На поле брани возникла секундная пауза: волки недоверчиво рассматривали отрубленную голову правителя Варградского княжества. После чего, пятясь, часть вражеского войска начала неуверенно отступать назад. Смерть Кулбаха явно деморализовала варградскую рать. Воодушевлённые же сим знаменательным событием, а также пьянящим чувством близкой победы воины Мирграда с новыми силами ринулись вперёд, в первую очередь помогая оказавшимся в тяжёлом положении борградцам; правый фланг волчьей стаи зажали с двух сторон, принявшись планомерно его уничтожать. Ратники Варграда с этого края хоть и не могли уже переломить складывающийся явно не в их пользу ход битвы, но встали насмерть и бились знатно; по ту сторону тоже были русичи, не привыкшие ни перед кем пасовать.

Ратибор же с находившимися с ним по центру бойцами окончательно разметали противостоящих им викингов, последние ряды которых без зазрения совести просто развернулись да чуть ли не вприпрыжку помчались с поля боя; лишь громогласный хохот и улюлюканье русов неслись им вослед.

– Куда⁈ – возмущённо проорал молодой богатырь. – Собачары помойные, да чтоб вы все в нужник по темечко повалились!..

– Ты смотри, как драпают! – улыбнулся Яромир, с мечом наперевес направляясь к левому флангу варгов, всё ещё продолжавшему оказывать ожесточённое сопротивление. – Рат, подсоби!

– Да иду, иду!.. – теперь и левый фланг разрозненного серого воинства, как до этого и правый, оказался зажат в тиски. Но, упрямо стиснув зубы, варградцы не последовали за бежавшими с поля боя северными наёмниками, а продолжали рубиться, убивая и умирая…

– Сдавайтесь! – раздался над полем боя громкий, повелительный клич. – Я, князь Святослав, гарантирую каждому, кто сложит оружие, – жизнь! Даю слово! А вы все знаете, что слово моё – крепче гранита! Вас ждут дома ваши семьи, ваши жёны и дети! Зачем понапрасну умирать⁈ Всё кончено! Ваш умалишённый правитель, затеявший почём зря эту безумную сечу, – мёртв!

В рядах противника возникло секундное замешательство. Окровавленные бойцы, неуверенно замерев, хмуро косились друг на друга.

– Сложить оружие! – раздался вдруг ещё один крик. Витязи обеих противоборствующих сторон нашли взглядами гаркнувшего ратника. Им оказался Лучезар, которого практически невозможно было узнать из‑за засохшей крови, покрывавшей густой корочкой его лицо. Держась за раненый правый бок, он сплюнул алую мокроту и, убедившись, что привлёк всеобщее внимание, продолжил: – Кулбах уже у Сварога! Как и Лудогор, да и вообще все его сыновья! По старшинству рода, теперь престол Варграда – мой! По праву первородства! Теперь я – законный повелитель Волчьего княжества! Поэтому я говорю вам, воины мои, – бросайте оружие! Немедля! Это приказ! Мы славно бились, но сегодня не наш день! И нам дают второй шанс на жизнь! Не будем же разбрасываться им понапрасну!

В наступившей тишине волки, сверля убийственными взорами своего нового князя, ещё раз хмуро, с сомнением переглянулись со стоящими рядом собратьями по клинку, пожали плечами, после чего на землю с глухим звоном полетел первый меч. Следом за ним – топор, ещё один, и вот уже град оружия принялся, мелодично звеня, сыпаться на обильно пропитанную кровью почву. Объединённое войско Мирграда и Борграда радостно взревело, воины вскинули вверх руки; лютая битва была выиграна. Победа осталась за союзом медведя и вепря.

– Ратибор! Мирослав! Яромир! Дядя! Где вы там⁈ – тем временем к троим друзьям продирался взволнованный Емельян. – Пойдёмте, я покажу чего! Наконец‑то я завалил своего первого врага!..

– Что, опять⁈ Мы в прошлый раз, в Забытых пустошах битый час искали твоего первого, но всё безрезультатно, хотя там варягов не больше сотки полегло! Представляешь, сколько мы теперь потеряем времени в поисках твоего первенца, когда тут тысячи убитых загорают? Причём ещё не известно, есть ли он вообще! Так что иди‑ка ты в баню, Емеля! Я кваску хочу! В горле пересохло порядочно! Славная рубка была, значится…

– Ну Ратиборушка!.. В этот раз точно…

– В баню, Емельян! Иди в ба‑ню! По слогам тебе говорю!..

Спустя две недели после битвы с Варградом. Таверна «Четыре копыта»

– … Ну так чего выходит, вы, значит, с Емелей завербовали Лучезара в тот самый день, когда перехватили его с сундуком злата у Мефодия? Это и есть ваш секрет?

– Да, Мирка, как‑то так примерно…

– А нам не сказали, потому что…

– Чем меньше народу знает, тем лучше! Крысёнка мы так и не обнаружили, не забывай!

– А сейчас чего решил поведать, друже?

– Ну, во‑первых, уже не актуально. Кулбах мёртв, а Лучезар – князь Варграда, и чхать он теперь хотел на нас с Емелей со своего княжеского флюгера. Правда, зависим стал от Святослава и дань ему ежегодно платить обязался, но это уже его проблемы. Во‑вторых же, Мир, я тебе обещал, что после расскажу, что и как. А слово своё надо держать, – Ратибор перевёл взгляд с Мирослава на княжьего племяша. – Верно, Емельян?

– Ратик, я сказал, что женюсь на Жильке, значит, женюсь! Дай немного времени ещё! Дурное дело нехитрое, ты же знаешь!

– О как заговорил! – язвительно хмыкнул Мирослав. – Хорошо хоть жениться всё же собрался наш летописец, а не замуж выходить! Думается, это уже успех…

– Давай, давай, поизгаляйся мне ещё тут! – насупился Емельян.

– Можно, да? Благодарю, что разрешил…

– Да тьфу на тебя, Мирослав! И так настроения нет, а тут ты ещё со своими подколами!..

– Что же тебя так печалит, молодой?

– Жить она хочет, видите ли, отдельно, в своём доме!

– Жилька‑то? И? В чём проблема? Избушки нет? Неужель князь не подсобит любимому племяшу в решении жилищных проблем… – русоволосый мечник удивлённо вскинул брови.

– Проблема не только в избушке, которая, между прочим, ежели добротная, стоит ох как немало, а быть должным дяде по гроб жизни я не хочу! Сложность ещё и в том, что я желаю жить в замке! А она – не желает! А почему, не объясняет! Там места всем хватит, в чём дело‑то⁈ Может, вы мне растолкуете⁈

– Может, и растолкуем… – Ратибор и Мирослав быстро переглянулись. – Во‑первых, рано или поздно, Емеля, тебе придётся съехать от Святослава, коли семью завести хочешь. Отдельный дом должен быть у каждого, а не отдельное крыло дворца… Смекаешь?

– Не‑а, Ратик, не смекаю! Во‑вторых там что?

– Во‑вторых, – Ратибор тяжело вздохнул, – Жиля твоя из простых людей, понимаешь? Не комфортно ей будет в золотой клетке, то бишь в теремке вашем здоровенном, и она прекрасно это осознаёт. Брак у вас неравный и так выйдет, а ты ещё хочешь её в палаты княжеские затащить… Свят‑то как отреагировал на известие, что ты дочу Феофана замуж берёшь?

– Да не особо обрадовался, как мне показалось…

– Что и требовалось доказать, – встрял хмуро Мирослав. – Вот что я тебе скажу, Емеля! Коли действительно Жильку любишь, ради неё из замка съедешь! Иначе счастья вам не видать!.. Подумай над этим, покумекай…

– М‑дя, похоже, вы правы!.. Хорошо… – Емельяну заметно взгрустнулось. – Подумаю…

В это мгновение дверь в трактир открылась, и в таверну вошёл Светозар. Быстро оглядевшись, он заприметил Ратибора, Мирослава и Емельяна, сидящих за дальним столиком и лениво потягивающих квас, да шустро направился к ним.

– Не занято? – хрюкнул пузатый воевода, присаживаясь на свободное место. – До полудня ещё два часа, а вы что тут, уже пьёте? А, квас… – произнёс он разочарованно, явно соскучившись по кувшинчику доброй медовухи. – Тогда можно. У меня к вам… – Светозар покосился на Ратибора, – точнее, к тебе две новости…

– Надеюсь, обе хорошие? – хмыкнул Ратибор.

– Это я уж не знаю, сам решай! Первая новость, что ваш Добролюб, наконец, выписал меня из своей лечебницы и я могу ехать домой. Столько времени проторчать у знахаря из‑за какой‑то царапины на башке – это уму непостижимо!..

– Зря ты, – не согласился Мирослав. – Скворечник‑то то тебе неплохо расковыряли топориком. Ещё бы чуть правее, и быть беде…