Вскоре бой закончился; берег Волокеи был усыпан телами варяжских воинов. Место сражения напоминало собой скотобойню. Всё кругом было красным‑красно от крови, и лишь пеньки, как и напророчил Яромир, возвышались надгробиями над телами павших в битве норманнов. Русичи, торжествующе вскинув вверх окровавленные мечи с топорами, издали дружный, ликующий рёв. Сеча выдалась непростой. А победа над сильным противником опьяняет похлеще медовухи.

– Надо отдать должное этим чванливым лиходеям, – прокряхтел, тяжело дыша, так и не пришедший ещё до конца в себя после ранения Мирослав, вытирая свои мечи о полотняную тунику одного из убитых, – рубились они до последнего; ни один не побежал. Хорошая заваруха была, добрая!

– Да уж, неплохо окропили снежок кровушкой, неплохо. Жаль только, что их было так мало… – слегка разочарованно пробормотал Ратибор.

– Я тебе жизнью обязан, – подошедший Святослав, держась за раненное в бою плечо, благодарно посмотрел молодому богатырю в глаза. – В который уж раз… Нам надо поговорить.

– Согласен…

– Эй, где там этот рыжебровый топтыгин⁈ И где Мирослав⁈ Дядя мой где⁈ Пусть сюда идут! – вдруг раздался над полем брани оглушительный визг, прервав начавшийся было диалог двух друзей. – Я завалил своего первого врага!

– Поздравляю, Емеля, ты наконец‑то стал мужчиной, – с добродушной ухмылкой прогудел Ратибор подлетевшему к ним радостному Емельяну. – Но давно ли ты стал враждовать с зайцами?

– Ха‑ха‑ха, очень смешно, Ратибор! – обиженно пробубнил княжий племянник, но снова быстро воодушевился. – У него, между прочим, была борода!

– У зайца была борода? – стоявший недалече Мирослав устало осклабился. – Надо проверить, нет ли поганок или дурман‑травы в том рецепте настойки, что давеча выпрашивал наш белобрысый вояка у Добролюба. А то нам только бородатых беляков тут не хватало, для полного счастья…

– Ха‑ха‑ха, – снова протянул недовольно Емельян. – Уписаться можно от смеха, шутники окаянные! Скоморохами, случаем, подрабатывать не пробовали⁈ Нет⁈ А зря! У вас недюжинный талант к шутовству, причём у обоих сразу! По колпаку с бубенцами каждому подарю в тот день, когда вы на свет белый вылупились… А вообще, вы просто мне завидуете! Вот ты, Мирослав, скольких убил сегодня, а⁈

– Больше одного негодяя, Емеля, – едва заметно улыбнулся тот в ответ. – У Ратибора же даже не спрашивай, ибо он их не считает. Но пальцев на обеих руках тебе точно не хватит! А скорее всего, и на ногах тоже. Но если речь идёт о зайцах, то тут ты явно впереди! Сегодня я ушастых ещё не умерщвлял…

– А разве первый, Емеля, у тебя был не под Борградом?

– Да нет, Ратик, там мне почудилось с пивного угара не бог весть что… Но в этот раз я точно заколол одного душегубца!

– А сейчас, можно подумать, ты не под хмельными парами небылицы очередные нам сочиняешь?

– Да как ты мог только такое предположить, ик, Ратиборчик! Я как кристально чистое стёклышко сейчас, через которое тонкие лучики солнца золотого ярчайше светят во славу великих и непобедимых сынов Перуна!..

– Ну‑ка, дыхни!

– Чего‑чего?..

– Дыхни говорю!

– Не хочу… ик! Не буду…

– Ясно. А ну, двигай отсюда, забулдыга малолетний, пока я тебе пинка доброго не дал!

– Ратик, я правда одолел сегодня своего первого недруга… Ну пойдём покажу!..

– Если ты нашёл среди варягов какого‑то несчастного калеку и зарубил его со спины, когда он внезапно заснул на поле боя от очередного приступа болезни лунной, то это не повод похваляться сим великим ратным подвигом, Емеля. Но пошли глянем, что за перепёлку ты там одолел. Даже любопытно стало…

– Может, он рыгнул на морского злодея перегаром, и тот, не ожидав такой подлости, впал в жёсткий ступор от подобной коварной, удушающей атаки?.. После чего наш смелый летописец споро закидал ворога винными пробками, изрядный запасец которых у него наверняка имеется…

– Зря я песню хвалебную воспел чуть ранее славному таланту твоему скоморошному, ибо некоторым шуткам всё‑таки не хватает изюминки, Мирослав! – язвительно крякнул Емельян. – Остринки, так сказать! Слишком простоваты! Но идёмте же, идёмте, я всё вам расскажу и покажу!..

– Да идём же, идём, покажи уж нам всё да расскажи, не держи в себе… – обречённо буркнул Ратибор и неторопливо поплёлся вместе с Мирославом вслед за радостно подпрыгнувшим Емельяном рассматривать его первый боевой трофей. – Осторожнее, Емеля, о пенёк только не навернись… Как дитя, ей‑богу…

– В другой раз поговорим, старый приятель, сейчас, видно, не судьба… – тихо пробормотал себе под нос Святослав и обернулся к подошедшему Яромиру. – Наши потери?

– Имеются, но могло быть гораздо хуже, если бы не Ратибор. В следующий раз надо будет его одного выпускать, если врагов будет не больше сотки, – хмыкнул Яромир. – А то мне думается, он слегка в печали пребывает оттого, что варяги так быстро закончились…

– Согласен, – улыбнулся, чуть скривившись, Святослав, держась за своё раненое плечо. – Жизни ратников сбережём да порадуем нашего потапыча заодно. Одной стрелой двух косых, как говорится… Так что там с потерями?.. И далеко ли Добролюб? Опытный знахарь бы мне сейчас не помешал…

Караим. Таверна «Йотунхейм». Вечер. Спустя месяц после сечи с викингами  

– … Двадцать семь ратников полегло на поле боя, и ещё четверо скончались от тяжёлых ранений после! Нас меньше полтинника осталось! А было изначально сто двадцать добрых молодцев, если кто запамятовал! Сто двадцать, да чтобы Перун прямо на нужнике поразил молнией того, кто повинен в погибели наших братьев по оружию! Если так пойдёт и дальше, то и на наших костях будут каркать вороны в Забытых пустошах по весне, как снег сойдёт… Это если повезёт, ибо никаких следов Огнеслава и его дружины так обнаружено и не было! – Колояр залпом допил стоявшую перед ним кружку с крепкой кедровой настойкой и, громко рыгнув, довольно пробасил: – Тащи ещё, Емеля, наливку свою! Не такое уж дерьмо она на вкус, как казалось поначалу… И это ведь немудрено! Скоро в этой богами забытой дыре и моча ослиная нам медовухой покажется!

С кислой миной на лице Емельян хмуро взглянул на Колояра, сидевшего в центре зала таверны в компании Милована с Драгорадом, лениво почесал свою пятую точку и нехотя пошёл в подсобку, выуживая оттуда ещё пару весомых бутылей с кедровой настойкой. Последние бочонки вина с медовухой осушили в тот же день, когда праздновали победу над варягами, и чем поить далее приходящих отдохнуть в кабак воинов, Радислав, управлявший «Йотунхеймом», понятия не имел. Зато запасов пресной питьевой воды да мяса вяленого, кои были в достатке обнаружены на драккарах викингов, в закромах трактира значительно прибавилось, да ведь на одной водице далеко не уедешь. Но у Емельяна давно уже была одна мыслишка по этому поводу. С огромнейшим трудом выведав у Добролюба рецепт его драгоценной настойки на кедровых шишках, княжий племяшка прибежал с ним к Радиславу. Личный повар Святослава поначалу крайне скептически отнёсся к предложению Емельяна поставить производство неведомого экстракта на поток, но, вчитавшись в инструкцию по приготовлению и слегка её подкорректировав, всё же скрепя сердце согласился. И дело сдвинулось с мёртвой точки! Конечно, вкус у бальзама оказался отвратительный, да и не было под рукой всех необходимых ингредиентов, но за неимением лучшего и этот настой пошёл у воинов на ура. Победа над викингами далась дорогой ценой русичам: на тридцать одного ратника уменьшилась дружина князя Святослава, ставшая насчитывать всего лишь сорок пять бойцов. Стоит ли говорить, что после того, как прошло пьянящее чувство победы в бою над грозным неприятелем, настроения среди витязей, умело подогреваемые «злыми языками», медленно, но верно покатились вниз по наклонной.

– Месяц уже прошёл после того, как варягов закопали, месяц! – Милован также осушил свою кружку и громко бахнул ею по столешнице. – И чего мы тут ждём всё это время? От скуки маемся⁈ Эти, как его, мордатые…