– Всё‑таки Кулбах решил приткнуть варягов в центр, – довольно осклабился Ратибор.

– А ты и рад, да? – хмыкнул стоящий справа Мирослав.

– Ну, не огорчился, это уж точно! Всяко приятнее эти разрисованные наглые хари в их Вальхаллу отправлять, чем русичей на пир к Сварогу!

Стоял ясный, солнечный день, и прекрасная погода прямо намекала, даже, можно сказать, кричала о том, что слякотная весна медленно, но верно сдаёт свои позиции, когда две рати русов встретились в чистом поле, располагавшемся на западной окраине границы Мирградского княжества. И совершенно очевидно было обеим сторонам грядущего сражения, что лето не встретит ох как много участников сегодняшней страшной сечи. Рубка предстояла лютая, это, казалось, понимали даже вороны, прекратившие каркать и молча наблюдавшие с верхушек деревьев ближайшего лесочка за надвигающейся свирепой бурей. Лишь косяку журавлей, пролетающих высоко в небесах, было всё равно до разборок полоумных людишек, что приготовились далеко внизу, на земле, рвать друг друга в клочья почём зря.

На пару тысяч бойцов у Варграда имелось больше, что в данной конкретной битве являлось ощутимым преимуществом; бывали, конечно, случаи, когда одерживались победы и против куда более многочисленного противника, ведь класс и порядок вполне способны разбить значительно превосходящего численностью, но хуже организованного неприятеля без особых проблем. В этот же раз всё обстояло по‑другому: две рати были явно достойны друг друга. Ратибор, Мирослав и Яромир, а также Святослав и присоединившийся к ним Светозар привычно стояли в первом ряду мирградского воинства, готовясь принять на себя основной удар. То, что он будет сокрушающей мощи, сомнений не оставалось никаких. Русичи любили прямой стык лоб в лоб: так, чтобы искры летели да кости трещали; по‑иному и быть не может.

– Я – Лудогор, наследник престола Варградского княжества и самый сильный его боец! Чемпион, не проигравший ещё ни одной схватки! И я желаю поединка! Пущай обозначится немедля тот рыжий медведь, что брата моего, Бурзогана, к Перуну отправил! – из первых рядов волчьей стаи вышел единственный оставшийся в живых сын Кулбаха и широким шагом уверенно направился к центру поля, попутно голося на всю округу: – Сейчас узнаем, как громко этот косолапый орать будет и умолять сжалиться над ним, когда я его кишки себе на локти наматывать начну!

– Ого! Кажись, Рат, осерчал на тебя малость этот звонкий петушок! Смотри‑ка, чего кудахчет! – хмыкнул стоящий слева от приятеля Яромир. – К тому же чемпион, ни разу не знавший поражения, ну и так далее… В общем, всё как ты любишь, друже!

– Пойду поближе послухаю кукареканье этого шампиньона, а то я чего‑то не разобрал, куда ему, лосю сохатому, треба засунуть его же локотки… – Ратибор не спеша, со своей любимой старушкой на плече, потопал к уже нетерпеливо ожидающему его в центре Лудогору.

– Лосятки не кукарекают, Рат! – крякнул с нервным смешком тревожно переминающийся с ноги на ногу Святослав. – Впрочем, как и шампиньоны… – уже тихо добавил он, невольно сжимая со всей силы, что аж костяшки побелели, рукоять меча. Висевшее в воздухе, буквально ощущавшееся каждой клеточкой кожи колоссальное напряжение предстоящей решающей сечи не могло не давить на психику.

– Видимо, этот седой рогатый грибочек – исключение из правила… – проворчал молодой богатырь, не сбавляя шага.

– Давай, дружище, – рыкнул ему напутственно вдогонку Светозар, – оторви башку этому волчаре!

– Полагаю, обойдёмся без наших игрушек!.. – тем временем Лудогор, дождавшись своего оппонента, откинул в сторону меч с кинжалом и принялся закатывать рукава.

– Я только за, – двуручная секира Ратибора также полетела на землю. Следом за ней отправились два одноручных топора и нож.

– Давненько я мечтал о встрече с тобой! – зло процедил сквозь зубы Лудогор. – Сейчас я тебе все кости переломаю да на окорочка медвежьи тулово твоё разберу!..

– Ты на кого, собака помятая, лаешь? Забыл, пёс, кто тебе будку мастерил? – усмехнулся недобро Ратибор. – И да, надеюсь, о пире с богами ты грезил не менее страстно? Ибо я как раз собираюсь, шакалюга седая, твои телеса к ним в чертоги запулить! Ну, как из катапульты… А уж коли не докину, то не серчай особо! Прикопаем тогда твоё седалище в ближайшей навозной куче. На перегной пойдёшь; хоть толк от тебя будет какой‑никакой…

– Сейчас посмотрим, так же ли ты хорошо оглоблями работать умеешь, как языком молоть!.. – прошипел в ярости враз покрасневший Лудогор.

Взаимный обмен любезностями закончился; два богатыря изготовились к поединку. Могучая стать у обоих; в остальном же они мало походили друг на друга: рыжебородый громила казался пошире в плечах и помассивнее, тогда как беловолосый Лудогор – чуть повыше да постройнее.

Бойцы осторожно двинулись по кругу, не сводя прищуренного взгляда с оппонента. Лудогор был опытным воином, и его чутьё бывалого витязя вопило во всю голосистую мощь, что такого опаснейшего противника он ещё никогда не встречал на своём пути. Но вот они сошлись, попытавшись взять друг друга в захват, после чего Лудогор тут же очутился на земле; Ратибор оказался порасторопнее да посильнее, живо шмякнув соперника о не до конца ещё подсохшую после сошедшего снега и весенних дождей почву. Лихо вскочив как ни в чём не бывало, лучший воитель Варграда, целясь в глаза, метко кинул в лицо рыжеволосому исполину горсть землицы, только что им подхваченной, и в то же мгновение бросился на молодого богатыря. Ловко под него поднырнув, нахальный альбинос схватил Ратибора за ноги, умудрившись‑таки невероятным усилием опрокинуть того навзничь. Тут же шустро усевшись на оппонента сверху, беловолосый гигант нанёс несколько мощных ударов по корпусу противника, после чего переключился на его голову. Очередная плюха должна была прилететь Ратибору аккурат между глаз, но тот просто отклонил свою гриву в сторону, и здоровый кулак Лудогора просвистел совсем рядом, слегка задев скулу мирградского витязя и вонзившись с глухим стуком в землю. В этот же миг рыжий великан схватил правой рукой наследника варградского престола за горло, резко притянул к себе, одновременно на коротком замахе всаживая ему в ряшку левый локоть. Раздался характерный хруст; обильно хлынула кровь, забрызгивая в том числе и Ратибора, не преминувшего скинуть с себя волчьего чемпиона. Лудогор откатился в сторону, затем вновь поднялся, но уже не так споро, как в первый раз; его сломанный нос обильно кровоточил.

– Ах ты тварь!.. – потрясённо трогая свой переломленный шнобель, то ль прорычал, то ль провизжал взбешённо Лудогор. – Да чтоб ты знал, скотина!.. После того как я с тобой закончу, да с той сворой косолапых, что маячит недалече, я первым делом навещу твой дом с любимой жёнушкой и детишками!.. Ух, мы и порезвимся на славу, не сомневайся!..

С этими словами он подлетел к поднявшемуся Ратибору и с ходу всадил свой правый боковой. Лицо белёсого красавца удивлённо вытянулось; рыжебородый воин левой дланью остановил его правый крюк, после чего стальные пальцы резко сжались, как чугунные тиски, раздавливающие всё, что в них попадётся. Вновь послышался громкий хруст, через секунду заглушённый разнёсшимся над полем диким воплем; Лудогор ошарашенно, с перекошенной от острой, не испытываемой никогда ранее боли физиономией непонимающе взирал на могучую пятерню противника, как жернова, играючи смявшую и перемоловшую его огромный кулачище. Но неприятности чемпиона Варграда на этом только начинались, ибо правый апперкот Ратибора, как молот, спустя мгновение влетел Лудогору точно в подбородок, красиво подбросив того в воздухе. Пролетев метра четыре, не меньше, наследник волчьего трона глухо шлёпнулся навзничь, затем, спустя пару секунд, чуть приподнявшись и перевернувшись на бок, принялся, превозмогая адскую боль, с большим трудом кое‑как схаркивать на землю сгустки крови вместе с зубами; челюсть у него была порядочно свёрнута набок. Ратибор же неторопливо направился к поверженному сопернику; в потемневших от гнева глазах рыжебородого исполина бешено плясали синие всполохи. Перевернув Лудогора на спину, мирградский богатырь уселся сверху ему на грудь и принялся раз за разом размеренно всаживать свои пудовые кулаки в бывшую ещё недавно симпатичной мордаху лучшего бойца волков, спустя всего несколько ударов превратив её в кровавую кашу. Последняя плюха, и череп беспомощно лежащего, лишь судорожно дёргающего конечностями Лудогора раскололся, как орех; на этом тернистый путь непобедимого чемпиона Варградского княжества бесславно завершился. Ратибор же, весь в крови распростёртого перед ним бойца‑альбиноса, не спеша поднялся и, угрюмо взирая на то, что осталось от его противника, лишь презрительно сплюнул в сторону. Очередной поверженный оппонент явно не произвёл на него особого впечатления.