– Поведай‑ка мне, Емеля, как дела твои? Писарем‑то во дворце штаны протирать, поди, подустал? – Ратибор, прислонившись к внушительного размера дубку, сыто рыгнул, с хитрым прищуром взирая на княжьего племяша, что споро уминал не до конца прожаренную голяшку молодого оленя, которого удалось подстрелить Мирославу из лука часа три назад. – Может, нам тебе скинуться на новые? Шаровары, имею в виду! Твои‑то, поди, все в заплатках! И как ты в таком непотребстве пред Жилькой своей показываешься, а? Стыд и срам ведь!..

– Да, Ратиборушка, ты совершенно прав, – согласно закивал новый глава Тайной Канцелярии Мирграда, с лёгким подозрением покосившись на рыжего берсерка. Емельян давно уже успел хорошо изучить его повадки, потому не без основания опасался подвоха. – Но что поделать, такова уж наша доля нелёгкая! Двумя частями тулова в основном работать приходится: задницей да руками!..

– И чем же у тебя лучше всё‑таки трудиться‑то получается? Руками аль задницей? – сидящий недалече Мирослав, также отдыхающий после сытного обеда, лениво, из‑под едва приоткрытых век наблюдал за догрызающим свой кусок мяса Емельяном.

– Головой, дурашка неразумный, го‑ло‑вой! – по слогам снисходительно протянул юный летописец.

– И языком! – хохотнул Ратибор, мельком быстро переглянувшись с Мирославом. – Ибо побалаболить‑то ты мастак, это к бабке не ходи!

– Можно подумать, ты у нас молчун! – буркнул Емельян недовольно. Чем‑то ему не нравился этот разговор, но чем, он понять не мог. – Или приятель наш, горемыка охотник, что лишь со второй стрелы смог оленя завалить… И как не ушёл в чащу наш перекус, диву даюсь! Ещё бы мгновение, и поминай как звали!.. Только мечами, похоже, махать горазд!..

– Ну‑у‑у, Емеля, коль так запел, следующая зверюшка на тебе тогда! Покажешь класс! – фыркнул Мирослав ехидно. – Ты‑то у нас охотничек от бога, с сотни шагов косулю под хвост бьёшь, причём с закрытыми зенками!

Бобруйская слобода находилась на юго‑западном направлении, в семи днях пути от Мирграда, и трое путников вторые сутки не особо торопливо двигались по Соколиному тракту, соединяющему между собой столицу Мирградского княжества и его юго‑западные земли. Места там были плодородные, богатые как чернозёмом, так и лесами густыми, но дальше деревеньки Бобруйки мало кто хаживал, ибо находившаяся чуть южнее Проклятая долина отбивала желание у подавляющего большинства разумных людей совать в те угодья гиблые свой нос. Нет, конечно, искатели приключений наведывались туда периодически, да далеко не всех находили опосля. А некоторые, кому посчастливилось всё‑таки воротиться до дому, так лучше бы и сгинули вместе с пропащими: мозги у них набекрень оказывались повёрнуты. Ума, а злые языки шептались, что и души лишались невесть с какой проказы аль воли недоброй данные любители ощущений острых. В конце концов, лощину ту страшную решили попросту не упоминать по возможности да стереть из памяти; как бы и не существует её на белом свете вовсе. Несколько десятилетий ничего не было слышно из долины той, и вот на тебе, письмецо от старосты Мизорада заставило вновь вспомнить об этом, самими богами забытом, тёмном месте. Ратибор, Мирослав и Емельян медлить не стали и на следующее же утро после событий в таверне «Завалинка» выдвинулись в дорогу неблизкую к Бобруйскому селению. Погода стояла жаркая, потому решено было коней не гнать; тише едешь, дальше будешь, как говорится. На второй день путешествия сварганили наши странники себе на привале обед из подстреленной Мирославом животинки; заодно два витязя пришли к общему мнению, что пора внести ясность между ними и Емельяном по поводу последних открывшихся любопытных новостей.

– Скажи‑ка, Емеля, ты хочешь в бубен отхватить затрещину добрую? – Ратибор звонко хрустнул костяшками пальцев. Ему явно надоело ходить вокруг да около.

– Не‑а, как‑то не горю желанием… – слегка опешивший от такого неожиданного вопроса, княжий племяш недоумённо вытаращился на рыжего товарища, впрочем, быстро взяв себя в руки. – Хорошо хоть не по бубенцам предлагаешь врезать…

– Можно и по ним садануть за такие козни нехорошие!.. – дюжий ратник грозно вперился взглядом в растерянное лицо молодого прохвоста. – Ты только не делай вид, будто не врубаешься, о чём я!

– Хм… А о чём ты, Ратиборушка?.. – с секунду‑другую подумав, невинно выдал Емельян, за что ему тут же прилетел в лоб прошлогодний жёлудь, метко пущенный рыжебородым великаном. – Ай! – воскликнул он обиженно, потирая ушибленное место. – Больно же!..

– Ну хорошо, коль предпочитаешь дурачка повалять, то изволь… Кутислав и этот, – Ратибор бросил нетерпеливый взор на своего русого приятеля, – как там твоего звали соглядатая, Мир? Турмитул?.. Да, он самый… В общем, ты хочешь сказать, Емеля, что эти горе‑ищейки не поведали тебе, как в лужу сели давеча?

– Э‑э‑эм, а что случилось? – Емельян был на удивление спокоен. – Как же они опростоволосились?

– А разве они тебе не сообщили?..

– Не‑а, Ратиборчик! Чего, спалились, да?

– Смотри‑ка, – хмыкнул несколько озадаченно Мирослав, – не отрицает, что знает их. Уже хорошо…

– Смысл отпираться? – Емельян пожал плечами. – Ведь я чую, вы уже успели с ними мило пообщаться. Ну а так как я прекрасно осведомлён, какой чудный, прям располагающий к себе собеседник наш рыжий мишутка, то не сомневаюсь ни капельки, что выложили мои охламоны всё как на духу… Хотя даже ничего не поломано у них… Видел их опосля же! Что, сразу сознались?.. Умные, значит, как говорит Ратик. Только ненадёжные, выходит. Жаль…

– И давно Свят тебя главой Тайной Канцелярии назначил? – Ратибор бахнул прямо в лоб, начав свой допрос.

– Около недели назад. Зедамир, начальник бывший, ведь у Перуна гуляет в чертогах после сечи с волчарами… А замену ему подобрать оказалось не так‑то просто! Ну вот и…

– … Князь не придумал ничего лучше, кроме как поставить на сей ответственный пост своего сопливого племяша? У тебя молоко на губах ещё не обсохло!.. – закончил за Емельяна его же предложение рыжебородый гигант, после чего негодующе фыркнул. – Совсем уже у Свята кровля прохудилась, как я погляжу!..

– Ему нужен был кто‑то на этой должности, кому он верит безоговорочно… – пробубнил обиженно дальний родственник владыки Мирграда. – А опыт – дело наживное!..

– То есть лучше тебя кандидатуры не нашлось? – Мирослав язвительно скривился.

– Выходит, что так, меченосец! Выходит, что так!.. Но и мои предыдущие обязанности писаря да летописца дядя с меня не снял! – Емельян звонко чихнул, спугнув весело чирикающего чуть выше, в ветвях раскинувшейся над ним берёзки шустрого воробья. – Вот дерьмо! Ах ты, собака, да чтоб тебя!.. – наглая птичка не преминула напоследок нагадить прямо на кудрявую шевелюру непоседливого разгильдяя. – В общем, совмещаю три работы теперича… – досадливо поморщившись, смурно пробурчал княжий племяш, брезгливо вытирая одним из своих многочисленных платков свалившееся ему на голову пернатое непотребство.

– Воробушек к деньгам над тобой пролетел, Емеля, радуйся! – рыжий великан блеснул широкой белозубой улыбкой, после чего едко хмыкнул: – Но вернёмся к нашим барашкам… На трёх должностях, значится, корпишь теперича? На избушку вам с Жилькой, что ль, копишь?

– Вроде того… А то на должности писарчучьей я отложил только на нужник да на рукомойник покамест. И те не с новья…

– И как же ента Свят тогда отпустил тебя с нами, такого незаменимого, а? – Ратибор насмешливо осклабился. – Ладно там, писак всяких разных пруд пруди при дворе княжьем, одним больше, одним меньше, как гутарится, но новая твоя должность важная подразумевает присутствие в Мирграде постоянное да ответственность небывалую, без права на ошибку! Это же как супротив ветра нужду малую справлять: в любой момент можно уделаться по самую маковку!.. А ты заместо деятельности бурной на новом посту сидишь тутова, в глуши, вдали от столицы нашей да по башке своей помётец воробьиный размазываешь, аки масло по хлебушку…