– Как убили? Не может быть! – прекрасно слышавший крики ватажников Ратибор как ужаленный подскочил с табуретки, зло воззрившись на мчавшегося к нему по коридору, обалдевшего от случившегося Годимира. – Что ты мелешь, лободырый суслик⁈ Давно в чердак добрую затрещину не отхватывал? Да за такие шутки я тебя!..

– Я не шучу, тысяцкий! – десятника всего трясло, как осенний лист на ветру. – Добролюба треба! Авось ещё не поздно!.. Хотя что я, покойников не видал…

– Старче! – Ратибор, и так нутром почуявший, что в княжий терем пришла беда, быстро распахнул дверь в лечебницу. Продиравший очи старый знахарь от поднявшегося переполоха уже проснулся и даже успел привстать в кресле, в котором кемарил всю ночь рядом с койкой так до сих пор и не пришедшего в сознание Емельяна. – Шустро на выход! Кажись, государю худо!

– Чур тебя, рыжий сиволап!.. – встревоженный Добролюб, на ходу подхватив примостившееся недалече лукошко со снадобьями, спешно вылетел из врачевальни и споро пошлёпал со всей возможной скоростью, какая ещё имелась в его дряблых телесах, в сторону княжьих хором.

– Ты! – Ратибор сцапал за шиворот собравшегося бежать следом Годимира и одним махом развернул к себе, грозно сверкнув тому яростным всполохом в растерянную физиономию. – Остаёшься тут, стережёшь Емельку! И не приведи Сварог, – зычно прорычал молодой богатырь, на корню пресекая вялую попытку хотевшего было что‑то возразить десятника, – ты куда‑нибудь упелёхаешь, оставив княжьего племяша одного! Я тебе тогда моргашки выдавлю и нос откушу, уразумел, раззява⁈

– Уразумел!..

– Вот и ладушки! Твой пуфик, до тех пор, пока не сменят, – Ратибор кивнул на табурет, на котором сам просидел полночи. – Ежели прижмёт нужда, сходи в шаровары… Шуткую на нервяке; ночной горшок в углу, чуть правее. Бывай, служивый, не подведи! – с этими словами рыжебородый витязь спешно утопал вслед за пожилым знахарем.

– Во дела!.. Как же так, мой мальчик… – тем временем прибежавший в княжескую опочивальню седой целитель с первого взгляда на Святослава понял, что правитель Мирграда мёртв. Тем не менее, скорее по инерции, огорошенный Добролюб присел над телом князя, которого нянчил с пелёнок, пощупал пульс, поднёс к окровавленному рту почившего государя ухо, не чая уже услышать хоть краткий вздох, а после, мягко прикрыв ему подёрнувшиеся расплывчатым багрянцем глаза, упал на грудь русоволосому владыке и зарыдал горючими слезами. Святослав был старому лекарю как сын; это знали все в тереме.

Ратибор, влетевший в палаты спустя мгновение, хмуро уставился на павшего друга, над телом которого горестно ревел седовласый врачеватель. Чуть в стороне сидел молча на кровати, сильно сгорбившись и обхватив голову руками, Бронислав; начальник личной охраны Святослава, до глубины души потрясённый случившимся, явно пребывал не в своей тарелке. И «рыжий медведь» мог понять главного стражника; у него самого всесокрушающий ураган чувств бушевал в груди: гнев, ярость, злость, обида и бешенство поочерёдно сменяли друг друга.

– Как это произошло⁈ – сграбастав стоявшего рядом, виновато переминавшегося с ноги на ногу Зареслава за грудки, зловеще гаркнул ему в ряху могучий великан, в очах которого то и дело вспыхивали синие язычки яростного пламени. – Вы что, остолопы, на посту заснули⁈

– Никак нет, тысяцкий! – обережник неожиданно твёрдо рявкнул в ответ. – Как ты мог подумать! А вот каким образом горе наше приключилось, боюсь вещать, ибо подозреваю, примут за умалишённого…

– Гутарь! – свирепо прорычал в смурное лицо дружинника Ратибор.

– Да мы, ента, когда услыхали как будто голос чей‑то скрипучий изнутри, а также еле различимый хрип, сразу к Святославу и заглянули… А там, над его туловом, злобно щерясь, какая‑то сморщенная, горбатая, вонючая старуха стояла в необычном, чудном балахоне!.. Никогда её ранее не лицезрел, каргу эту, но по виду настоящая ведьма!.. – с жаром принялся рассказывать Зареслав. – Так вот, когда мы в спаленку ворвались, она чего‑то там невнятно пробубнила себе под клюв, опосля схлопнувшись яркой загогулиной прямо в воздухе, кабы и не было её тутова! И лишь здоровенная муха болотной раскраски прожужжала мимо нас, шустро шмыгнув в форточку…

– Да чтоб тебе заместо хобота хвост от ишака прикрутили! Вот ведь тварь смрадная! – грязно выругался Ратибор, про себя подумав, что похоже, знает, кто князя‑то сгубил. «Уж не та ли это старая мымра, что являлась ко мне как‑то в ночных видениях, когда я в Зябкино ездил плечо залатать… Благана как раз балакала, что попахивает от этой колдуньи порядком… И отнюдь не тюльпанами! А ещё она, очевидно, в навозного мухаря оборачиваться умеет… Благана, пигалица вредная, ничего про это не рассказывала… Так я и не спрашивал! Эх, собака такая, а ведь прямо мимо меня прожужжала!.. Коли ведал бы заранее, что так обернётся, с секирой за ней по всему терему сигал бы без устали… Кстати, где она, моя родимая, старушка то бишь?.. Гонец, похоже, не принёс… А жаль, ведь чую, она мне сегодня очень нужна будет!..» – невесёлые мыслишки беспокойным роем вились под рыжими кудрями дюжего воина.

– Вот про что я и говорил! – тем временем сокрушённо покачал головой телохранитель, принявший на свой счёт брошенные вслух первые слова дюжего ратника про хобот, хвост и тварь. – Так и знал, что за балаболку примут аль сумасшедшего!..

– А ты хотел, чтобы мы поверили в ентот бред⁈ Получше ничего придумать не сподобился, болван тупорылый⁈ – в опочивальню спешно зашла Лютега, до этого явно остановившаяся в коридоре и слышавшая рассказ ватажника. Ошарашенно вылупившись на тело супруга, над которым тихонько подвывал Добролюб, она потрясённо вопросила: – Он правда мёртв?!. – русоволосая красавица подняла поражённые очи на могучего исполина, а после вдруг, схватившись за сердце, медленно осела рядом с мужем.

– Сознание потеряла… – Ратибор успел поймать падающую княгиню. – Я не понял, а чего Свят один в спальне был? Давно они с Лютиком по разным палатам ночуют? – молодой богатырь колюче впился глазами в удручённую физиономию Зареслава. – Поди, с тех самых пор, как он её избил?

– Так и есть, тысяцкий, – десятник согласно кивнул в ответ.

– На, держи её, – Ратибор осторожно передал обережнику бесчувственную Лютегу. – Отнеси государыню в её горницу, а затем собери шустро дружину да шепни витязям, чтоб особо покамест не глаголили на тему случившегося. Только паники в Мирграде нам не хватало… А она начнётся, к ведунье не ходи, как только люди прочухают, что Свят отбыл на пирушку к Сварогу!..

– Рат, чего случилось?!. – в комнату влетели растрёпанные Яромир со Златой, спавшие в покоях племянницы Святослава в соседнем крыле дворца. – Так это не слухи! – княжий воевода присел рядом с Добролюбом, в смятении впившись оторопелыми очами в лицо своего мёртвого правителя и друга. – Но как?!. – резко вскинув гриву, светловолосый мечник гневно вытаращился на бывшего мрачнее тучи Ратибора.

– Вы что, шутите?!. – побледневшая Злата растерянно перевела взгляд с разъярённого мужа на его рыжеволосого товарища, после вдруг истерично захихикав. Похоже, весь ужас произошедшего до конца ещё не угнездился в её пшеничной головушке. – Тогда это очень, очень не смешно!.. – княжья племяшка внезапно осеклась, тут же замолчав. Её прекрасные глаза принялись стремительно наполняться горючими слезами.

– Уведи её, Яр! – буркнул приятелю Ратибор. – И возвращайся сюда. А я пока до своих. Плохое предчувствие меня снедает, что ента лишь начало сегодняшнего, крайне хренового денька…

– Понял, сейчас вернусь… – Яромир, сам пребывая в шоке от случившейся напасти, нежно обнял за плечи и увёл начавшую реветь супругу в их опочивальню. Он бы и рад был что‑то обнадёживающее шепнуть жене на ушко, но что тут скажешь? Самому бы оклематься от нагрянувшего нежданно‑негаданно горя.

– Доб, не серчай, что с глупыми вопросами, но секира моя где? – Ратибор опустился на корточки перед старым лекарем и уставился тому в подёрнутые мутной слезой очи, бездумно пялящиеся в стену напротив. – Посыльный не притащил?