– Ах ты, дрянь такая!.. – свирепо прорычал Ратибор и, изловчившись, сильно пнул двумя ногами в морду держащего его здоровенного йотуна. Тот, инстинктивно выпустив из огромных лап свою непокорную добычу, громко шлёпнувшуюся наземь, отлетел к противоположной стене ущелья, ошарашенно тряся ряхой; удар ножищами вышел у рыжего верзилы добрый.

– Это ты меня сейчас порвать хотел⁈ Меня⁈ – Ратибор, мгновенно вскочив, сноровисто подкинул мыском ноги за рукоять свою секиру, упавшую рядом в снег, и, ловко поймав её в воздухе, стремительно ринулся на белёсое создание, которое всё ещё трясло ужасной головой, пытаясь как можно быстрее оклематься после мощного пинка в рыло.

– Я сам порву кого хочешь, наглая ты скотина! – с этими словами взбешённый Ратибор от души всадил топор аккурат посередине между плечом и шеей замешкавшегося йотуна, легко разрубив того аж до живота. Практически развалившись надвое и обильно оросив кровушкой окрестности, хозяин леса быстро осел наземь. Страшная физиономия отправившегося в мир иной лохматого существа так и застыла с выражением уже знакомого рыжебородому богатырю безмерного удивления на жуткой морде: как его смог так быстро одолеть всего лишь один человек, очередной повелитель земель здешних, павший от руки Ратибора, явно так и не понял.

В это время Мирослав с Яромиром рубились со второй напавшей тварью. Сосредоточившись на княжеском воеводе, как на более крупном, а соответственно, по логике йотуна, и более опасном противнике, турс не заметил, как самый маленький человечек из этой небольшой компании чужаков, которого он ошибочно посчитал самым безобидным из явившихся сюда непрошеных гостей, спешно достал два клинка и ловко вонзил один из них в бок чудовищу, а второй – в его хребет. Йотун дико взревел и, мгновенно развернувшись, быстро жахнул наотмашь лапой, зацепив‑таки своими острыми когтями пригнувшегося под ударом Мирослава. В этот же миг Яромир, увидев перед собой беззащитную спину хозяина леса, тут же всадил в неё свой двуручный палаш. После чего, споро зайдя с двух сторон, опытные воины шустро покончили со свирепой обезьяноподобной особью, изрубив её на куски чуть ли не в буквальном смысле. Но йотун всё‑таки оставил храбрым витязям на память свои отметины; у Мирослава было в крови всё левое плечо, у Яромира же тянулись через лоб три глубокие кровавые борозды.

– Что там у вас?.. – Ратибор обернулся к приятелям как раз в тот момент, когда второе окровавленное чудище, напавшее на ратников, рухнуло в снег. – Завалили своего?..

– Как видишь… – тяжело дыша, отрывисто бросил Яромир, смахивая рукой тонкую струйку крови, бегущую со лба ему в глаза.

– Раны тяжёлые? – рыжебородый богатырь озабоченно осматривал друзей, которые не очень важно выглядели после боя.

– У меня царапины, – хорохорясь, пренебрежительно проворчал Мирослав, бегло окинув взглядом своё раненое предплечье. – Зацепил, гадёныш, но не до кости…

– Аналогично, – согласно кивнул Яромир. – Только котелок мне раскарябал, собака, когда шапку срывал… Эх, соболиная ведь… Нет, вы посмотрите, что он с ней сотворил, а⁈ Изодрал всю на лоскуты… – Яромир попытался надеть порванный малахай, но он представлял собой очень печальное зрелище, расползаясь буквально на части. – Златы же подарок! Она половником по башке меня за это будет лупить до тех пор, пока не треснет либо моя черепушка, либо её черпачок… – Яромир в сердцах швырнул свой изодранный головной убор на землю.

– Хочешь сказать, что ты ещё пожалеешь, что жив остался сегодня? – весело хмыкнул Ратибор, быстро обозрев плечо Мирослава, стянувшего с себя, несмотря на мороз, рубаху с тулупчиком, и обильно смазав его раны целебным бальзамом, что достал из котомки на поясе. – Не разбилась баночка, повезло… Иди сюда, подкаблучник, лобишко тебе замажу, дабы не кровоточило… – широко улыбаясь, бросил он Яромиру.

– Ещё как пожалею, когда не смогу объяснить, куда девался её подарочек, – тяжело вздохнул Яромир, умываясь снегом. – И мазать мне не надо ничего. Говорю же – царапины… Ты себе лучше язык намажь, за подкаблучника! Глядишь, прилипнет к нёбу и глупости всякие болтать перестанешь, – пробурчал обиженно под конец княжий воевода. Яромир расстроился и явно был не в духе.

– Я вам со Златой на годовщину ещё пару половников подарю, про запас, так сказать, ибо головёнка‑то у тебя – крепкая… А где, кстати, наши скакуны? – Ратибор бережно убрал склянку с ценным зельем в дорожную сумку и настороженно оглянулся по сторонам, принявшись вытирать лезвие своей старушки о шерсть убитого им турса.

– Похоже, все умчались… Туда, вперёд… – Мирослав, натягивая меховую куртку, указал в сторону горного плато, куда и вело извилистое ущелье.

– Тогда потопали, как ехали! Нам надо‑таки разведать, что там впереди! Да и без коней мы в лучшем случае лишь к утру воротимся в Караим, так что выбора у нас особо нет! Чую, нечто страшно интересное нас впереди ожидает!.. Конечно, не такое страшное, как разгневанная Злата на пороге дома с поварёшкой в руках, но всё же…

– Шёл бы ты, засранец рыжий… – раздражённо буркнул уязвлённый Яромир. Похоже, вместе с шапкой княжий воевода заодно лишился и чувства юмора.

– Иду уже, иду… И хорош дуться, аки мышь на крупу! Тоже мне!..

– Я не дуюсь!

– А что ты делаешь?

– Думу думаю…

– А‑а‑а… Это же в корне меняет дело! Ну и как, надумал чего?

– Да есть мыслишка! Навязчивая такая… А точнее, жгучее желание навалять одному здоровенному самодовольному обалдую!..

– Я с ним, случаем, не знаком? Хотя бы шапочно?

– Вот ты‑то как раз его прекрасно знаешь!

– Да ты что⁈

– Агась!.. Не могу вот только определиться, бороду надрать этому увальню нахальному сначала или задницу!.. Хотя какая разница, с чего начинать, если они обе у него – одного, рыжего цвета… – Яромир, насмешливо прищурившись, слегка покосился на Ратибора.

– Одышка замучает, дружище… Не потянешь ведь!

– А я Емельяна подключу к этому нелёгкому дельцу…

– Ого! А вот это уже серьёзная заявка на победу!..

– И ещё Марфушу твою о помощи попрошу! Уж втроём‑то мы тебе точно накидаем!..

– Понял! Сдаюсь без боя…

– Пока мы с Емелей тебя за руки держать будем, Марфа скалкой по копчику охаживать начнёт…

– Не продолжай, умоляю, а то у меня сразу защемило чуть пониже спины, как представил себе эту жуткую картину… Говорю же, что сдаюсь! Не видишь, что ль, уже вовсю размахиваю своими белыми исподними портками с княжеского флюгера… Ибо такой ядрёный состав я не потяну, как ни крути! Уж лучше в одну рожу против оравы йотунов выйти…

– То‑то же… Не уверен, кстати, что твои подштанники исподние до сих пор белые…

– На свои порточки нижние лучше посмотри, последний раз в Мирграде стиранные… А вообще, ты страшный человек, Яромир, ты знаешь это?

– Надеюсь, ты сейчас не мордаху мою имел в виду, рыжий шмель?..

– Надейся, гусак русый…

– Дайте мне пару минут, – прервав столь занимательный диалог своих приятелей, Мирослав быстро достал охотничий нож из‑за пояса и склонился над первым из йотунов. – Трофеи уж больно ценные! Забрать надобно!..

Время неторопливо перевалило за полдень. Трое ратников не спеша двигались вперёд по извилистому ущелью, не теряя при этом бдительности и держа оружие наготове. Вскоре наткнулись они и на своих рысаков; те испуганно мчались в обратном направлении, и друзьям стоило немалого труда остановить их. Ещё сложнее было заставить их ехать назад: пугливо фыркая, они то и дело норовили развернуться да поскакать прочь, подальше от этого зловещего места.

– Что‑то их напужало впереди… – молвил тихо Мирослав. – И что именно, мы скоро выясним, ибо как раз туда и ползём…

– Надеюсь, это будет весело! – хмыкнул по‑простецки Ратибор. – С диким рёвом, мясом и кровью…

– Наверняка, – проворчал до сих пор всё‑таки немного дувшийся на рыжего приятеля Яромир. – Усё как ты любишь…