– Это она!.. Вон! Пошла вон! – красивое лицо княгини исказила дикая ярость. – Вскоре после появления этой ведьмы в нашем доме мой муж любимый и слёг от неведомой хвори! Убейте её!.. На костре сожгите или четвертуйте, но сделайте так, чтобы она сдохла! – Лютега хотела в праведном гневе броситься к замолчавшей ворожее и вцепиться ей в волосы, но Ратибор одной рукой придержал взбеленившуюся не на шутку жену Святослава, нашедшую, наконец, на кого, по её мнению, можно было свалить всю вину за случившееся да выместить накопившиеся за день напряжение, обиду и злость.

– Спокойно, Лютик, спокойно, она тут ни при чём, ручаюсь! – Ратибор заглянул государыне в глаза и слегка потряс за плечи, пытаясь привести в чувство. – Слышишь меня, милая? Ни при чём!

– Так ты что, заодно с этой колдуньей⁈ – Лютега потрясённо уставилась на Ратибора. – Отпусти меня! Не трогай! Как ты мог!.. – княгиня вырвалась из рук рыжебородого великана и присела назад на кровать. Слёзы по новой ручьём потекли из её и без того заплаканных очей. – Как ты мог… – еле слышно прошептала она, вдруг впав в прострацию. – Как ты мог, как мог… – всё повторяла и повторяла подавленно Лютега, ни к кому конкретно не обращаясь, а лишь покачиваясь, как маятник, из стороны в сторону и тихонько подвывая. – Как ты мог…

– Рыжий, – между тем Благана подошла и тихонько дёрнула за рукав Ратибора, – со мной идём! – после чего развернулась и стремительно вышла прочь из комнаты.

– К моим охрану приставить не забудь. Сегодня же! – буркнул Ратибор княжьему воеводе, быстро проходя мимо Яромира вслед за ворожеёй.

– Уже отправил, друже!.. Прям вот с минуту назад!..

– Хорошо. И чтоб глаз с моей семьи не спускали!..

– Будет сделано, приятель! Будет сделано!..

– Я могу чем‑нибудь помочь? – робко подал голос до сих пор молчавший Емельян, всё это время скромно стоявший недалеко от входа в княжескую опочивальню.

– Конечно, Емеля! Сгоняй‑ка ты за кувшинчиком кваса, а то в горле чего‑то пересохло…

– После дождичка в четверг, Ратик…

– Сегодня как раз четверг, Емеля. И дождь уже прокапал.

– Правда, что ль⁈ Вот дерьмо…

* * *

– Как у тебя дела со стрельбой из лука, медвежонок? – Благана стремительно вышла на балкон второго этажа княжьего терема. – Или ты только топором махать умеешь?

– Обижаешь, бабуль! В яблочко с сотни шагов десять из десяти обычно попадаю с закрытыми зенками, если, конечно, под мышкой никто не чихнёт в самый ответственный момент…

– Я тебе дам сейчас бабулю! Совсем, гляжу, распоясался!.. Думаешь, вымахал до неба, так моя клюка тебя по темечку не тюкнет?.. Я на табуретку встану, если что! – возмущённая знахарка громко фыркнула. – Лук у тебя с собой?

– Нет, но достать не проблема: у князя своя оружейная в замке имеется…

Так поспеши, доставай давай, чего ждёшь⁈ Скоро посмотрим, какой из тебя стрелок! И конь нужен добрый… Точнее, два! Жди с ними меня у входа в терем, скоро буду! – Благана, сделав несколько глотков зелья из своей странной плоской бутылочки, сложила руки на груди, закрыла глаза и начала слегка раскачиваться, что‑то еле слышно нашёптывая.

Ратибор, пожав плечами, не стал терять драгоценного времени и, споро спустившись в располагавшуюся в княжеских казематах оружейную, выбрал самый большой лук, который там нашёл, не забыв прихватить и колчан со стрелами. После, поднявшись наверх и проследовав до располагавшейся недалече конюшни Святослава, выбрал доброго буланого жеребца себе и пегую лошадку для своей спутницы да принялся ждать ведунью у входа. Стража препятствий ему не чинила и глупых вопросов не задавала; рыжего медведя лишний раз теребить почём зря – дело рисковое: можно так ведь и без зубов остаться…

Тем временем к балкону, на котором, качаясь как маятник, до сих пор стояла Благана, продолжая что‑то бессвязно бубнить себе под нос, подлетела крупная ворона. Ворожея, не открывая глаз, протянула руку на хлопанье крыльев, и серая птица тут же на неё опустилась. Затем ведунья чуть наклонилась и медленно выдохнула лёгкое облачко бледного пара, окутавшее голову смирно сидящей на её длани крылатой гостье. Та лишь защёлкала недовольно клювом, что‑то возмущённо прокаркав в ответ.

– А теперь лети, красавица, лети! Да помогут тебе боги! – Благана резко подкинула в воздух сидящую у неё на руке птицу. Стремительно набирая высоту, ворона стрелой умчалась вдаль, в сторону Варграда. – И мне заодно их помощь тоже не помешала бы… – открыв глаза, хмуро пробормотала целительница и начала торопливо спускаться на первый этаж, затем быстро засеменив к выходу из терема, где её уже поджидал Ратибор.

Где‑то в тереме правителя Варграда…

– … Я ему моргальники выдавлю ещё живому, после чего отрежу уши, сырыми сожру да медовухой запью! А кишки этого самодовольного мухошлёпа гвоздями к стенке приколочу! Аккурат под его рыжей башкой, которую я закреплю на рогах большого пятнистого оленя, что завалил давеча на охоте!.. Он, скотина тупоголовая, вообще сильно пожалеет, что не сдох ранее, до встречи со мной!.. – Лудогор в бешенстве опрокинул ещё один стол на бок и, развернувшись, негодующе уставился на угрюмых Лучезара с Кулбахом, безмолвно взирающих на погром, учинённый старшим сыном правителя Варграда. – Что вы молчите, что молчите⁈ – воскликнул он в дикой ярости, взял за спинку один из подвернувшихся под руку стульев и со всей дури швырнул в широкое окно, вдребезги его расколошматив. – Как вы могли дать позволить убить Бурзогана у вас на глазах, как⁈ Да их всех надо было прямо там закопать, сначала медленно распилив на десятки кусков каждого! А рыжую тварь – так вообще на сотни! – Лудогор в лютом гневе с силой саданул по лежащей на боку скамейке, которая от мощного удара треснула в месте соприкосновения с ногой наследника трона да с гулким грохотом отлетела в другой конец помещения. Также находившийся в трапезной Валагур, младший брат Кулбаха с Лучезаром, крепкий темноволосый воин лет тридцати пяти на вид, лишь одобрительно хмыкнул на сыплющиеся как снег на голову вопросы, на которые ни у кого из присутствующих не имелось ответа.

Дело происходило в одном из обеденных залов, во второй половине того же дня, когда с утреца резко поплохело князю Святославу. Лудогор, отсутствовавший на переговорах Варграда и Мирграда в силу того, что встречал в это время своего младшего дядю с последней ватагой данов, и только‑только вернувшийся с сего, слегка утомительного мероприятия, был занят тем, что планомерно уничтожал в средних размеров столовой всю мебель, которая там находилась. Ибо неуёмная ярость его не знала границ и настойчиво требовала выхода наружу. Новость о кончине любимого брата повергла его в шок, который быстро сменился страшной вспышкой гнева. Кулбах с Лучезаром и Валагуром не мешали Лудогору, терпеливо ожидая, когда приступ бешенства, весьма характерный для наследника престола, сам собой пойдёт на убыль.

– Как так получилось, сынок, не пойму я до сих пор… – наконец, заговорил Кулбах. Лицо его сильно осунулось и посерело, а в гриве цвета вороного крыла виднелись первые седые пряди, появившиеся буквально за последние несколько дней. Похоже, гибель Бурзогана стала для правителя Варграда настоящим ударом. – Зря я так понадеялся на Мельванеса… Подвёл меня старый чародей, ох, подвёл…

– Что же случилось⁈ Как какая‑то, никому не известная ворожея умудрилась так намять ему холку? – подал голос Валагур, перевернув валявшийся рядом на боку стол и усевшись на его краешек.

– Как я понял, это она среди простых людей лошадка тёмная, – задумчиво молвил, тяжело вздыхая, Лучезар. – А вот среди магического народа её имя на слуху… Поспрашивал тут малость о Благане этой! Если обобщить россказни да домыслы, то очень сильная ведунья. Не чета Мельванесу, конечно, но и не так уж чтоб здорово и уступает ему…