухал! – Яромир пренебрежительно хмыкнул. – Всё это лишь легенды не первой свежести…

– Нет дыма без огня, – кисло пробурчал княжий племяш, покосившись на дядю, что внимательно слушал прения сторон и сам покамест в них не вмешивался. – Нам что, плохо живётся? Стоит ли из‑за какого‑то каравана рисковать нарваться на гнев его хозяев?

– Э‑э‑э не‑е‑е, – Тихомир недовольно покачал головой. – Не какого‑то, а очень, очень жирного каравана! Такого, что ежели его выпотрошить, о деньгах вообще забудем, ибо купаться в них будем!.. Риск оправдан! Да и гнев неких неизвестных покровителей, это скорее страшилка, которую разве что деткам на ночь можно нашёптывать периодически на ушки… – главный советник чванливо скривился. – Не дрейфь, Емеля, заживёшь ещё лучше после того, как мы обнесём этих лавочников, вот увидишь!..

– Ежели всё грамотно провернуть, быстро и чётко сработать, то западные толстосумы вообще не узнают, кто их баулы растерзал… – Яромир бросил взгляд на Святослава. – Соответственно, и спроса никто не учинит, ибо ведать не будет, с кого его учинять‑то…

– Варяги пожаловали к нам явно не с добрыми намерениями, ибо не стянули головы драконов со своих лоханок при приближении! – сумрачно прошелестел Ратибор. – А ещё мне кажется смутно знакомой рожа их ярла, хотя я и уверен, что никогда прежде не встречал этого Олафа… Или всё же видел мельком? За Варград, случаем, не стояли эти даны?

– Нет, – покачал головой воевода, оторвавшись от кубка с медовухой. – Княже за тот же вопросец у них поинтересовался! Отрицают всё… Может, и брешут!.. Насчёт драконьих рыл же, вроде как и взаправду между своими только у них обычай подобный существует, как и заикнулся Олаф в Дубкино. Поспрошал я тут намедни… В общем, ежели к чужим землям подгребают, то могут и не снять, ибо ведать не ведают, знаем ли мы о подобном правиле!.. Но точно ента аль нет, так до конца и не ясно… Версии разные в народе гуляют! От настроения тамошнего вожака сильно зависит, как я подозреваю…

– Ещё бы они не отрицали своё присутствие на Алой поляне!.. – хмыкнул презрительно «рыжий медведь». – Ведь ежели признаться, то это будет означать, что драпали они с поля боя в приснопамятной сече, аки пугливые тушканчики от тени ястреба… Надобно на них с зада позырить! Глядишь, по изгаженному копчику и опознаем засранцев!..

– Похоже, мнения разделились… – Святослав вопросительно вытаращился на до сих пор ни разу не встрявшего в обсуждение Мирослава. – Ты что думаешь?

– Согласен я… с обеими сторонами… – задумчиво протянул русый мечник. – Плюсы очевидны: можно здорово разбогатеть, ежели грамотно купцов на их товар нагреть… Но и минусы существенны, главный из которых это то, что на разбойничью дорожку мы встаём… Как бы не пустились дальше во все тяжкие… Легко добытое золотишко способно головёнку‑то вскружить запросто… Наверняка затягивает трясина лиходейская… Зачем честно работать, когда можно грабить?..

– Продолжения не будет! – Святослав бахнул ладонью по столу. – Слово даю!

– Это хорошо, – Мирослав удовлетворённо кивнул. – И всё же я повременю с суждением, воздержусь от совета. Решение слишком сложное и, что‑то мне подсказывает, судьбоносное как для каждого из нас, так и для Мирграда в общем… Посему не готов я взвалить на себя такую ответственность! Не мой уровень, Свят, уж не серчай…

– Ладушки, – князь понимающе крякнул. – В таком случае давайте уточним: не считая воздержавшегося в том числе и от хмеля Мирки, у нас два гласа за, и два – против, всё верно?

– Верно, – утвердительно закивали сидящие за столом приятели с племяшом да советником.

– Ты уж извини, дружище, – Яромир несколько виновато посмотрел на рыжеволосого гиганта, – что на этот раз не согласен с тобой, но благодать на Мирград может свалиться небывалая, ежели караван у купчишек себе прикарманить…

– Добытое разбоем, Яр, – Ратибор тускло сверкнул в ответ синими очами, – ещё никому и никогда добра не приносило! Одни лишь беды да невзгоды, что рано или поздно сваливаются на головы всех лиходеев без исключения…

– Так, ясно! Это уже из области пивных рассуждений, – Святослав ещё раз хлопнул по столу и поднялся, показывая, что разговор стремительно близится к завершению. – Я вас всех услышал! Буду думать! Решение за мной, кое я и оглашу на свадьбе Емелькиной, которая, кстати, уже через два дня! Ух, чую, и гульнём же!..

За день до свадьбы

– Здесь, значится, ента и произошло? – Ратибор хмуро разглядывал булыжную мостовую, а также окрестные домишки в довольно узком Соловьином переулке, куда принесли его беспокойные ноги да скребущие на душе кошки. Убийство Демидия ранило его куда глубже и сильнее, чем рыжебородый исполин думал изначально; нутром чуял могучий витязь, что кабы не его просьба необдуманная, ходил бы сейчас купец вполне себе здоровенький и в ус не дул. Оттого и снедала молодого богатыря тоска щемящая да чувство вины неуёмное; не в своей тарелке из‑за сего происшествия печального находился «рыжий медведь» с момента возвращения из Бобруйской слободы.

– Да, тысяцкий, именно здесь! – с готовностью отвечал Зареслав, пятёрка бойцов которого и примчалась на зов местных жителей. Ратибор, вызнав, чей наряд припелёхал на место преступления первым из пеших патрулей, за шкирку выдернул из казарм бравого десятника и велел тому немедля проводить его да указать точный пятачок, где найдено было тело убитого торговца.

– Хорошее местечко, чтобы встать тутова меж стеночками да в одну рожу орду какую вражью остановить… – Ратибор задумчиво оглядывался. – Что можешь сообщить по данному делу?

– Да всё уже сказано, тысячник, не раз!.. – пробубнил охотно Зареслав, ни в коей мере не желающий злить «рыжего медведя». – Один выверенный удар ножом в сердце; вторым – вспороли глотку от уха до уха. Срезал опосля душегуб кошель со златом да был таков! Никто ничего не видел и не слышал. Место‑то глухое, несмотря на то что в центре града… Окна практически не выходят сюда ни у кого, разве что у старой Перенеги только, которая и заприметила первой телеса окровавленные, недалече прикорнувшие от её ставен… Как начала дудеть в свой свисток берестяной, всех соседей на уши подняла, каркалыга седая…

– Ещё раз так её назовёшь, следующую трапезу без зубов уминать будешь, усёк? – Ратибор угрюмо покосился на Зареслава.

– Усёк… – десятник понял, что болтанул лишку.

– Старость уважать надобно… – молодой богатырь почесал безбожно зудевшие царапины на левом плече, что беспокоили его всё больше и больше. – Не всякую, конечно, бывают и исключения… – Ратибор хмыкнул, вспомнив, сколько «приятностей» намолол почившему в небытие Мельванесу. – А с чего решил‑то, что первый удар был в сердце, а не по горлу?

– Э‑э‑э, по купцу‑то?.. – Зареслав несколько опешил от резкой смены тем разговорных.

– Нет, по голубку!.. – Ратибор недобро прищурился. – Сейчас точно затрещину словишь, коли сопли жевать не прекратишь!..

– Так это… ну, ента… Ну логично же! Сначала в сердце закололи торгаша, а опосля перерезали горло для верности…

– И по‑твоему, это логично, вспарывать глотку мертвецу?

– Для надёжности же, тысячник…

– Для какой ещё надёжности, Зар? Боялись, закудахчет перед погребением? Или чтоб не убёг покойник? Надо тогда было сразу четвертовать его, дабы уж не уполз куда‑нибудь… – Ратибор раздражённо сплюнул на мостовую. – А ты уверен, что одним и тем же ножом и в сердце кольнули, и лыбу кровавую под подбородком нарисовали Демидию?