В первый день своего путешествия воины вели себя осторожно, стараясь не шуметь и не разводить костёр на привале, но чем дольше они бродили по окрестностям в поисках каких‑нибудь следов дружины Огнеслава либо присутствия йотунов, тем больше убеждались, что нет тут никого, кроме диких зверей, и что плутать так можно до бесконечности по этим безлюдным, заснеженным дебрям. Потому решено было кардинально изменить тактику: таиться витязи перестали. Наоборот, друзья принялись издавать как можно больше шума, ведь «на ловца и зверь бежит», как хмуро пробурчал Ратибор. По этой причине вот уже пару часов Забытые пустоши молчаливо внимали разудалым песнопениям троих воителей, и лишь изредка серые вороны с верхушек деревьев, потревоженные крайне необычными для здешних мест залихватскими распевами, что‑то недовольно каркали в ответ.

– Любопытно было бы увидеть сейчас князя физиономию, – широко улыбнулся, не теряя при этом бдительности, Мирослав, – после того, как он понаблюдал бы за тем, как мы тут тихо обстановку по его указанию разведываем!

– Ловля на живца, что ещё нам остаётся? – пожал плечами Ратибор, внимательно оглядываясь по сторонам. – А иначе иголку в стоге сена найти проще будет!

– Может, мы их, наоборот, распугали своими завываниями? Да и есть ли кого ловить тут вообще, вот в чём вопрос, – молвил, лениво озираясь, Яромир. – Никогда так далеко мы не забирались ещё! От Караима уж вёрст на пятнадцать отъехали, не меньше, а вокруг ни души! Естественно, я не имею в виду мелкую живность всякую вроде птиц да белок с зайцами… С этими обитателями в здешних лесах как раз полный порядок! А вот те, кого ищем, похоже, покинули эти места… Видно, знатно мы им тогда накидали в Караиме…

– Между прочим, любопытная дорожка у нас под ногами, – Ратибор, ехавший первым, остановился и, быстро спешившись, присел на корточки да принялся внимательно осматривать два здоровых свежих четырёхпалых следа, что наискось пересекали тропинку, по которой они ехали. – И не факт, что лишь зверушки её протоптали, совсем не факт… Эх, а ведь недавно прошёл… Нет, Яр, ты не прав! Тут наши чудища лесные, коли глаза меня не подводят ещё да чутьё не обманывает!..

– Залазь на коня, друже, – бросил спокойным тоном Мирослав Ратибору. – Несколько их отпечатков я и с жеребца заприметил на этой стёжке… Похоже, движемся мы в верном направлении! Куда вот только выведет нас эта кривая дорожка, предсказать не берусь…

– Ого! – Яромир, придержав своего гнедого, мельком осмотрел загадочные следы, что так заинтересовали Ратибора. – А ведь это их лапы такое на снегу оставляют, как пить дать, да чтоб Сварог им всем по черепушкам кувалдой прошёлся!..

– Кстати, всё забываю у тебя поинтересоваться, Мирка… Помнишь, ты рассказывал, да и Белогор вещал об этом пару раз, как много лет тому назад вы с отцом наткнулись в наших угодьях на странные отпечатки, неведомо кому принадлежавшие? Что сейчас скажешь? Это кто‑то из йотунцов к нам забрёл тогда?

– Не‑а, Ратибор, те следы совсем другие были! Без когтей и трёхпалые. Но тоже здоровые… Запамятовал, что ль? Я ведь подробно их описывал! Правда, ты был малость под медовухой…

– Ну да, точно, старость не радость… Кому же они тогда принадлежали, коль не здешним лохматулям?

– Понятия не имею. И надеюсь, честно говоря, что мы этого никогда и не узнаем!

– Эх, нелюбознательный ты, дружка!

– С меня просто турсов хватит по горло, Рат…

Тем временем извилистая лесная тропка, по которой двигались воины, лихо виляя, аки змейка какая, медленно, но уверенно начала обрастать с обеих сторон горным массивом серого известняка, образуя собой естественный проход шириной около двух метров и высотой не более трёх с половиной. Своеобразный низенький каньон врезался в лежащее впереди, прямо посреди дремучего леса небольшое горное плато и явно куда‑то вёл; хоть и было то мрачноватое ущелье естественного происхождения, да вот сама дорожка по нему была хорошо протоптана, и уж точно не ветер да звери дикие тут постарались.

– Отличное место для обороны, – хмуро буркнул, зорко осматриваясь, Ратибор. – Тут можно одному встать и орду какую вражескую остановить…

– Или для засады, – молвил, нервозно оглядываясь, Яромир.

– Угу, – поддержал его Мирослав, – мы как на ладони в этом природном коридорчике, если сверху зайти. Надеюсь, нас стрелами тут никто не нашпигует…

– Только если йотуны всё это время упражнялись в стрельбе, – хмыкнул иронично Ратибор. – Ты, Мирка, случаем, не обучал их, надеюсь, по ночам луки изготавливать? Например, за котомку‑другую желудей прогорклых?..

– Надейся, надейся… А зачем мне, кстати, жёлуди понадобились, рыжий ты верзила? – Мирослав вопросительно упёрся взглядом в широкую спину Ратибора, так как ехал вторым в этой цепочке, сразу после своего могучего приятеля. – Разве я похож на порося?

– Похож, – ехидно усмехнулся Ратибор. – После бочки медовухи…

– На себя посмотри!

– После бочки медовухи все мы будем немного на свинюшек смахивать, – машинально поддержал разговор Яромир, замыкавший вереницу из трёх витязей.

– А вот попрошу не обобщать! – показно возмутился Ратибор. – Я, например, превращаюсь в благородного самца – северного оленя…

– Ах‑ха‑ха, да что ты говоришь⁈ – громко рассмеялся Мирослав. – А мы‑то думали, что в косолапого шатунишку!.. Впрочем, это твоё обычное состояние…

– Хорошо хоть, не в грациозную самку оборачиваешься… А вообще, смотри‑ка ты лучше вперёд да под ноги, олень ты наш северный… – также не удержался от смешка Яромир.

– Интересно, в кого превращается Емельян, когда налакается?..

– Думаю, Мирка, что в принца какого заморского, – ухмыльнулся едко Ратибор. – Ну по крайней мере, он себе это так представляет. А по факту, в глупого тушканчика.

– Это точно…

Воины не спеша ехали по извилистой горной расщелине и, держа оружие наготове да ведя между собой шутливый диалог, старались уже особо не оглядываться по сторонам, дабы не дать понять тайным наблюдателям, с недавних пор скрытно сопровождающим ратников по верху каньона, что друзья в курсе их присутствия. Между тем по хребту ущелья, сверху, явно кто‑то шёл следом за ними; об этом свидетельствовала периодически осыпающаяся то тут, то там каменная крошка, на тихий шорох которой приятели не обращали никакого внимания, делая вид, что просто этого не замечают. Самих преследователей не было видно, ибо прятались они очень искусно; но то, что за ними по пятам кто‑то следует, витязи не сомневались. Лишь подтверждая их догадку, встревоженные кони русичей время от времени испуганно пофыркивали, чуя нешуточную опасность рядом, и троим бойцам стоило немалых усилий держать своих скакунов в узде.

– Кажись, ловля на живца сработала… Сколько их? – тихо проронил, не оборачиваясь, Ратибор.

– Минимум двое, – еле слышно прошептал в ответ Мирослав. – И это отнюдь не люди…

– Мог бы и не уточнять… А чего ты шепчешь? – хмыкнул рыжебородый богатырь. – Думаешь, они понимают по‑нашему?

– Да пёс их знает! – проворчал раздражённо Мирослав. – Ты‑то громче, что ль, пробубнил сейчас? Я еле разобрал… Но вообще, сам же говорил, что разум в их глазах светился! Может, не только понимают, но даже и говорят, мы же не выясняли!

– Не, ну это уже перебор! – прогудел неодобрительно Ратибор. – У многих животин тоже разум в глазах светится, но это же не значит, что…

– Как раз и значит, Рат! – перебил его нетерпеливо Мирослав. – По крайней мере, что касается понимания… Те же собаки в основной массе своей отлично разумеют, чего ты им гутаришь! А поросята, например, прекрасно знают, чем для них кончится визит мясника с ножом на изготовку! Оттого и визжат жалостливо да упираются, когда ты их на забой из хлева выводишь! Даже глупая курица, говорят, и та чует, когда ей голову собираются оттяпать, а ты говоришь…

– К бою готовы? – прервал спор своих друзей Яромир. – Будет жарко!

– Всегда готов! – вполоборота обернувшись, радостно бросил Ратибор.

И в этот миг на русов напали. Две здоровенные, лохматые тени молча сиганули сверху, с двух сторон расщелины на троих ратников. Одна из страшных тварей зацепила отвлёкшегося буквально на секунду Ратибора за плечо и, сорвав того с перепуганного насмерть коня, тут же пустившегося галопом прочь, с силой впечатала рыжебородого витязя в сугроб. Второй турс попытался то же самое проделать с Яромиром, но княжий воевода в последний момент успел‑таки пригнуться, и хозяин леса промахнулся, лишь сорвав с его головы соболиную шапку. Тем временем первый йотун легко поднял за кисти рук Ратибора в воздух перед собой и, с силой дёрнув их в разные стороны, попытался разорвать молодого богатыря на части. На кошмарной физиономии напавшего на приятелей жуткого существа отобразилось нечто похожее на удивление, когда он вдруг почувствовал недюжинные мускулы у попавшего в его лапы человека – конечности могучего русича, вопреки ожиданиям турса, даже не вылетели из суставов.