– Как знаешь… – княжий воевода взглянул на Ратибора: – Надо сваливать отсюда. Нас скоро обнаружат, это лишь вопрос времени…

– Угу, потопали… – Ратибор взял факел у своего приятеля и пошёл наверх первым. За ним следовал Мирослав с останками Белогора.

– Интересно, где же хозяева этих пещер? – задумчиво вопросил в пустоту замыкавший вереницу Яромир.

– Да на охоте, поди, – недовольно буркнул Ратибор. – Но мне кажется, что после вылазки к нам их мало осталось. Не рассчитали силушки своей эти твари клыкастые тогда. Ещё двоих сегодня мы на пути сюда положили…

– Ну да! В тот памятный утренний визит они явно всей гурьбой в Караим пожаловали! Получается, если мы правы, то по пальцам одной руки можно пересчитать тех йотунов, кто ещё дышит… – согласно кивнул Яромир. – Потому и не лезли к нам больше!

Тем временем друзья вышли, наконец, на свет. По‑прежнему вокруг не было ни души.

– Давайте‑ка заглянем в соседнюю пещерку, – проворчал тихо Ратибор. – Интересно, что там… Не может же быть, что тут одни кладовки у них! Где‑то же спят эти турсы!

– И что ты сделаешь со спящим йотуном, когда найдёшь? – фыркнул Мирослав. – За усы его подёргаешь?

– Вроде того, – Ратибор ловко крутанул в руке двуручную секиру. – А ещё за ухом почешу… нежно!

– Я к лошадям, тело отца закину и вернусь, – Мирослав развернулся и торопливо потопал к скакунам со своей страшной ношей. – Я мигом, не шалите тут без меня!..

– Мы и не будем, – не без любопытства пробормотал Ратибор, быстро направляясь к следующей пещере. – Одним глазком лишь позыркаем, можно ли кого на отбивные пустить…

Оказавшись рядом со вторым гротом, он медленно подошёл к самому краю и осторожно заглянул внутрь. Там оказалось пусто, хотя и видно было по раскиданным обглоданным костям, валявшимся хаотично то тут, то там, что в пещере либо живут, либо жили раньше. Тогда неугомонный Ратибор тихо пошлёпал к третьему проёму в горной гряде, в котором, в конце концов, нашёл то, что искал. Этот грот уже не пустовал и был обитаем. Данная пещера не сильно отличалась от предыдущей и больше походила на неумело вырезанную, но глубокую нишу в скальной породе. На её полу были разбросаны шкуры животных, и на них у дальней стены спал на боку, спиной к входу, довольно крупный йотун. Ратибор недобро оскалился. Перед его глазами ещё стояла виденная совсем недавно жуткая кладовая с замороженными телами первых поселенцев Караима, с их искажёнными от боли и ужаса лицами.

– Пойду привет передам от Огнеслава, – едва слышно бросил он через плечо Яромиру и, зайдя в жилище местных обитателей, крадучись, двинулся к спящему чудищу. Дикая ярость бурлила в нём и требовала выхода наружу. Аккуратно подкравшись к беспокойно дремлющей твари и медленно занеся свой топор над головой, Ратибор громко произнёс: «Это тебе за наших, урод сивокосый!» – после чего сильно пнул хозяина леса в бок ногой. Страшное создание тут же проснулось и, свирепо зарычав, как зверь какой неведомый, мигом развернулось к непрошеному гостю, поднимая лапу с выпущенными когтями‑саблями, но было уже слишком поздно: секира молниеносно опустилась вниз, сначала отрубив выставленную вперёд когтистую конечность йотуну, а после с чавкающим звуком вонзившись ему в череп. Турс умер мгновенно.

– Легче пареной репы!.. – проворчал довольно Ратибор и тут же потрясённо осёкся. – Из‑за тела убитого йотуна показалась маленькая белёсая лохматая голова с красными глазами, которые непонимающе пялились то на свою зарубленную мать, то на стоящего над ними здоровенного воина с окровавленной секирой в руках. Когда особь спала на боку, спиной к входу, и прижимала детёныша к груди, то его не было видно за широким горбом родительницы, но сейчас малыш проснулся и выполз из‑под горячего, но уже бездыханного тела, не до конца ещё осознав, что же сейчас произошло.

– Вот дерьмо!.. – выдохнул сокрушённо Ратибор. Кровавая пелена мгновенно спала с его глаз, и он шокированно смотрел на мелкого йотуна, с глубочайшим сожалением понимая, что сделанного уже не воротишь.

– Похоже, я буду раскаиваться в этом поступке всю оставшуюся жизнь, – раздосадованно пробормотал он.

– Если делать тебе нечего, то кайся, сколько душе угодно, – неодобрительно буркнул Яромир, который последовал за своим другом в грот и стоял сейчас позади него. – Только сначала лучше подумай, скольких воинов ты спас, сколько жизней людских сберёг, зарубив эту жуткую тварь… С несмышлёнышем что будем делать? – Яромир равнодушно указал на белёсого детёныша, который, наконец, начал понимать, что произошло. Алые его глазёнки с ненавистью уставились на двух чужаков. Лохматый сорванец поднялся во весь рост, оказавшись примерно по пояс обоим богатырям. Набрав воздух в лёгкие, он явно собрался истошно завизжать, но Ратибор быстро схватил малого дитятку железной хваткой за горло, и начавший было вырываться исступлённый крик так и застрял у него в гортани.

– С собой возьмём. Кляп найди какой‑нибудь и верёвку достань из котомки моей! – отрывисто бросил рыжебородый богатырь. Маленький турс попытался освободиться из могучего захвата Ратибора, царапая его только‑только начавшими появляться коготками, но они оказались ещё слишком слабы да малы и смогли лишь слегка разодрать толстый рукав его полушубка. Тем временем подбежавший Яромир, торопливо вытащив из мешка на поясе растерзанный малахай, что поднял‑таки с земли, куда кинул свою шапку с досады, могучим рывком разорвал его на лоскуты и ловко засунул лохматому мальцу в пасть один из кусков. После чего, достав толстую верёвку из заплечной сумки Ратибора, быстро и умело связал юному лохматому созданию все четыре лапы, крепко и надёжно его спеленав.

– Уходим! – хрипло прорычал Ратибор, легко взваливая себе на плечо неистово извивающегося пленника (то, что красноглазый детёныш был мужского рода, разглядеть приятели успели) и быстро вылетая с ним из пещеры. На входе Ратибор с Яромиром столкнулись нос к носу с вернувшимся Мирославом.

– Это что ещё за мелкая хрень за твоей спиной⁈ – приглушённо воскликнул русоволосый мечник. – Тебя, негодник ты рыжий, хоть на минутку можно оставить одного, чтобы ты не натворил дел⁈

– Мирка, тебе надо поменьше общаться с Емельяном, – язвительно проворчал на ходу Ратибор, быстро топая со своей брыкающейся ношей к выходу из природного амфитеатра. – А то ты уже и бубнить начал, как он… Того и гляди заикаться скоро начнёшь!

Не встретив на пути никаких препятствий, русичи незамедлительно оседлали своих жеребцов и стремительно помчались назад, к Караиму. День уже начинал клониться к закату. До поселения, по самым приблизительным прикидкам, было не менее двух часов пути, если поспешить, и друзья собирались ехать так быстро, как только можно, стараясь успеть до наступления темноты. С собой у них были две довольно странные, можно сказать, даже страшные ноши: Мирослав вёз окоченевшее тело отца, а Ратибор – необычного белёсого пленника, поначалу пытавшегося было брыкаться, царапаться и кусаться, но в конце концов осознавшего всю бесполезность своих усилий и резко затихшего. Друзья проехали уже примерно одну треть дороги, когда далеко позади раздался приглушённый, адский вой, полный безысходной ярости и тоски. Похоже, их неожиданный визит в самое логово йотунов перестал быть тайной для его жутковатых обитателей. И пропажу мальца, конечно, тоже заметили…

– Они нас уже не догонят, – отрывисто буркнул Ратибор, пришпоривая вороного красавца коня. – Но лохматых гостей, похоже, под утро нужно ожидать в остроге, это без вариантов…

Уже стемнело, когда трое витязей вернулись в Караим. Ворота в поселение им отворили улыбающиеся до ушей Белослав с Далебором. Изумлённо переводя взгляд с останков Белогора на странного пленника и обратно, они поприветствовали трёх приятелей и впустили их в крепость, не став задавать лишних вопросов. Под удивлёнными взорами изредка попадавшихся на пути русичей воины быстро проследовали к избе, где жили Ратибор с Емельяном и Мирославом, занявшим койку Яромира, так как воевода перебрался в домик князя, на место отошедшего в мир иной Волжана. Заперев крепко связанного, но вновь забрыкавшегося белёсого мальца в комнате на втором этаже, для пущей надёжности приковав его за лодыжку цепью к массивной ножке кровати, Ратибор с Яромиром вышли на улицу к ожидавшему их Мирославу и бойко пошли к северной стене селения, попутно заглянув в сарайчик и захватив оттуда по лопате. Все трое прекрасно понимали, что захоронить Белогора надо как можно быстрее: в тёплое помещение его тело вносить было нельзя, дабы оно не начало стремительно оттаивать, а на улице бросать – это выказать явное неуважение старому охотнику. Потому все остальные дела были на время забыты; под молчаливыми взглядами нескольких подошедших к месту захоронения дружинников трое друзей, скинув свои полушубки да засучив рукава, упрямо вгрызлись лопатами в промёрзшую землицу и принялись рьяно копать, через несколько минут вырыв довольно глубокую яму. Тянуть не стали и, осторожно опустив в неё останки Белогора, тут же засыпали их землёй. Поверх могилы водрузили большой камень, на который Мирослав осторожно положил ожерелье отца, висевшее до этого у него на шее. С минуту помолчав, витязи начали расходиться. Дань уважения славному воину была отдана.