– Э‑э‑э… хм… был уверен… До того самого момента, пока ты об этом не спросил сейчас! Только не узнаем мы уже этого никак: захоронили лавочника за пару дней до того, как вы из Бобруйки воротились… Не откапывать же, там червячки уж вовсю тулово егошнее дербанят!.. А ты к чему клонишь, я никак не пойму? – Зареслав озадаченно почесал темечко. – Что лиходей двумя ножами орудовал? Одним он нанизал купца через грудину, а вторым горло перерезал? Ну и зачем ему ента понадобилось?..

– Не уразумел ты, куда я клоню, соответственно, и далее всё пошло наперекосяк в твоём размякшем от хмеля мозгу… – Ратибор потопал в сторону домика Перенеги, бросив вполоборота неуверенно переминавшемуся с ноги на ногу Зареславу: – Всё, боец, свободен покамест!

Десятник лишь пожал на это плечами, предпочтя ничего не уточнять и не перечить вспыльчивому великану, да мигом испарился из Соловьиного переулка, в душе радуясь тому, что отужинает всё‑таки с помощью своих зубов.

– Уважаемая Перенега! – рыжебородый воин тем временем поднял с мостовой пару мелких каменьев и запулил ими в располагавшиеся на втором этаже закрытые ставни неказистого домишки. – Можно тебя на пару‑другую словесов житейских попросить? Страсть как соскучился по твоему дивному скрипу… Выгляни уж на свет белый, аки лучистое солнышко в невесёлую погоду, порадуй меня своим бесподобным кряхтением…

– Ты чего, рыжий обормот, умертвить меня задумал⁈ Зачем булыжники в форточку метаешь⁈ В лоб, поди, мне целился⁈ – оконные створки опасливо отворились, и на улицу выглянула всё ещё бодренькая старушка лет семидесяти. – А чего не кирпичи швыряешь⁈ Ну, чтоб уж наверняка отправить меня на пир к Сварогу, где я фору дам каждому из сидящих там богатырей! Уж перепью‑то любого из них точно!

– В этом сомнений нет, о хмельная владычица озера с медовухой! – Ратибор ехидно прищурился, после озадаченно икнув. – А где ты булыжники углядела, почтенная? Так, всего лишь пара камушков с ноготок, дабы привлечь твоё бесценное внимание…

– Рыка медведя рыжего было вполне достаточно, косолапый ты увалень! – саркастично прошамкала бодрая старушка. – Завлёк ты меня к окошку, выкладывай теперича, чего надобно⁈ Учти только, добрый молодец: верна я до сих пор Збыславу своему, не первый уж год в берлоге Велеса храпящему, так что не смей клинья ко мне подбивать, а то метлой так отхожу!..

– Да побойся Перуна, обожаемая, чего мелешь сейчас⁈ Совсем уже ку‑ку⁈ – Ратибор аж поперхнулся от праведного возмущения. – Всего лишь хотел расспросить тебя о смертоубийстве, что произошло тут недавно…

– А что тут рассказывать, я всё видела своими глазами! И знаю, кто убийца! – Перенега горделиво упёрла руки в боки.

– М‑дя?.. – Ратибор удивлённо заморгал. – И кто же?.. Уж поведай, коль не в тягость…

– Не в тягость, медвежонок, не в тягость! Ты и убил всех пятерых! – Перенега торжествующе улыбалась. – Молодой ещё вроде, а уже с памятью так плохенько у тебя! Сходи к знахарю, топтыжка, пущай он тебя добросовестно ощупает на предмет утечки каких‑либо важных жидкостей из организма… Солей, соплей, слёз там аль ещё чего… Везде облазает пускай тщательно, ведь по закромам потаённым твоим пошуршать надобно особливо усердно, ибо похоже, где‑то там, меж булками и защемило памятку твою недалёкую…

– Достойнейшая, ты сейчас о том событии древнем, когда я тут пятак лиходеев уложил, неожиданно вздумавших меня на лимонные дольки покромсать? Так это давненько же было, ещё по весне, а сейчас уж конец лета! – Ратибор внимательно смотрел на Перенегу. – Меня интересует последний случай, когда тут мёртвого лавочника обнаружили, буквально с седмицу назад. Не припоминаешь?

– Да разумею уж, о чём лялякаешь! – бабушка забавно нахохлилась. – Не думай, из ума ещё не выжила покамест! Да только я всё уже рассказала и примчавшимся ватажникам, и ищейкам Тайной Канцелярии, и паре‑другой пузатых толстосумов, по виду торгашей, что также пришли полюбопытствовать… Честно говоря, вещать‑то особо нечего! Злодейства данного не видела, ибо дрыхла крепко сном послеобеденным! Чего, как, почему, зачем, куда: не знаю ничего, уж извини, Ратиборушка…

– Жаль… – рыжебородый великан разочарованно вздохнул. – Ну а что, неужель совсем ничего сказать не можешь интересного? Пролить хоть лучик света на убийство это окаянное? Очень мне надобно вызнать, кто учудил сие непотребство, досточтимая…

– Боюсь, что ничем помочь не могу, рыжик… Единственное, спросонья слышала чей‑то шепоток злобный снаружи, но о чём гутарили, не скажу, не разобрала… Да и не обязательно, что ента кто из лиходеев прошмыгнул мимо; могла ведь и просто пара оборванцев каких спешить в «Четыре копыта», горло промочить…

– Гутарили? Пара оборванцев, значит? – Ратибор живо встрепенулся. – Ты уверена, что их было двое?

– Вполне, потапкин, вполне, ибо не сам же с собой разными голосами кто‑то шушукался! Но более ничего не ведаю…

– А опознать по тому воркованию кого из разбойников смогла бы?

– Да что ты, рыжий, что ты! Балакаю же, пересуживания ель услыхала, а уж чтоб расчухать по гласу владельца, это вряд ли… Не про меня! Но два щебетания разных прошелестело, точно тебе глаголю!..

– Благодарю, многочтимая, это уже кое‑что! Бывай, Перенега! Разума тебе светлого да много годков ещё не кашлять!

– Давай, медвежонок, чтоб булат твой вострый не затупился и зоркий глаз не замылился! Годимиру, внучку моему привет передавай!

– Обязательно, уважаемая, обязательно!.. – Ратибор хмыкнул себе в бороду, еле слышно пробормотав: – Значится, как и предполагалось мною изначально, душегубов, скорее всего, было двое: один в сердце ударил, второй горло вскрыл… Если, конечно, Перенега не ошиблась и это не просто пара горожан куда‑то спешила по делам своим запойным, что тоже очень может быть… М‑дя, загадка…

Внутренний двор терема Святослава

– Какой месяц, Златушка? Шестой?

– Да седьмой уж, Марфуш! – жена Яромира, белокурая Злата осторожно погладила себя по вполне внушительному животику. Боязно мне как‑то…

– Всё будет нормально, не переживай! – весело прыснула в кулачок сидящая рядом Верея, с аппетитом пощипывая лежащую перед ней на блюдце пухлую веточку виноградной лозы. – Я сама по первой трухала так, что аж до слёз и нервного срыва! И как только Мирослав мои истерики все стерпел! Ну а потом выяснилось, что не так всё страшно, как представляется! Главное, повитуха чтоб была опытная! У меня старая Берегиня роды принимала, рекомендую от души!

– А у меня Гайтанка, причём оба раза! Также советую! Она бывалая, матёрая пуповязница, многим в округе посодействовала, и жалобы не припомню ни одной, усе довольны! – жена Ратибора смущённо улыбнулась. – В третий раз опять к ней обращусь…

– Ого!.. – Верея со Златой с радостными улыбками смотрели на Марфу. – А намечается третий⁈

– Как знать, как знать, – Марфа застенчиво зарделась. – Но почему бы и нет?.. По крайней мере, планируем… Сейчас вот, слава богам, домой воротились, жизнь потихоньку входит в нормальное русло, налаживается, ибо, наконец‑то, перестали нашу семью беспокоить разные ошалелые головотяпы… А где, кстати, Лютега? – резко сменила тему разговора русоволосая красавица. – Чего князь один сидит? Неужель есть хоть толика правоты в тех слухах мерзких, что по городу поползли?..

– Ой, не знаю я, девочки, не знаю, чего там по Мирграду ползает аль летает, – подвинувшись к подружкам поближе, тихо зашептала Злата, – но то, что жутко поругались дядя с Лютиком, это точно! И избил он её, тоже было! А на днях выпорол обеих её служанок, причём, как шепчутся слуги дворцовые, собственноручно, представляете⁈ А опосля Брадигоста, телохранителя княгини, в темницу упёк! Вот такие дела…

– Ну ничего себе!.. – тихо охнула поражённая Верея. – Приревновал, что ль? Брадигост ведь, если не ошибаюсь, из того же града, что и жена Святослава? Из Змейграда оба?