– Да не стучи ты так, а то халупу мне развалишь! Слышу я, слышу! – раздалось вскоре глухое ворчание за стенами избушки. Внутри что‑то зашебуршало, скрипнула отворяемая дверь, и на пороге показалась старая Перенега, несмотря на стремительно приближающееся лето, поверх шерстяного сарафана до пят накинувшая на себя парчовую, украшенную причудливой тесьмой душегрейку, подбитую добротным заячьим мехом. Голову ей покрывал отделанный бисером, видавший виды бархатный кокошник. Подслеповато прищурившись, вредная старушка подозрительно воззрилась на беспокойно перетаптывающегося на крылечке воина и язвительно прошамкала: – Ну, чего тебе надобно, рыжик? Вечереет; переночевать, что ль, негде? Из родной лачуги уже выгнали, так как все кровати с табуретками в своей берлоге переломал? И немудрено, с таким весом‑то! Тебе, ента, надо из камня аль железа мастерить насесты домашние, дабы служили хоть поболее, чем пару денёчков! Впитывай мудрость житейскую и не благодари; крайний мой совет тебе! Как водится, бесплатный…

– Не уразумел, – Ратибор, пропустив колкую тираду мимо ушей, озадаченно уставился на ехидно и вместе с тем с лёгкой грустинкой улыбающуюся уголками губ хозяйку избушки, – почему крайний? И чего ента ты разоделась так вычурно? Собралась куда?..

– Угу, медвежонок, есть такое… – согласно кивнула в ответ Перенега. – Чую я, что недолго мне осталось по белу свету хаживать, вот и решила накинуть праздничные наряды, дабы предстать во всей красе пред мужем моим, Збыславом, давно уж в чертогах Велеса меня ожидающим…

– Тьфу‑ты ну‑ты!.. – отборная ругань уж готова была сорваться с уст рыжебородого витязя, но в последний момент он успел прикусить язык, лишь возмущённо просопев: – Ты ента, досточтимая, не болтай ерунды; ещё всех нас переживёшь, ибо крепкая, как пенёк дубовый!..

– Благодарю за столь «лестное» сравнение, косолапый! – нарядно приодевшаяся бабушка саркастически крякнула. – Ты давай, не отвлекайся, а вещай, чего пожаловал‑то?

– Да хотел уточнить одну оказицу… Помнится, когда я тебя расспрашивал в конце прошлого лета о случившемся в Соловьином переулке смертоубийстве купца видного, ты мне поведала, будто слышала двух голодранцев, предположительно спешащих в «Четыре копыта»… Почтеннейшая, будь добра, напрягись и собери мыслишки давние в свой сморщенный кулачок: с чего ты решила, что пара забулдыг пелёхают именно в сторону Торговой аллеи?

– Да как с чего, рыжебокий! – Перенега удивлённо вылупилась на Ратибора, терпеливо на неё взирающего. – Голоса‑то удалялись от моего домишки как раз в том направлении!.. Мог бы и сам расчухать, коль было бы чем!.. Это же так просто!.. Эх, совсем нынешняя молодёжь извилинами своими шевелить не хочет!..

– Обожаемая, ты в этом уверена?  – сделав лёгкий акцент на последнем слове, пробурчал с хмурым прищуром дюжий ратник. – Точно удалялись от тебя эти два лиходея, а не приближались? То есть топали они не в сторону княжьего терема, а в обратку, усё верно?

– Именно! – пожевав губами, решительно прокряхтела разодевшаяся, как на гульбище, старушка. – Сомнений нет! Не думай, из ума ещё не выжила покамест!.. Только вот лиходеи ента были аль простые забулдыги, мне не ведомо…

– Благодарю за ценнейшие сведения, о достойнейшая! Долгих лет тебе ещё здравствовать и бочку мёда с большим черпаком в довесок! – Ратибор поспешил откланяться, оставив на крылечке замершую в недоумении Перенегу, лишь успевшую проскрипеть вослед рыжеволосому исполину: – И тебе того же, топтыгин!..

«Ну и хрень! – Ратибор, со всех ног стремительно нёсшийся к Дворцовой площади, вдруг встал, как громом поражённый, ошарашенно переваривая открывшиеся новые обстоятельства убийства Демидия. – Получается, не на пути к терему княжьему барышника прирезали, а уж когда он шлёпал в обратном направлении… Ента что же проклёвывается?.. Купца нагнали и убили практически сразу после… его визита к Святославу⁈ Вот ведь дерьмо‑то, а!..»

Ратибор уже не спеша побрёл к замку государя, с каждым шагом всё более мрачнея. Тревожные мысли, одна хуже другой, безрадостным вихрем кружили в его рыжей головушке.

«Коль разведаешь чего, а я в походе буду каком, напрямки в теремок к князю топай сразу! Скажешь, что от меня, со сведениями важными! Пропустят мигом!..» –  тут же вспомнились могучему гиганту сказанные им Демидию слова во время последней встречи с торговцем, перед самым их расставанием.

– Чего же это выходит, – очи Ратибора яростно заполыхали, – я лавочника на верную смерть и отправил?.. Неужели Свят замешан? Надобно бы уточнить сей момент поганый, ибо, ежели так и есть, я кое‑кому башку откручу на хрен!

Уже неторопливо подковыляв к княжьим палатам, рыжебородый витязь сурово зыркнул на преградившую ему путь охрану, впрочем, тут же поспешно расступившуюся под этим тяжёлым взглядом, и уверенно прошёл внутрь. Споро найдя на первом этаже лениво зевавшего за письменным столом дьяка Кудислава, тучного, низкорослого мужичка средних лет с уже заметной лысинкой, но шикарной густой бородой цвета воронова крыла чуть ли не до пола, Ратибор, скорчив грозную мину, немедленно потребовал у того книгу посещений за прошлый год.

– В архиве она уже, что в подземном хранилище пылится!.. – смешно суетясь, подскочил на месте плешивый писарь при виде завалившегося к нему в каморку здоровенного воина. – Но доступ туда, окромя нашего брата, лишь княже имеет и особо приближённые…

– Я к последним и отношусь! – добро рявкнул в опешившую ряшку бородатому трудяге Ратибор, сграбастав того за шиворот и весьма ощутимо пнув к выходу из его кельи так, что Кудислав вполне себе бойко пролетел через дверной порог своей комнатушки. – Посему веди меня в ентот погребок, да пошустрее, ибо я очень спешу!

– К‑как скажете… – боязливо втянув голову в плечи, промямлил враз оробевший писарчук, стремглав проследовав вместе с молодым богатырём по винтовой лестнице на два пролёта вниз, в подвальные помещения княжьего терема. В одной из тамошних кладовок, забитых под потолок государственного толка свитками, указами да журналами, покрытыми толстенным слоем пыли, Ратибор, не без помощи придворцового служки, довольно быстро нашёл то, что искал.

– И почему я не удивлён? – могучий великан иронично вскинул левую бровь, открыв книгу посещений в нужном месте: требуемая ему страница, в которой был расписан тот день, когда убили Демидия, оказалась с корнем выдрана.

– Как такое возможно? – Ратибор грозно рыкнул на испуганно сжавшегося в комочек дьяка, сунув тому под нос книжицу визитов в терем с отсутствующим листом.

– П‑понятия не имею! – оторопело захлопал тот зенками, выпучив их сверх меры от изумления. – Первый раз такое вижу! Святослав за ента по макушке не погладит, коли вызнает!.. Всем перепадёт розгами по хребту или заднице!..

– У кого во дворце, говоришь, доступ имеется как к книге посещений, так и к хранилищу этому?

– Э‑э‑э, ну, к архиву у всех княжьих писарей, – стараясь не встречаться с пристальным взором Ратибора, казалось, буравившим его насквозь, принялся, загибая пальцы, спешно лопотать трусливый придворный. – Потом, у государя и государыни, само собой разумеется, а также у Бронислава, Добролюба, Емельяна… У Тихомира, как главного советника, естественно, тоже был, когда он в палатах властителя крутился… Ну, до тех пор, покудова в немилость не впал у Святослава… И вроде всё! – Кудислав растерянно почесал свою маковку. – Но осмелюсь предположить: скорее всего, листик дерану́ли, когда книгу посещений ещё на хранение не спустили; она круглосуточно лежит себе да лежит на резном кленовом столике во внутреннем дворе княжеской обители, недалече от врат терема, дни, недели да месяцы напролёт… В принципе, вырвать страничку мог кто угодно, проплывая мимо!.. Единственно, треба знать точный день, который нужно тиснуть…

– Ясно! – Ратибор поставил пыльный фолиант на место да потопал к выходу из подземелья, на ходу бросив: – Благодарю, дьяк. Свободен!